Десять лет в поисках виновных в смерти Дмитрия Холодова 17 октября 2004 года истекает срок давности по делу об убийстве журналиста "Московского комсомольца"

Журналист Дмитрий Холодов погиб 17 октября 1994 года. По версии Генеральной прокуратуры, его убили бывшие военнослужащие 45-го отдельного разведывательного полка ВДВ специального назначения, чтобы отомстить за серию статей, выставлявших в неприглядном свете российскую армию. Однако суд дважды признавал, что они не причастны к убийству журналиста. Согласно УК РФ, действовавшему на момент гибели журналиста, срок давности по тяжким преступлениям истекает спустя десять лет со дня их совершения. Срок подошел, но вопросов в "деле Холодова" до сих пор остается больше, чем ответов.

В день своей гибели Холодов получил от некоего человека дипломат, в котором должны были находиться документы, подтверждающие различные нарушения, творившиеся в Министерстве обороны, в том числе, якобы, информация о коррупции в Западной группе войск. На самом деле в чемоданчик было вмонтировано взрывное устройство. С этим дипломатом Холодов приехал редакцию.

Взрывное устройство сработало, когда Холодов пытался его открыть в своем кабинете, держа на коленях. Журналист получил травму в виде крупного перелома бедра с обширной рвано-размозженной раной, а также другие телесные повреждения, осложнившиеся шоком и кровопотерей.

Первой к месту происшествия прибыла бригада МЧС, которая оказала экстренную помощь пострадавшему и передала его врачам "скорой помощи", приехавшим спустя полчаса. Погрузив Холодова в машину, "скорая" повезла его в институт имени Склифософского. Уже в институте врачи констатировали, что Холодов умер.

18 октября 1994 года было возбуждено уголовное дело по статье 102 УК РФ ("Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах"). 11 ноября 1994 года был задержан первый подозреваемый по делу - взрывотехник полковник ГРУ Владимир Кузнецов, но его причастность к смерти журналиста не подтвердилась, и в июне 1995 года обвинение было снято.

4 февраля 1998 года был задержан бывший начальник разведки ВДВ полковник запаса Павел Поповских, 20 февраля - бывший командир особого отряда 45 ОРП ВДВ майор Владимир Морозов, 24 апреля - бывший десантник, предприниматель Константин Барковский, 19 июля - заместитель Морозова майор Александр Сорока и замгендиректора ЧОП "Росс" Александр Капунцов, в январе 1999 года - еще один заместитель Морозова, майор Константин Мирзоянц. Всем им было предъявлено обвинение по статье 102 УК РФ в связи с гибелью Дмитрия Холодова.

Следствие пришло к выводу, что на одном из совещаний тогдашний глава российского военного ведомства Павел Грачев потребовал "разобраться с Холодовым", потому что журналист в своих статьях "очернял армию". Позже на суде Грачев заявил, что под словом "разобраться" он имел в виду "провести разъяснительную работу". Но полковник Поповских, превратно истолковав намерение Грачева, якобы решил выслужиться перед начальством и организовал убийство журналиста "из карьеристских побуждений".

Другие названные офицеры, по версии следствия, совершили преступление, помогая своему непосредственному начальнику Поповских. Для этого в октябре 1994 года в ходе занятий по минно-взрывному делу они похитили более 40 килограммов взрывчатки, 150 граммов из которых впоследствии заложили в дипломат, который Барковский оставил для Холодова в камере хранения Казанского вокзала. 17 октября Холодов приехал за этим дипломатом.

После ареста Павел Поповских и другие обвиняемые сознались в преступлении, но потом изменили свои показания, заявив, что оговорили себя под нажимом следствия. 8 июля 1999 года Генеральная прокуратура завершила расследование.

4 февраля 2000 года дело было направлено в суд. 9 ноября 2000 года прошло первое заседание Московского окружного военного суда по делу об убийстве Дмитрия Холодова. В ходе процесса в качестве свидетелей были допрошены экс-министр обороны Павел Грачев, бывший командующий ВДВ Евгений Подколзин и главный редактор "МК" Павел Гусев.

29 мая 2002 года завершилось судебное следствие, 7 июня начались прения сторон. 26 июня Московский окружной военный суд оправдал всех обвиняемых "за отсутствием доказательств", отменил арест их имущества и освободил их из-под стражи в зале суда.

1 декабря 2002 года Генпрокуратура внесла в Верховный суд протест против оправдательного приговора, потребовав направить дело на новое рассмотрение. 27 мая 2003 года военная коллегия Верховного суда отменила оправдательный приговор на том основании, что судья генерал-майор Владимир Сердюков не дал оценку доказательствам, изобличающим подсудимых.

