Выборы чеченского президента, назначенные на 5 октября 2003 года, - особенные. В силу целого ряда обстоятельств. Во-первых, Чечня по-прежнему остается во всех смыслах "горячим" регионом, и поэтому важные политические события на ее территории неизменно привлекают к себе повышенное внимание не только самих чеченцев, но и большого количества нечеченского населения России. Во-вторых, в Чечне действуют особые правила игры. В том числе и политической, и уж тем более предвыборной. Иными словами, политтехнологии, многократно отработанные в других субъектах федерации, в Чечне могут не сработать, как это уже не раз бывало. В-третьих, так называемый электорат в Чечне тоже не совсем обычный. Например, рядовой российский обыватель политикой интересоваться не привык и в силу этого довольно хорошо управляем, когда ему все же приходится как-то определяться со своей гражданской позицией. В Чечне все не так: жизнь там крайне политизирована десятью годами непрерывной экономической и правовой разрухи, и политическая активность простых людей очень высока - настолько, что центр часто не знает, что с этой активностью делать.
Все это ставит Кремль перед целым рядом неудобных вопросов, с которыми надо определяться как можно скорее, если он хочет остаться в процессе избрания чеченского президента активным игроком, а не сторонним наблюдателем. А в том, что Кремль хочет быть игроком, сомневаться не приходится - идея свободных демократических выборов, осуществляющихся независимо от действующей исполнительной власти, федеральному центру, несмотря на все декларации по этому поводу, никогда особо близка не была.
Первый и главный вопрос: для чего вообще в Чечне нужны выборы? Формально - для демонстрации реальных усилий Москвы по наведению конституционного порядка в мятежной республике, а реально - это еще одна попытка Кремля как-то стабилизировать положение, не дать ему сорваться в новый виток военных действий. Ради этого Кремль готов поиграть в демократию, пусть даже ценой придания легитимного статуса тому режиму внутреннего террора, который организовала администрация ныне действующего главы Чеченской республики Ахмада Кадырова.
Однако тут-то начинаются главные сложности. Если бы Кадыров, пусть и варварскими методами, в принципе мог удержать чеченцев в рамках приемлемого порядка, то быть бы ему президентом хоть с выборами, хоть без них - в конце концов там, где не работают политтехнологии, седалище нужного кандидата без особых колебаний подпирают штыками. Тем более что в условиях нынешней мировой истерии по поводу борьбы с террором никто особо не обратил бы внимания на некоторые перегибы на местах.
Однако Кадыров не может. Он ведь и переметнулся в 1999 году на сторону федералов ради того, чтобы рассчитаться со своими личными врагами - Басаевым, Бараевым, Масхадовым, и Кремль только потому и принял бывшего полевого командира и бывшего муфтия Чечни, в 1996 году объявлявшего России джихад, что надеялся таким образом превратить российско-чеченскую войну в войну между чеченскими кланами и таким образом покончить с основными ее движущими фигурами раз и навсегда. Но не получилось - недостаточно силен оказался Кадыров, чтобы справиться с Басаевым и Масхадовым, пусть даже при поддержке федеральных сил. Крупные теракты, причем уже не только в Чечне или Северной Осетии, но и в центре Москвы, в последнее время происходят все чаще и чаще, так что говорить о военной победе над боевиками пока не приходится. В этих условиях дальнейшее укрепление личной власти Кадырова Кремлю не нужно - для него и так уже сделали многое, а нужного результата все нет и нет.
Еще более сомнительно, чтобы Кадыров годился для политической победы над своими противниками. Сколько-нибудь независимые опросы на территории республики показывают, что поддержкой среди населения нынешний глава республики практически не пользуется, за исключением его родного Центороя и некоторых горных районов, подчиняющихся клану Ямодаевых, которые составляют костяк его боевой гвардии. Максимум, на что Кадыров может рассчитывать при честных выборах, - это 10-12 процентов голосов. С таким электоральным ресурсом далеко не уедешь.
