Москва, которую мы теряем Фотопроект: последний взгляд на дома, ожидающие сноса

21 февраля мэр Москвы Юрий Лужков утвердил список домов, подлежащих сносу и реконструкции в 2005 году. 30 адресов из этого достаточно обширного списка находятся в ЦАО. Обычно каждый очередной этап реализации программы перестройки центра Москвы сопровождается многочисленными публикациями о нарушениях прав собственников сносимого и реконструируемого жилья. Ничуть не умаляя значение этой темы, мы решили взглянуть на "список Лужкова" с другой стороны. В последнюю неделю февраля корреспонденты нашего издания посетили несколько домов, оказавшихся в списке, чтобы понять, что уходит из города вместе со сносимыми зданиями.

Кликните на фотографию, чтобы увеличить ее в отдельном окне

Коммуналки в монастырских кельях

Дома номер 11/12 и 13/17 по улице Остоженка вместе занимают один из немногих оставшихся незастроенными элитной недвижимостью кварталов престижной «золотой мили». Даже с улицы нетрудно заметить, что первые этажи дома номер 11 когда-то были монастырскими кельями. Жили в них монахини старейшего в Москве женского Зачатьевского монастыря, построенного еще в 1358 году митрополитом московским Алексием.

В 1612 году там, где сейчас стоит дом, находился штаб ополчения Дмитрия Пожарского, сражавшегося с захватившими Москву поляками. Кельи, как и остальной монастырский комплекс, сильно пострадали, и деревянные постройки вскоре сменились каменными.

На углу дома номер 13 сейчас находится булочная. В середине же 19-го века занимаемое ею помещение было известно любителям голубиных и петушиных боев, так как там располагался принадлежавший московскому ресторатору Красовскому трактир «Голубятня». В начале двадцатого века в этом трактире проходили заседания «Ассоциации чугунных шляп», в которую входили аукционные скупщики, что, впрочем, не мешало чиновникам и купцам со всей Москвы приезжать в «Голубятню» с собственными петухами.

В ноябре 1917 года у самого порога бывшей «Голубятни» красноармейцы вели ожесточенные бои с юнкерами, а когда через несколько лет они одержали победу не только на Остоженке, но и во всей России, дома 11 и 13 стали образчиками пролетарского быта. Коммунальные квартиры устроили и в кельях монастыря, и квартирах дома Красовского. В 30-х годах прошлого столетия над нижними этажами было надстроено несколько дополнительных, и тогдашние жильцы несильно расстраивались из-за отсутствия горячей воды и необходимости мыться в бане

Сейчас же тот факт, что в Москве все еще находятся желающие пожить в домах 11 и 13, кажется невероятным. Большая часть комнат в до сих пор не расселенных «коммуналках» сдается в аренду приезжим. Горячую воду в дом так и не удосужилась провести ни одна власть, а на высказанную жильцами одной из квартир просьбу заменить сломавшийся в 2000 году сливной бачок ЖЭК ответил, что «бачков нет и не будет». Тем не менее, некоторые жильцы квартир, потолки в которых не падают только благодаря деревянным подпоркам, не хотят покидать Остоженку.

"Бизнес-класс" образца 1914 года

Постройка семиэтажного здания в стиле модерн в Крестовоздвиженском переулке началась в 1910 году и закончилась в 1914. Принадлежал дом дворянской семье Бутурлиных и был для своего времени тем же, чем для нас является, например, "Триумф-Палас". Жить в квартирах, парадные двери которых выходят на винтовую галерею единственного подъезда дома, должны были успешные адвокаты, врачи и преподаватели расположенного по соседству юнкерского училища.

Этим людям предстояло долгие годы наслаждаться продуманными планировками своих жилищ (каждая квартира в доме разделена на публичную зону с гостиной и столовой и интимную – со спальнями и кухней) и новаторской по меркам начала двадцатого века эстетикой. Дневной свет должен был проникать в подъезд через стеклянную крышу и рассеиваться, натыкаясь на прозрачные кирпичи. И пользовавшиеся парадной лестницей гости, и приходившие с черного хода разносчики поднимались по белым ступеням, сделанным из «подольского мрамора».

Маловероятно, что, проектируя квартиры, разделенные на "публичную" зону для гостей и "интимную" - для кухни и спален, они думали о том, как в них расселятся жители советских коммуналок. Декораторам никак не могло придти в голову, что прозрачные кирпичи, рассеивавшие свет в коридорах квартир, будут замазаны и заставлены фанерными шкафами общего пользования.Они не могли предусмотреть ситуацию, при которой дети, бегающие на крышу, чтобы тушить немецкие "зажигалки", находят в холодильнике, встроенном в стену на черной лестнице, чужой борщ, съедают его и попадают за это на скамью подсудимых.

Сложилось все несколько иначе. Стеклянная крыша разбилась во время бомбежек Великой Отечественной войны, а уплотненным после революции жильцам было наплевать на то, в какой зоне квартиры оказывалась доставшаяся им комната. Прозрачные кирпичи кто-то замазал коричневой краской, а в коридорах появились фанерные шкафы общего пользования.