22 июля 2003 года Московский окружной военный суд начал повторное рассмотрение уголовного дела. 10 июня 2004 года новый судья, Евгений Зубов, обвиняемых оправдал.

Государственный обвинитель Ирина Алешина подала в ВС новую жалобу, но дальнейшее рассмотрение дела на этом застопорилось. По мнению Генпрокуратуры, судья Зубов не представил протокол судебных заседаний, где должны быть расписаны все подробности процесса и доводы, на основании которых был вынесен оправдательный вердикт.

Сейчас прокуратура оказалась в сложном положении. Согласно статье 48 "старого" УК, по которому и судили подозреваемых, "лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности, если со дня совершения им преступления истекло десять лет". Но прокуроры не считают, что наступление 17 октября 2004 года избавит подсудимых от ответственности. Они ссылаются на пункт 4 этой же статьи: "Вопрос о применении давности к лицу, совершившему преступление, за которое по закону может быть назначена смертная казнь, разрешается судом".

А поскольку подсудимые обвиняются по статье 102 "старого" УК, которая предусматривает смертную казнь, то о прекращении дела без соответствующего определения суда, считает Генпрокуратура, речи идти не может.

Адвокаты обвиняемых не согласны на закрытие дела "за давностью". При таком исходе дела обвиняемые будут считаться признавшими свою вину. Впрочем, защитники утверждают, что в любом случае после 17 октября бывшим офицерам ничего не грозит - даже если суд признает их виновными, они должны быть освобождены от наказания.

Вопросы, вопросы, вопросы...

Дело Холодова выглядит далеко не таким однозначным, как его пытаются порой представить. При внимательном изучении в нем обнаруживается множество нестыковок.

Так, практически все доказательства, которые прокуратура считала незыблемыми свидетельствами виновности десантников, суд подверг сомнению. Показания всех свидетелей тщательно анализировались. Но получалось так, что те из них, что подтверждали позицию обвинения, не выдерживали критики. К примеру, Александр Капунцов, по версии обвинения, в момент взрыва находился рядом со зданием издательства "Московская правда". Он должен был удостовериться в "выполнении задания". Согласно обвинительному заключению, на него после взрыва даже полетели стекла. Как выяснилось, окно кабинета, где произошел взрыв, выходит во внутренний двор, куда Капунцов попасть никак не мог.

У Барковского, который по версии обвинения заложил дипломат со взрывчаткой в камеру хранения, на 17 октября 1994 года было алиби. Рано утром он уехал в Рязань, чтобы забрать свое личное дело. Он заходил в училище ВДВ, где были строевые занятия, его видела и узнала сотрудница секретной части военкомата, передававшая ему дело. Показания, подтверждающие эти факты, суд счел убедительными. Также суд счел подтвержденным алиби Поповских и Мирзаянца, которые 17 октября находились в одной из школ города Королева, готовя ее к посещению Павлом Грачевым.

Суд также выяснил, что, несмотря на доказанное алиби Барковского, с ним проводили "оперативную работу" в СИЗО, и через полтора месяца "в результате угроз, шантажа, психологического и морального давления со стороны оперативных работников уголовного розыска ГУВД Москвы" он написал заявление на имя генпрокурора, признав свою вину.

Именно после этого заявления были арестованы Капунцов и Сорока - других данных об их виновности у следствия не было. К ним также ходили оперативники, допрашивали их без адвокатов и вынуждали дать показания на других десантников.

По обвинению в хищении взрывчатки, которая, по версии следствия, была заложена в дипломат, все подсудимые были оправданы за отсутствием события преступления.

Один из вопросов по этому эпизоду заключался в том, проводились ли учения, под которые списывалась взрывчатка. Показания свидетелей обвинения суд счел противоречивыми и ничего не доказывающими. При этом показания подсудимых были логичными и подтверждались даже метеосводкой с места учений. Но самое главное, как установил суд, взрывчатки того типа, которой взорвали Дмитрия Холодова, не было и не могло быть на том складе, с которого якобы произошло хищение.

Мотивом преступления практически сразу была признана месть за критические статьи Холодова. Действительно, в 1993 - 1994 годах в средствах массовой информации регулярно публиковались негативные материалы о положении дел в армии и о руководителях Вооруженных Сил России. Одним из писавших эти статьи был журналист отдела политики и права редакции газеты "Московский комсомолец" Дмитрий Холодов. И именно Холодов крепко разозлил этими статьями министра обороны Грачева.

Кроме того, по выводам следствия, Поповских организовал и совершил убийство Холодова еще и потому, что во время пребывания в Чеченской республике журналист раздобыл сведения о готовящейся на ее территории военной акции по наведению там конституционного порядка. И дополнительно Холодов знал о поставках противникам Дудаева оружия и военной техники. Эти сведения в случае их оглашения могли иметь нежелательный резонанс в обществе.

