Человеку свойственно интересоваться тем, насколько осмысленны его действия. Ученые - не исключение: научным рейтингам примерно столько же лет, сколько "профессиональной науке" вообще. Строгие способы оценить вклад отдельных людей в науку придумали в середине прошлого века. Когда алгоритмы сороковых достигли пенсионного возраста, ученые занялись поиском новых - и пришли к выводу, что менять придется практически всё.
Продуктом рефлексии ученых о своем месте в мире стала особая дисциплина - сциентометрика. Потребность в ней возникла тогда, когда среднего исследователя уже нельзя было охарактеризовать словами "открыл, доказал, опроверг", используя в качестве дополнений общеизвестные понятия. Как раз с "открывателями" и "опровержителями" все намного проще: им предназначены премии уровня Филдсовской или Нобелевской, обладание которыми делает роль лауреата очевидной и так.
Ключевое для сциентометрики словосочетание - "индекс цитируемости". Как известно, в научных статьях особый раздел отводится ссылкам, и подсчет упоминаний той или иной работы - самый естественный способ оценить, насколько она востребована. Индекс - сумма таких цифр для каждого автора, простейший рейтинг "в числах". Точно так же можно узнать "вес" того или иного издания, и в этом случае число ссылок определяет так называемый импакт-фактор. Что любопытно, обе характеристики не соотносятся напрямую с содержанием трудов: заключение об их важности "передоверяют" заинтересованным читателям.
Недостатки индекса цитируемости очевидны: во-первых, по взаимному согласию можно бесконечно ссылаться друг на друга. Во-вторых, система подсчета не различает соавторов - или, напротив, вынужденно игнорирует кого-либо из них, если ограничиваться только первыми в списке. В-третьих, индекс слишком чувствителен к научной моде. В-четвертых, он просто не всем нравится.
Переоценкой ценностей занимаются регулярно. Не реже социологов это делают те, кому важно выяснить для себя, как обстоят дела в избранной ими сфере. О последней такой попытке стало известно около двух недель назад: видный специалист по физике конденсированных сред, Йорг Хирш, предложил альтернативную модель рейтинга ученых. Которая, если и не отменяет индекс цитируемости как таковой, то кажется свободной от большей части связанных с ним проблем. Новый показатель определяется просто: h-индекс 10 означает, что ученый опубликовал десять статей, на каждую из которых найдется не менее десяти ссылок.
По мнению Хирша, не заслуживают внимания ни создатели одной сверхпопулярной статьи, ни сочинители сотен трудов, любопытных еще двум коллегам. В частности, так отсеиваются "случайные соавторы" - рядовые участники коллективных исследований, неожиданно оказавшихся удачными. Зато "индекс Хирша" позволяет оценивать достижения тех, у кого достаточно публикаций, и все они достаточно востребованы.
Но, возможно, даже исправленные индексы - не совсем то что нужно. Устройство научного сообщества успело сильно измениться с тех пор, когда для обмена результатами не было других механизмов, кроме конференций (раз в несколько месяцев или реже), запаздывающих публикаций в "бумажных" журналах (вскрытие конверта со статьей может отделять от ее отправки в типографию больше года) и, разумеется, личной переписки.
Радио есть, а счастья нет.Илья Ильф
Из-за нежелания мириться со всем этим и возник WWW - World Wide Web, всемирная паутина. Гипертекст воспроизводил логику поиска научной информации: создателем HTTP, интернет-протокола для передачи гипертекста (а также языка html и многого другого), не случайно стал исследователь-физик. Тогда местом работы Тима Бернерса-Ли был CERN - крупнейший европейский институт, где занимаются элементарными частицами.
Собственно идея гипертекстовой научной библиотеки появилась задолго до Бернерса-Ли. В 1945 году инженер Ванневар Буш придумал систему Memex - электромеханическую машину с диафильмами, где были предусмотрены поиск и навигация. Любопытно, что в тот момент ни компьютеров в современном понимании, ни понятия гипертекста вообще, строго говоря, не существовало.
