В пятницу, 24 июня, в Иране состоялся второй тур президентских выборов, которые за неделю до этого, сразу после первого тура, были объявлены Джорджем Бушем недемократическими. Как известно, американский президент привык выставлять различным странам мира оценки по демократии, но на этот раз он явно ошибся, не приняв в расчет тот факт, что сама необходимость назначить второй тур - возникшая в первый раз за всю историю выборов в этой стране - свидетельствует о высоком накале политической борьбы в Иране. Причем в немалой степени благодаря нелестному заявлению Буша на участки для голосования пришло столько иранцев, сколько не ожидал никто по самым смелым прогнозам. Видимо, исламским избирателям очень захотелось доказать, что они способны на народное волеизъявление вопреки мрачным прогнозам Вашингтона. И иранцы это доказали, избрав себе президента, который отвергает всякую возможность компромисса с администрацией Буша по поводу сокращения ядерных программ Тегерана.
Что выбирали в Иране: взгляд снаружи
Интрига вокруг иранских выборов развивалась на фоне противоречивых сообщений о том, что Иран то отказывается от своей программы ядерного обогащения, то опять допускает, что возобновит эксперименты с ураном. По большому счету, уже очень давно новости из этой страны сводятся в основном к вариациям на эту тему. Америка, а также некоторые страны Евросоюза пытаются добиться от Тегерана полного прекращения ядерных разработок - слишком велика, по их мнению, вероятность того, что исламское правительство не остановится на мирном использовании атома и приступит к разработке собственного оружия массового поражения.
Россия в этом вопросе занимает фактически противоположную позицию: наши специалисты помогают иранцам строить атомный реактор в Бушере. Его запуск назначен на следующий год и обещает принести Москве не только разовый доход за экспорт оборудования и его установку, но и денежные поступления за регулярные поставки ядерного топлива. Сам Иран не будет иметь права обогащать уран для своего реактора, так как именно эти технологии относятся к разряду закрытых: эту часть производственного процесса Россия оставляет за собой. Таким образом, мы не вступаем в открытый конфликт с западными странами. Однако реактор в Бушере все равно является одним из раздражающих факторов для Америки и Европы наравне с некоторыми другими ядерными иранскими объектами, которые МАГАТЭ хотела бы постоянно держать по своим пристальным контролем.
Безусловно, для международного сообщества одним из принципиальных вопросов в связи с иранскими выборами было отношение будущего избранника к национальной ядерной программе. Хотя выбирать было особенно не из чего: в современном Иране просто нет видных политиков, которые занимали бы по этому вопросу позицию мало-мальски конструктивную с точки зрения США. Более того - еще за месяц до голосования духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи призвал свой народ выбрать "антизападного президента" - человека, который отстоял бы жесткую позицию Тегерана в ядерном вопросе. Кстати, одним из первых на это заявление отреагировал все тот же Буш, который отказался признавать законно избранного иранского главу, к какой бы партии он ни принадлежал. Впрочем, имени будущего президента тогда еще никто не знал. Фаворитом гонки на тот момент считался аятолла Хашеми Рафсанджани, предшественник действовавшего президента Мохаммада Хатами, снова пожелавший возглавить страну. Он собирался договариваться с Вашингтоном (впрочем, в прежнем режиме - не слишком активно) и продолжать политику умеренных реформ, которая категорически не устраивала консерваторов и аятоллу Хаменеи.
Однако в первом же туре выборов выяснилось, что иранцы послушали своего духовного лидера: Рафсанджани не был избран большинством голосов, как ожидали многие западные аналитики. Более того, его конкурент из числа консерваторов, мэр Тегерана Махмуд Ахмадинеджад, получил всего на 1 процент меньше бюллетеней. Это стало полной неожиданностью. Мэр Тегерана Ахмадинеджад был совершенно неизвестен как за рубежом, так и за пределами своего города: он даже не вел сколько-нибудь масштабную предвыборную агитацию. Однако именно его иранцы выбрали из пяти сотен кандидатов в качестве "антизападного" оппозиционера существующей власти, которой, как оказалось, большинство жителей страны недовольны.
Выяснилось это во втором туре иранских выборов, прошедшем в пятницу, когда за консервативного президента проголосовали более 60 процентов избирателей. Этому предшествовал скандал вокруг фальсификации бюллетеней, в которой обвинили Ахмадинеджада, - реформаторы (к числу которых принадлежал тогда еще действующий президент Хатами), как могли, пытались отстоять свою власть. Однако не помогли ни политические интриги, ни рок-концерты для молодежи, ни обещания сохранить для женщин возможность носить вместо паранджи яркие шарфы. Ирану было нужно совсем другое.