Сам Кадыров все последнее время старательно внушал Москве, что во всей Чеченской республике он один такой, с которым можно договориться, который готов уничтожать своих земляков в угоду промосковской политике и своим далеко идущим аппетитам. Однако, возможно, как раз аппетиты его подвели - недавняя история с проектом договора о разделении властных полномочий между Чечней и федеральным центром показала, что Кадыров готов при случае прихватить себе не только дополнительный суверенитет, но и главное, вокруг чего идет борьба в Чечне, - ее нефтяные ресурсы. Кремль тогда Кадырова одернул, но, видимо, призадумался, не пора ли поискать замену бывшему муфтию. В этих условиях президентские выборы - прекрасная возможность для решения кадровой проблемы, вот только до сих пор непонятно, где взять подходящего кандидата.
Кстати, о том, что Кадыров впал в немилость, как нельзя лучше свидетельствует история его несостоявшегося альянса с партией "Единая Россия", справедливо считающейся пропрезидентской. Именно к одному из лидеров этой партии, министру внутренних дел Борису Грызлову, Кадыров обратился с письмом, в котором просил поддержать его на выборах. Грызлов внял просьбе и 24 июля заявил журналистам, что "Единая Россия" такую поддержку Кадырову окажет. Может быть, говоря так, Грызлов помнил о том, что с 1 сентября контртеррористическая операция в Чечне полностью переходит от ФСБ под начало МВД, и не хотел портить отношений с важным союзником. Однако политсовет "Единой России", далекий от подобных соображений, инициативу одного из своих лидеров не одобрил. Дело дошло до того, что в высших кругах партии стал намечаться раскол именно по вопросу об оказании поддержки Кадырову. Причем дело явно шло к тому, что политсовет Кадырова отвергнет. Поэтому глава Чечни решил опередить события и, не дожидаясь, пока ему укажут на дверь, ушел сам. 30 июля он публично заявил, что отказывается от всех лестных предложений, посутпивших ему от различных партий (а помимо обещаний Грызлова было еще выступление одного из региональных отделений СПС и обещание поддержки от Геннадия Райкова из Народной партии). "Я убежден в том, что президенту придется решать очень сложную задачу по собиранию народа Чечни, который в настоящее время раздирается конфликтами, разбросан по всему миру. И в этих условиях мне как человеку, за которого проголосовал народ, будет легче говорить от имени народа", - немного забегая вперед заявил он, подчеркнув тем самым, что не может связывать себя какими-либо обязательствами с отдельно взятой политической организацией.
Кстати, еще один звонок, хоть и косвенный, для Кадырова прозвучал из Кремля. 24 июля, во время встречи главы Чечни с президентом России, Владимир Путин пообещал включить Ахмада Кадырова в российскую делегацию при ООН, которой предстоит работать в течение года. Означать это может как очередное повышение, так и намек на то, куда отправится бывший муфтий, если Кремль окончательно решит разорвать нынешний альянс с ним.
Итак, если не Кадыров, то кто же? Срок выдвижения кандидатов от политических партий и общественных объединений уже прошел, независимые кандидаты могут подавать заявления до 20-го августа. Пока в общей сложности в Центральную избирательную комиссию Чеченской республики поступили десять заявлений: это, помимо Кадырова, строитель из Астрахани Саид-Хамзат Гаирбеков, военный пенсионер из Грозного Зайнди Мавлатов, старший преподаватель Грозненского госуниверситета Авхат Ханчукаев, предприниматель Малик Сайдуллаев, сотрудник пресс-службы президента Чечни Николай Пайзулаев, заместитель военного коменданта республики Саид-Селим Цуев, заместитель генерального директора "Грознефти" Кудус Садуев, журналист и правозащитник Руслан Закриев и сотрудник Электроградского научного центра атомных станций Хусейн Бибулатов.