Вскоре после того как понятиям посчастливилось воплотиться, наступило разочарование. Выяснилось, что веб не стал для науки тем, чего хотели создатели. Гипертекстовый язык html оказался не слишком удобен для представления сложных структур (или, по крайней мере, не все готовы были использовать его в таком качестве). Эксклюзивное право "задавать тон" осталось за журналами, а сервера университетов в лучшем случае содержали копии публикаций на бумаге.
Впрочем, появились и библиотеки другого сорта: крупнейшие издательства предпочли собрать воедино то, что публиковалось как до, так и после наступления "цифровой эры". И здесь предпочтительным стало представление данных, общее для старых и новых статей, но находящееся в сложных отношениях с гипертекстом: формат PDF компании Adobe Systems. Как инструменты для преобразования текстов, так и сами материалы сделались, разумеется, платными - и свободного пространства обмена научной информацией не возникло.
Разумеется, сказать, что ничего не изменилось, будет откровенным лукавством. Параллельно проприетарным библиотекам в начале 90-х годов в Лос-Аламосе создали открытый архив препринтов, где ученые могли бы размещать тексты своих статей. Появились "сквозные" идентификаторы для всех электронных публикаций - система Digital Object Index. Но этого было все-таки мало.
Посрамились мудрецы, смутились и запутались в сетьКнига пророка Иеремии, 8:9
Можно утверждать, что львиная доля качественных сдвигов в сосуществовании науки и интернета приходится на последние годы. Только за неделю случилось два более чем значимых события, настоящие масштабы которых пока оценить трудно. Первое: в уже упомянутом архиве препринтов появились ссылки на их обсуждение в блогах. Второе: Тим Бернерс-Ли призвал бороться с монополией издателей научной литературы. Обо всем - по порядку.
Распространение блогов изменило Интернет не меньше, чем изобретение WWW. Из коллекций ссылок и будничных дневников они успели превратиться в самостоятельное медиапространство. Это не могло не коснуться сообщества ученых: вместо разрозненных монологов-статей и редких обсуждений-конференций появился новый инструмент для непрерывного обмена мнениями. Чтобы оставить отзыв об исследовании, нет необходимости писать новое - достаточно в лаконичной форме поделиться мнением о нем. Прозрачность Интернета, которой тот обязан поисковым машинам, сделала возможным то, что вменяемое публичное высказывание о научной работе станет за короткое время известно ее авторам. Новшество, введенное создателями arxiv.org, автоматически дополняет ссылками на такие обсуждения саму работу.
Проблема в том, чтобы механизм распространялся на максимальное количество статей. Раздробленное множество публикаций, меньшая часть которого доступна всем, оказывается в этом смысле неполноценным. Отдельный вопрос - насколько готовы издательства, вполне удовлетворенные статусом-кво, становиться трибуной для приватных высказываний.
Самое простое решение предложил в своем открытом письме к британскому правительству создатель WWW. Бернерс-Ли и соавторы потребовали, чтобы исследования, выполняемые за счет бюджета, публиковались в открытом доступе. Речь, разумеется, идет об эксперименте в пределах одного государства, но такие проекты - неплохой пример для подражания.
Очевидно, что открытость обсуждениям может привести к смене рейтинговой системы вообще. Право обсуждать дает право оценивать, и если сейчас исследователи интересуются ссылками на блоги, то суждения блоггеров о качестве работ для них не безразличны. Опасения, что "голос толпы" внесет сумятицу в стройную систему признания научных заслуг, не слишком оправданны. Примерно так же скептики отзывались о проекте "открытой энциклопедии" - Wikipedia, и оказались неправы. Wikipedia, кстати, и лучшая иллюстрация того, как новые механизмы Интернета заставили ученых увидеть в нем новую идеологию научной работы вообще - пусть даже и с небольшим опозданием. Но это - тема для отдельного разговора.
Борислав Козловский