Народный президент: взгляд изнутри
Аятолла Хашеми Рафсанджани, политик и миллионер, пользовался популярностью в западных СМИ
Lenta.ru
Что бы ни говорили на Западе, для самих иранцев ядерный вопрос не имел принципиального значения. Как и в большинстве стран, они выбирали сердцем, а не разумом. Кандидат Рафсанджани обращался к прогрессивным кругам (к числу которых, очевидно, относится молодежь, любящая громкую музыку, и женщины, предпочитающие щеголять в легких платках) и бизнес-сообществу. Миллионер, рафинированный политик "высокого полета", он никогда не устраивал публичных выходов "в народ", всегда держался с подчеркнутым достоинством. Он обещал либерализацию экономики и невмешательство государства в частную жизнь граждан. Лозунги, действительно, весьма привлекательные для тех, кто чего-то добился за время либеральных реформ и, пожалуй, был готов сходить на выборы, чтобы ничего не изменилось к худшему…
Сын кузнеца Ахмадинеджад обращался совсем к другим избирателям - его аудитория была бедна и обижена "несправедливым распределением нефтяных денег" и разложением традиционной исламской морали под влиянием Запада. "Все что нам нужно - это справедливость, - вещал он. - Мы спросим чиновников: почему вы живете во дворцах?". При этом демонстрировались фото виллы бывшего мэра Тегерана, явно контрастировавшие со скромной квартирой нынешнего. Война дворцам была объявлена, причем возглавил ее не просто чиновник-бессребреник, но участник уличных "моральных патрулей", ловивший женщин в неподобающей одежде, бывший командир Корпуса стражей исламской революции Ирана. Кстати, в отношении Америки Ахмадинеджад с самого начала занял самую непримиримую позицию: "Мы не видим возможности устанавливать отношения со страной, которая ищет вражды с Ираном", - не раз заявлял тогда еще кандидат в президенты.
Сегодня наша главная цель - построить образцовую, передовую и могущественную исламскую страну.
В стране, где более трети населения находится за чертой бедности, такого политика слушали с удовольствием. Али Хаменеи тоже довольно скоро разглядел потенциального президента консерваторов и оказывал ему активную поддержку. Например, организовал группы религиозной мобилизации, агитирующие людей в мечетях идти на выборы и голосовать "праведно".
Свою победу Ахмадинеджад встретил в полном соответствии с собственным имиджем: оглашение результатов выборов он услышал, стоя в толпе людей на улице. В тот же вечер тысячи сторонников собрались перед его квартирой в рабочем районе Тегерана и полночи радостно скандировали: "Пришел охотник за акулами!". "Акула" - весьма обидное прозвище Рафсанджани, данное ему за неприличное для аятоллы отсутствие растительности на лице.
Перспективы
Таким образом, в прошедшие выходные в Иране завершился восьмилетний период либерализации, смягчения международной политики и поступательного отхода от канонов исламского общества. Впрочем, в то время как большинство западных аналитиков ждут от нового иранского президента чуть ли не тиранического ужесточения внутренней и внешней политики страны, особенно по вопросам вооружения (что, очевидно, развязало бы руки многим американским "миротворцам"), существует также мнение о том, что по большому счету в отношениях между Ираном и Западом ничего не изменится.
Наше государство будет полным ходом развивать мирные ядерные технологии... Те, кто сейчас ведут переговоры - попросту напуганы и не понимают свой народ и его насущные потребности, в частности, в ядерной энергетике.
Иранские политологи подвергают большому сомнению способность "гражданского инженера", не имеющего опыта общения с зарубежными политиками, сказать весомое слово на международных переговорах об иранских ядерных технологиях. К тому же при президенте Хатами право вето все равно принадлежало консервативной религиозной группировке во главе с аятоллой Али Хаменеи. А вот новый президент может воплотить в жизнь даже больше конструктивных реформ, чем предыдущий: ему не придется по каждому вопросу сталкиваться с парламентским большинством консерваторов, способных заблокировать любую инициативу своих политических противников.
В США на результаты иранских выборов отреагировали подтверждением предыдущего заявления Буша о том, что "выборы, в которых более тысячи кандидатов были незаконно исключены из списков голосования и в процессе которых допущены нарушения и фальсификации, нельзя считать легитимными".
Ирфан Аввас, лидер индонезийских исламистов (тех самых, что организовали теракт на Бали в 2002 году, когда было убито 202 человека), напроитв, заявил, что "счастлив узнать результаты иранских выборов".
Ну а президент РФ Владимир Путин просто поздравил Ахмадинеджада с избранием и выразил надежду на продолжение ядерного сотрудничества и после того, как Россия закончит строительство ядерного реактора в Бушере.
Екатерина Чекушина