Однако все это не лишило дом определенного обаяния. Встретившиеся нам жильцы – в основном интеллигентные дамы средних лет, называли друг друга по имени и водили нас из квартиры в квартиру, чтобы показать своих кошек и продемонстрировать ныне не действующие дровяные печи в прихожих. Кстати, по их утверждению, во времена постройки дома топить углем «было не комильфо», а одной партии дров хватало, чтобы держать квартиру в тепле почти неделю. Хотя владельцы квартир в доме на Крестовоздвиженском знают, что их ждет расселение, они надеются, что мэрия все же не станет сносить здание, а всего лишь заделает трещину на его фасаде.

Дом Кекушева

Дом 29 на улице Покровка строился с 1887 по 1895 год архитектором Кекушевым по заказу семьи разбогатевших крестьян Бабушкиных. Хотя Кекушев считается одним из отцов московского модерна (именно он спроектировал здание гостиницы «Метрополь»), здание на Покровке было решено им в академической традиции. Бабушкины использовали здание как доходный дом, сдавая квартиры офицерам царской армии. После революции изменилось лишь количество семей, проживавших в каждой квартире, назначение же дома осталось прежним.

Жители дома на улице Покровка, 29, не знают, в каком строении расположены их квартиры. У одного жильца в штампе о прописке черным по белому написано: "строение 1", а у его соседа за стенкой - "строение 2". Может быть, все дело в том, что дом состоит из нескольких секций, образующих целую анфиладу внутренних двориков. Весь первый этаж и подвал одной из этих секций занимает Свято-Филаретовский православно-христианский институт. С 1996 года его попечительский совет собирал с помощью прихожан московских православных общин деньги на выкуп нескольких квартир в доме номер 29, а когда этот проект был почти завершен, оказалось, что дом, в котором расположился институт, московские власти почему-то посчитали аварийным.

Именно благодаря руководству института проблема дома номер 29, жильцы которого (по большей части - весьма состоятельные люди) вовсе не считают свой дом аварийным и готовы создать кондоминимум для поддержания его в порядке, в течение двух часов обсуждалась в августе 2004 года в программе Александра Гордона на радио «Серебряный дождь». Тем не менее, здание попало в список «под частичное расселение».

Наследие Марта Порта

Когда-то "хрущевки" стали для сотен тысяч россиян символом невиданного комфорта, так как давали каждой семье возможность получить отдельную квартиру с собственной кухней и горячей водой. Проект первой серии «хрущевок» был создан эстонским архитектором Мартом Портом в 1955 году. Сейчас потомки людей, заселивших в 50-х и 60-х годах дома массовой застройки, меньше всего печалятся из-за того, что мэрия польстилась на занимаемую ими землю.

Жители "хрущевок" в Красносельских и Самотечных переулках либо уже уехали, либо ждут расселения. Тем более что часть попавших в список зданий сносят, пока вы читаете эти строки. К сожалению, проводить фотосъемку дома, в окнах которого еще висят покинутые хозяевами люстры, нам не разрешили.

Зато охранник рассказал, что "скоро здесь вообще все снесут", имея в виду и дом номер 20 в 1-м Самотечном, совсем недавно прошедший реконструкцию по новой технологии обновления "хрущевок".

Дом в Потаповском

Проходя мимо обычного на вид дома номер шесть в Потаповском переулке, вы никогда не догадаетесь, что первые два его этажа были построены еще в XVIII веке и являлись частью усадьбы Родиона Кошелева. На плане этой усадьбы, датированном 1758 годом, можно найти каменные палаты, в стенах которых сейчас расположились квартиры дома. В 1782 году владение номер шесть приобрел Андрей Кнауф-Доути, и в доме с 1813 года собиралось Патриотическое женское общество. А в 1840-х –1850-х годах в одном из зданий усадьбы расположился лучший в Москве частный пансион пастора Людвига Эннеса, в котором преподавал, в частности, собиратель русских сказок Афанасьев. В конце XIX века в доме номер шесть жил известный коллекционер Мосолов, а в 1940-х и 1950-х годах – артист Борис Петкер.

Если спросить у кого-нибудь из обитателей дома, насколько прочным он является на самом деле, то все будет зависеть от того, где живет ваш собеседник. Если его квартира находится на нижнем, построенном еще до революции этаже, то он, скорее всего, не найдет, на что пожаловаться. Верхние же этажи были надстроены уже в тридцатые годы и поэтому сейчас стремительно разрушаются.

Самой замечательной в этом доме нам показалась бывшая дворницкая, давно превращенная в квартиру. Сейчас ее снимает семья приезжих, члены которой чувствуют себя весьма уютно, имея возможность спать на полатях и прямо из кухни выходить на свежий воздух.

Какими бы прекрасными или ужасными ни казались предназначенные под снос дома, через год мы их, скорее всего, уже не увидим. А лет через сто москвичи, наверное, будут обсуждать разрушение "памятников архитектуры эпохи Лужкова". Неясно только, чего им желать - успеха или поражения.

Юлия Вишневецкая, Елена Любарская