Большинство этих фамилий за пределами Чечни практически неизвестны, а значит, эти люди мало интересны Кремлю. Выделяется, пожалуй, один лишь Малик Сайдуллаев, молодой чеченский бизнесмен, который однажды уже делал попытку войти в политику и даже в 1999 году стал председателем Госсовета Чечни - малопонятного объединения с неопределенными полномочиями, сформировавшегося на основе чеченского "парламента в изгнании" образца 1996 года во главе с Завгаевым. Сайдуллаева называют главой чеченской диаспоры в Москве, где он, действительно, имеет весьма значительный вес. В Москве Сайдуллаев появился в 1991 году, когда ему было всего 27 лет. Там он быстро стал деловым партнером Германа Стерлигова и вскоре организовал дочернее предприятие от стерлиговской биржи "Алиса" под названием "Амина". Через год предприниматели основали концерн "Милан", самым известным детищем которого стала группа компаний "Русское лото". Примерно с того же времени к Сайдуллаеву начали проявлять повышенное внимание правоохранительные органы, причем в 1998 году налоговики, обнаружившие в его офисе 50 тысяч долларов и 13 миллионов рублей, не внесенных в финансовую документацию, даже добились возбуждения против Сайдуллаева уголовного дела. Дело, впрочем, со временем как-то само собой заглохло. По некоторым данным, личное состояние чеченского бизнесмена оценивается в 500 миллионов долларов США.
До того, как стать председателем Госсовета, Сайдуллаев в 1995 году пытался попасть в Госдуму по списку избирательного объединения "Кедр", но неудачно - "Кедр" на выборах не преодолел 5-процентного барьера. В 1997 году, после прихода в Чечне к власти Масхадова, Сайдуллаев неоднократно вступал с ним в переговоры по поводу возможных инвестиций в экономику республики, но из этих планов так ничего и не вышло. В июне 1998 года он вошел в созданное бывшим начальником ФПС генералом Андреем Николаевым движение "Союз народовластия и труда", но в депутаты больше не стремился.
В Кремле, несомненно, заметили молодого и энергичного чеченца с широкими связями как в самой Чечне, так и за ее пределами, прежде всего среди представителей московской чеченской диаспоры. Отмеченными остались его усилия по налаживанию гуманитарных поставок землякам, по организации локальных переговоров между федеральными силами и отдельными полевыми командирами. Но когда Сайдуллаева решили приблизить к власти и выдвинули в председатели Госсовета, оказалось, что он вовсе не собирается во всем следовать указаниям из Кремля: единственное, чем успел запомниться Сайдуллаев на своем новом посту, это резкой критикой зачисток в Чечне со стороны федеральных войск и не менее резкой критикой деятельности администрации Ахмада Кадырова. Не удивительно, что его вскоре вместе с Госсоветом отодвинули в тень. Однако приближающиеся выборы могут стать для Сайдуллаева реальной возможностью из этой тени выйти, потому что его рейтинг в Чечне все же выше, чем у Кадырова.
Еще один знаменитый чеченец, который также стремится поучаствовать в выборах, хотя заявления пока не подал, - Руслан Хасбулатов. Бывший спикер Верховного Совета РСФСР даже заявил, что пройдет в президенты уже в первом туре, оставив позади всех остальных претендентов. Что именно заставляет Хасбулатова так думать - непонятно, учитывая, что он после разгрома Белого дома в октябре 1993 года и недолгой отсидки в "Матросской тишине" хоть и был помилован, но в большую политику так и не вернулся. По всем законам политического жанра, человек, выпадающий из процесса на такой большой срок, не может рассчитывать на поддержку широких слоев населения и властной элиты. Однако не стоит забывать, речь идет о Чечне, где дистанцированность от Кремля - что бы ни лежало в ее основе - может восприниматься как фактор положительный.