Но на этапе предварительного следствия выяснилось, что Грачев не давал своим подчиненным никаких распоряжений относительно силового воздействия на журналиста "МК". Что же касается чрезмерной информированности журналиста о положении в Чечне, то эту версию впоследствии опровергли сами коллеги журналиста - его непосредственный начальник Вадим Поэгли и главный редактор "МК" Павел Гусев. Также в ходе следствия из квартиры Холодова и его рабочего кабинета изъяли все документы, но каких-либо материалов о поставках оружия в Чечню так и не нашли.

Возникает вопрос - почему именно Холодов был выбран жертвой? В 1994 году он был достаточно известным журналистом, но далеко не единственным, кто писал об армии в критическом ключе. Ссылки на разоблачительные документы о коррупции в ЗГВ выглядят, с одной стороны, убедительно, но, с другой стороны, маловероятно, чтобы у обычного журналиста из молодежной газеты были документы совершенно "убойного" характера, способные "свалить" руководство Минобороны. Эти соображения невольно наводят на мысль, уже высказывавшуюся на протяжении последних десяти лет, что дипломат со взрывчаткой на самом деле был предназначен вовсе не Холодову и что молодой журналист стал лишь случайной жертвой преступников, метивших совсем в другого человека.

Что касается орудия преступления, то вызывает недоумение следующий момент: почему офицеры спецназа, только что вернувшиеся с боевых операций в Приднестровье, где взрывались и полыхали тонны динамита, избрали такой сложный путь ее хищения. Для грамотного военнослужащего, тем более из подразделения спецназначения, привезти из "горячей точки", допустим, сто граммов неучтенной взрывчатки проблемы не представляет.

Однако, вместо этого офицеры, постоянно имевшие дело со взрывчаткой, почему-то повели себя как школьники, тайком пробравшиеся в кабинет химии. По версии следствия, преступная группа вооружилась более чем основательно. 4 октября 1994 года майор Сорока якобы получил со склада: 25 килограммов тринитротолуола, 32 килограмма пластита, 275 различных детонаторов, 17 мин, 15 зажигательных трубок, 35 взрывателей и 30 запалов.

Недоставало только нужного взрывателя. И тогда, считает следствие, майор Сорока похитил не оприходованный на складе взрыватель МУВ-4. Из части указанных боеприпасов и МУВ-4 злоумышленники изготовили самодельное взрывное устройство, закамуфлированное под портфель-дипломат, а "остальными инженерными боеприпасами Поповских, Морозов, Сорока и Мирзаянц распорядились по своему усмотрению".

На вопрос - обнаружило ли следствие этот арсенал, с помощью которого можно начисто стереть с лица земли несколько жилых кварталов крупного города, внятного ответа не последовало. В "МК", по версии следствия, взорвалось порядка 150 граммов вещества в тротиловом эквиваленте. Куда делись остальные 24 килограмма 850 граммов тротила и другие ВВ?

Но позже выяснилось, что версия о "хищении" боеприпасов не выдерживает критики. И документами и показаниями многочисленных свидетелей было доказано, что 4 октября с личным составом особого отряда специального назначения ВДВ действительно проводились занятия по минно-взрывной подготовке. Но оставшиеся после учений боеприпасы были уничтожены в присутствии многочисленных военнослужащих на полигоне.

Не до конца понятно и следующее. Почему способом убийства был выбран именно взрыв? 45 ОРП ВДВ - это часть, занимающаяся глубинной разведкой и проведением специальных операций в тылу противника. Но в понятие "специальных операций" входят не только взрывы. И при этом, по словам бывших военнослужащих этого подразделения, минно-взрывное дело никогда не являлось основной специализацией ни полка, ни особого отряда.

В конце концов, для военнослужащих, специально обученных нетрадиционным методам ведения войны, физическое устранение человека, как бы цинично это ни звучало, не является особо сложной задачей. И основным фактором при выполнении задач такого рода является не эффектность, а эффективность.

Холодова могли "убрать" множеством способов, начиная от проломленной головы в подъезде и заканчивая выстрелом из снайперской винтовки. Но изо всех способов убийства почему-то был выбран, тот, надежность которого подвергается сомнению - ведь взрывное устройство могло не сработать, и твердой гарантии того, что дипломат откроет именно Холодов, у злоумышленников не было. Исходя из вышеперечисленных аргументов, получается, что для устранения одного человека была разработана целая войсковая операция. Опыт же учит, что чем сложнее операция, тем выше риск, что ее осуществление может быть сорвано.

