Муниципалитет Нью-Йорка в четверг, 1 марта, запретил всем жителям города использовать в устной речи и уж тем более при письме слово "негр" (nigger), которое якобы является оскорбительным вне зависимости от того, кто и когда его употребляет. Сообщается, что за нарушение запрета нью-йоркцев штрафовать не будут, хотя не исключено, что со временем муниципалитет для пополнения казны и защиты прав оскорбленных примет соответствующее постановление и привлечет-таки виновных к ответственности. Нынешняя мера имеет, по словам законотворцев, прежде всего, символическое значение: она призвана искоренить слово из уличного сленга, а также из лексикона комиков и исполнителей хип-хопа.
Рэперы и комики в недоумении. Если так пойдет дальше, из текстов песен и скетчей придется убрать и другие "горячие" словечки, на которые могут обидеться какие-либо граждане или гражданки, а в итоге будет во всех смыслах не смешно. Многим непонятно, к чему все это вообще. Чернокожий комик Крис Рок заявил в этой связи, что политики подобными запретами пытаются отвлечь внимание от более насущных проблем. Кто-то попытался убедить законодателей, используя родную для них лексику без уличной "примеси", и обратил внимание, что более частое употребление слова "негр" способствовало бы ликвидации его негативных коннотаций. Бесполезно.
А вот в Канаде произошло прямо противоположное. Жители небольшого квебекского городка Эрувилль или, может, деревни (население всего 1338 человек) 4 февраля приняли Кодекс Норм Поведения. Документ, в частности, запрещает ходить по улицам и ездить в общественном транспорте с лицом, закрытым платком; требовать открытия молельных мест вне церкви и личной квартиры; давать дополнительные часы отдыха и дополнительные дни работникам для отправления религиозных обрядов; протестовать против Рождественской елки в государственных учреждениях; и еще много чего запрещено, в том числе публично забивать женщин камнями, сжигать их заживо и бросать в кислоту.
Хотя в деревне живет всего один иммигрант-доминиканец - Габриэль Митчелл, да и тот приехал много лет назад и уже обжился и ассимилировался, не остается сомнений, против кого направлен принятый жителями Кодекс. Реакция властей и прессы тоже вполне предсказуема. Премьер Квебека выразил надежду, что другие примеру Эрувилля не последуют. Канадские левые заклеймили эрувилльцев соответствующими словами из своего боевого лексикона. За Атлантическим океаном встрепенулась очень левая французская газета "Liberation", которая многие годы освобождает публику от всего чего только можно, назвала акцию жителей Эрувилля "крестовым походом шовинистов", намекнув, что все они там, в глуши, - расисты, и сделала вывод, что столь превозносимая открытость канадского общества к различным "культурным" веяниям ушла в небытие.
На первый взгляд, два этих события не имеют между собой ничего общего. С одной стороны - многомиллионный мегаполис, где вперемешку живут представители различных национальностей и рас, с другой - деревня в 136 километрах от Монреаля, где все жители, как говорится, "местные". В первом случае речь идет об употреблении слов, во втором - о превентивных мерах против иммигрантов. Но это только на первый взгляд.
Оба случая представляют две стороны одной и той же медали. И там и здесь власти пытаются привести граждан к некой всеобщей гармонии, где никто друг друга не обижает, где царит терпимость, взаимопонимание и в воздухе разлит едва уловимый аромат благодати. И там и здесь строптивые граждане этой благодати не хотят, а почему-то хотят употреблять оскорбительное слово "негр", не желают достигать гармонии через терпимость к тем, кто носит паранджу или требует закрасить стекла спортивного зала, расположенного рядом с молельным местом, чтобы женщины не смущали молящихся своими спортивными телами.
Словом, политкорректность. Единого и емкого определения этого явления, в принципе, нет, да и само употребление слова "политкорректность" уже считается моветоном из-за размытости его значения - зачастую "политкорректность" используется как оскорбление или повод для нанесения оскорбления. Тем не менее, как ни парадоксально, его суть можно определить следующим образом: никто не должен чувствовать себя обиженным или ущемленным.
По мнению французского философа Пьера-Андре Тагиеффа (Pierre-Andrе Taguieff), политкорректность опирается на широко распространенное представление, будто в процессе глобализации границы государств и обществ постепенно будут все больше размываться, возникнет планетарное человечество, состоящее из различных мобильных групп, и наступит "постнациональная" эпоха. В тесной связи с политкорректностью находится понятие "мультикультурность", что вполне естественно.
Политкорректность можно рассматривать как путь к достижению компромисса или как сам компромисс между устремлениями и целями этих групп. Но при этом единственным критерием для разрешения противоречий является факт "ущемления" той или иной группы, а не правомочность выдвигаемых ею требований или их соответствие реальному положению вещей. В противном случае можно прослыть "угнетателем". В проигрыше всегда остается тот, кто сильней или кого больше, потому что это несправедливо, что вас так много, а нас так мало.
Кроме того, политкорректность неотделима от комплекса вины, который сама же и культивирует. В 2006 году во Франции появилась книга философа Паскаля Брюкнера (Pascal Bruckner) "Тирания покаяния", в которой он анализирует феномен, широко распространенный в западном обществе, состоящий в потребности постоянного раскаяния, своеобразном "западном мазохизме", в готовности признать свою вину по любому поводу и от кого бы ни исходило обвинение. Этим широко пользуются некоторые социальные группы для достижения своих индивидуальных целей, противоречащих интересам всего общества.
Признать себя загодя виновным в использовании труда черных рабов, отказаться от слова "негр", даже если речь идет о шутке или городском сленге, почувствовать себя угнетателем, шовинистом, раскаятся и заменить в тексте песни это слово на "афро-американец" (иначе не выдвинут на премию "Грэмми") - муниципалитет Нью-Йорка решил, что это необходимо, потому как всем должно быть хорошо. А канадские власти, со своей стороны, решили, что детям иммигрантов-сикхов можно носить в школу маленькие церемониальные ножи, а их родителям - чалму или тюрбан на своем рабочем месте. Или требовать осмотра заболевшей женщины именно у женщины-врача, а не мужчины, потому что не по сикхским правилам - "у нас дома так не принято".
А жителям деревни Эрувилль это все надоело. И они загодя приняли Кодекс против возможных требований иммигрантов. Они живут безвыездно в своей деревне и не понимают, почему надо виниться или поступаться привычным образом жизни. Конечно, это неприятно и, может быть, даже опасно, но, с другой стороны, жителей Эрувилля чуть больше полутора тысяч, во много раз меньше общего числа канадских иммигрантов, типичное "меньшинство", и это меньшинство чувствует себя в опасности и ущемленным. Надо быть политкорректным.
На самом деле, весь этот очевидный абсурд не так уж безобиден. Как написал известный идеолог либерализма Жан-Франсуа Ревель (Jean-Franсois Revel) на страницах французского журнала Le Point, на двух стульях сидеть нельзя. Либо сплоченное политически и экономически стабильно функционирующее государство, жители которого подчиняются общим для всех законам, платят налоги, из которых потом выплачиваются пособия отдельным "мультикультурным" группам. Либо государство, которое эти группы, каждая преследующая свои интересы, растаскивают на куски.
"Нужно выбирать между законом для всех и благом для меньшинств. В противном случае можно удовлетворить требования и желания мафии, у нее тоже есть своя особая "культура", - считает Ревель.
Это, кстати, было бы логично.
Алексей Демьянов