Впрочем, среди самих чеченцев немало тех, кто считает, что именно Хасбулатов виновен во всех чеченских бедах последнего десятилетия, поскольку в 1991 году он способствовал роспуску Верховного совета Чечено-Ингушетии, после чего в Чечне установился режим Джохара Дудаева. В 1993 году, выйдя из изолятора, бывший спикер отправился в Чечню, где создал так называемую миротворческую группу, которая пыталась примирить между собой Дудаева, оппозиционеров и федеральный центр. Миротворческая миссия Хасбулатова, однако, потерпела фиаско, поскольку стороны были настроены слишком уж непримиримо. После начала боевых действий в первую чеченскую кампанию Хасбулатов вернулся к преподавательской деятельности в Москве (он занимает должность на кафедре международных экономических отношений в Экономической академии имени Плеханова). Тем не менее чеченскими событиями он интересоваться не перестал, и для значительной части жителей республики и представителей московской диаспоры остается весьма авторитетным человеком - хотя бы в силу прошлых заслуг, потому что никто из его земляков пока не может похвастать такой политической карьерой.
Тем не менее в глазах Кремля Хасбулатов вряд ли может быть приемлемой фигурой. Во-первых, ему едва ли когда-нибудь забудут оборону Белого дома в 1993 году. Как, во-вторых, и фразу о "пропасти в 200 тысяч трупов", разделившей Чечню и Россию, которую бывший спикер бросил в ходе первой чеченской кампании. В-третьих, за подписью Хасбулатова в 2002 году появился доклад, в котором сообщались весьма нелицеприятные данные о том, во сколько России обходится вторая кампания. Наконец, Хасбулатов успел скомпрометировать себя и в деле с экстрадицией Ахмеда Закаева, открыто встав на сторону его защитников. Но именно эти действия бывшего спикера Верховного Совета придают ему авторитет в глазах земляков - по подсчетам некоторых аналитиков, рейтинг Хасбулатова в Чечне может быть сравним с рейтингом Сайдуллаева - и оба они опережают Кадырова.
Есть еще один человек, который также пользуется большим весом среди чеченцев и даже еще не успел восстановить против себя Кремль до такой же степени, как Хасбулатов. Это нынешний депутат Госдумы от Чечни генерал МВД Асламбек Аслаханов. Его политическая карьера отчасти похожа на хасбулатовскую, но более "умеренна". В начале 1990-х годов, будучи народным депутатом России от Гудермеса, Аслаханов также приложил руку к возвышению Дудаева - говорили даже, будто именно он уговорил чеченского генерала от авиации вернуться в республику, чтобы возглавить ее, что тот в конце концов и сделал. Правда, когда Дудаев разорвал связи с Москвой, Аслаханов поддерживать его перестал. Перестал он поддерживать и Хасбулатова после того, как тот поссорился с Ельциным. В ходе обеих чеченских кампаний генерал МВД Аслаханов, возглавлявший Ассоциацию работников правоохранительных органов, резко критиковал действия федеральных сил. И все же в глазах Москвы он остался легитимным политиком. Вот только пока никаких намеков на то, что именно ему Кремль предложит заменить Кадырова, сделано не было, а сам генерал слишком умен, чтобы выдвигаться кандидатом на пост президента Чечни самостоятельно.
Есть, наконец, еще один человек, чьего участия в выборах, возможно, ожидали бы многие. Это последний законно избранный чеченский президент Аслан Масхадов. Даже среди московских политиков есть люди, понимающие, что его возвращение в легальную политику способствовало бы ослаблению вооруженного противостоятния между федеральным центром и вооруженными сепаратистами. Но этого, скорее всего, не произойдет. На любые предложения включить Масхадова в список кандидатов Кремль устами помощника президента Сергея Ястржембского отвечает: как только Масхадов появится в одном из административных учреждений Чечни, он тут же будет арестован, и дальше с ним будет разбираться прокуратура.
Так и выходит, что после предъявления миру чеченского референдума, новой конституции, назначения президентских выборов и других атрибутов мирного демократического процесса Кремль пребывает в прежнем неопределенном положении: или настоять на избрании Кадырова и оставить все, как есть, или рискнуть и попытаться сыграть по более демократическим правилам, позволив чеченцам самим решать, кого они хотят видеть своим главой. Одна беда - такой опыт у Москвы тоже уже есть, и оба раза - и с Дудаевым и с Масхадовым - дело заканчивалось войной.