Сразу после взрыва следователь Сухарев начал осмотр места происшествия. Вместе с ним работал один из лучших взрывотехников страны - подполковник ФСК, сотрудник Института криминалистики Чеканов (к сожалению, 27 октября 1994 года подполковник Михаил Чеканов погиб при исполнении служебного долга). Они собрали мельчайшие фрагменты взорвавшегося "дипломата", анализ которых позволил бы экспертам определить характер взрывного устройства.

Но 15 декабря 1994 года при осмотре объектов, поступивших на взрыво-техническое исследование из прокуратуры, эксперты обнаружили металлический стержень длиной 33,5 сантиметра с деформированным краем и шарик белого цвета диаметром 3 миллиметра. Исследовав эти предметы, специалисты пришли к заключению, что они являются составным частями взрывателя МУВ-4, похищение которого со склада потом и ставили в вину майору Сороке.

Однако ни взрывотехник Чеканов, ни следователи Сухарев и Казаков, проводившие осмотр места происшествия 17 октября 1994 года, не обнаружили там ни стержня, ни шарика, и с места происшествия данные предметы не изымались.

Профессионализм одного из лучших экспертов-взрывников страны сомнению подвергать вряд ли стоит. Но как тогда указанные предметы попали в число вещественных доказательств и оказались на экспертизе? Ответа на этот вопрос до сих пор никто не дал. Загадкой осталось и то, почему в кабинете, где погиб Холодов, поспешно был проведен ремонт, а вся мебель, напольные и стеновые покрытия буквально через день после взрыва уничтожены.

Есть еще один любопытный факт. Незадолго до случившегося Холодов завел новую записную книжку и перенес туда из прежней необходимые ему номера телефонов. Телефона Поповских, по версии следствия, всячески контролировавшего Холодова, в новом блокноте не оказалось.

Анализ компьютера Холодова также ничего не дал. Когда эксперты попытались прочитать данные, у них ничего не получилось - жесткий диск оказался физически поврежден, причем повреждение носило умышленный характер.

В ходе оперативно-розыскных мероприятий по "делу Холодова" неожиданно был найден важный свидетель - бывший подчиненный майора Морозова, ефрейтор Маркелов. Если быть точным, то Маркелова никто не находил - он объявился сам, когда в "МК" появились сообщения о том, что редакция готова заплатить крупную сумму за информацию о лицах, причастных к убийству Холодова.

В начале 1995 года Маркелов несколько раз звонил в "МК" и обещал за несколько тысяч долларов назвать людей, готовивших взрыв, и описать, как планировалось преступление. На встрече с журналистами Маркелов представил себя "аналитиком" операции и указал на причастность к ней министра обороны Грачева. Также он рассказал, что наблюдал за изготовлением чемоданчика со взрывчаткой и описал первоначальный план убийства, по которому Холодова намеревались взорвать в подземном переходе.

Но позже Маркелов в ходе следствия признался, что оговорил своих начальников, польстившись на вознаграждение. Экспертиза подтвердила, что отказ от показаний был написан Маркеловым собственноручно.

Офицеров разведки ВДВ арестовали весной 1998 года, хотя уже зимой 1995 года следствие располагало показаниями ефрейтора Маркелова, указывающего на своих командиров как на организаторов и исполнителей взрыва в "МК". Почему следователи не поспешили взять офицеров под арест, как это практически всегда бывает в случаях, когда речь идет об убийстве? Почему они дали проходить им на свободе еще несколько лет? Получается, что за исключением слов Маркелова, до 1998 года ничто даже не намекало на причастность разведки ВДВ к взрыву в редакции.

Одна из гипотез, высказанных позже, склоняется к тому, что к 1998 году общественное мнение было соответствующим образом "подготовлено" средствами массовой информации, постоянно напоминавшими о нераскрытых убийствах Листьева и Холодова. Видимо, срочно потребовалось найти виновных. И поэтому вспомнили о десантниках.

Практически сразу же после ареста десантников тогдашние министр внутренних дел Анатолий Куликов и генеральный прокурор Юрий Скуратов доложили общественности, что убийцы Холодова найдены и скоро предстанут перед судом. Подчиненным Куликова и Скуратова ничего не оставалось, как любыми способами подтвердить правоту своих начальников.

Если отрешиться от версии о злодеях-десантниках, то остается открытым главный вопрос, из которого всегда исходит следствие при раскрытии преступления - cui prodest, кому выгодно? Кому было выгодно убивать Холодова? И Холодова ли на самом деле хотели убить?

В воскресенье срок давности по делу истекает. Убийцы не найдены до сих пор. И вряд ли кто будет их теперь искать.

Сергей Карамаев