Тегеран в огне Власти Ирана загнали оппозицию в угол

Совет стражей конституции, авторитетный орган власти в Иране, не оставил оппозиции надежды на счастливый для нее исход политического противостояния в стране. Стражи объявили, что нарушения на президентских выборах действительно были, как это и утверждали противники режима, однако всего на 50 участках, а пересчет голосов не выявил значимого расхождения с результатами, обнародованными ранее. Таким образом, оппонентам президента-победителя, Махмуда Ахмадинеджада, не осталось ничего другого, как действовать своими силами.

Во весь голос

Говоря о нарушениях, Совет стражей признал, что в десятках городов в урны было опущено больше голосов, чем в этих местах проживает людей с правом голоса. Это интересным образом соотносится с данными независимого исследования, проведенного Институтом по изучению Ирана в шотландском Сент-Эндрюсском университете, результаты которого публикует CNN.

Так, ученые установили, что в двух провинциях, где традиционно поддерживают Махмуда Ахмадинеджада (в Мазендеране и Язде), явка превысила 100 процентов. При этом исследование опровергло устоявшийся миф, согласно которому Ахмадинеджад победил именно за счет высокой явки: якобы на выборы пришло ранее молчавшее консервативное большинство. Оказалось, что в трети всех иранских регионов за действующего главу государства было подано неправдоподобно много голосов. Если даже допустить, что за него проголосовали все те, кто на прошлых выборах поддерживал консерваторов и центристов, а также избиратели-новички, то все равно получается, что за Ахмадинеджада должны были отдать свои голоса до 44 процентов реформистов – то есть оппозиционеров, сторонников Мир-Хосейна Мусави.

Кроме того, специалисты утверждают, что на выборах 1997-го, 2001-го и 2005 годов кандидаты-консерваторы – в частности, Ахмадинеджад – вопреки сложившемуся мнению, не пользовались популярностью среди деревенского населения страны. Это делает крайне маловероятной устоявшуюся версию о том, что победу действующего президента обеспечили в основном голоса сельских жителей. И наоборот, невероятно ничтожным кажется результат кандидата Мехди Карруби (0,85 процента), пользовавшегося поддержкой населения сельскохозяйственных районов Ирана, где, в основном, проживают этнические меньшинства. В частности, в родном для Карруби Лорестане за него, согласно официальным данным, проголосовали 4,6 процента избирателей, в то время как в 2005 году – 55,5 процента.

В свете этой информации нельзя не вспомнить о "правдивых результатах выборов", которые приводятся в письме, якобы написанном министром внутренних дел Ирана Высшему руководителю страны аятолле Али Хаменеи и перехваченном оппозицией. Фотокопия этого "документа" в массовом порядке распространялась противниками Ахмадинеджада на улицах Тегерана. Так вот, согласно тексту письма, за Мусави проголосовали в полтора раза больше иранцев, чем было заявлено официально, а за Карруби – в 40 раз больше. Бумага с высокой долей вероятности является фальшивкой, однако очевидно, что приводимая в ней информация отражает более или менее объективную реальность.

Данные независимых исследователей практически не оставляют сомнений в том, что правда на стороне сторонников оппозиции – тысяч иранцев, вышедших на улицы Тегерана. Отпор представителей власти – а признать подделку результатов выборов отказались не только стражи конституции, но и Али Хаменеи – ставит перед оппозиционерами вопрос: что делать дальше?

Вести с полей сражений

Мир-Хосейн Мусави уже нашел на этот вечный вопрос столь же не новый ответ и призвал своих сторонников продолжать акции протеста и неповиновения властям. В свою очередь гвардейский корпус Стражей Исламской Революции пригрозил без жалости разогнать любую демонстрацию сторонников Мусави; словно в доказательство, уже в тот же день, 22 июня, оппозиционерам не дали собраться на одной из тегеранских площадей. Учитывая, что раньше элитное военное подразделение столь резких заявлений не делало, резонно предположить, что многие иранцы задумаются, что им дороже – политические убеждения или собственное здоровье.

О том, что ситуация может развиваться именно в этом ключе, говорят и минувшие выходные. Суббота была ознаменована яростными столкновениями между протестующими и силами правопорядка. В результате 457 человек были задержаны, а как минимум 10 погибли (по официальным данным, всего за время противостояния жертвами беспорядков стали по меньшей мере 17 человек). После обнародования этих данных следующий день, воскресенье, прошел спокойно, без митингов, сообщает BBC News со ссылкой на очевидцев.

Об этом же говорят и официальные СМИ Ирана – ночь на 22 июня стала первой спокойной со дня выборов. Удивляться нечему – на улицах Тегерана дежурят тысячи сотрудников силовых структур, готовых вмешаться в акции протеста. При этом самым неспокойным районом остается север города, где обитают множество противников Ахмадинеджада. В воскресенье, несмотря на общее затишье, там с крыш раздавались крики "Смерть диктатору!" Ночью в округе слышались выстрелы, а в небе барражировали вертолеты.

Власти Ирана продолжили и наступление на зарубежные СМИ. Корреспонденту "Би-Би-Си" Джону Лайну предписали немедленно покинуть страну. По мнению Тегерана, раз "Би-Би-Си" (как и "Голос Америки") – государственное СМИ, то за действиями репортеров стоит высшее руководство европейской страны. А цель всех государств Запада очевидна – "создавать и подогревать межэтнические противоречия и способствовать дезинтеграции Ирана". Соответственно, журналист Лайн был объявлен ни много ни мало сообщником бунтовщиков (власти, правда, пообещали не закрывать офис телекомпании в Тегеране). Хуже того, репортер журнала Newsweek Мазияр Бахари, имеющий гражданство Канады, был и вовсе задержан полицией. Всего, по данным "Репортеров без границ", с начала волнений в Иране были задержаны 23 представителя СМИ и блогера.

Сообщалось также, что власти задержали дочь Мир-Хосейна Мусави, однако потом отпустили ее. Однако еще более значимо то, что под стражей остаются несколько родственников Али Акбара Хашеми Рафсанджани, влиятельного политика, бывшего президента Ирана и противника Ахмадинеджада, которому он проиграл в 2005 году во втором туре президентских выборов. Важно то, что Рафсанджани возглавляет иранский Совет экспертов – специальный государственный орган, избирающий Высшего руководителя страны и имеющий право его сместить. Неясно, почему Ахмадинеджад сейчас готов рисковать постом своего сторонника аятоллы Али Хаменеи – то ли он так уверен в своей силе и неприкосновенности, то ли в борьбе за власть решил не останавливаться ни перед чем.

Запад есть Запад, Восток есть Восток

Так или иначе, но пока Мир-Хосейну Мусави в борьбе с Ахмадинеджадом приходится надеяться только на себя. А как же Запад? Неужели представители демократических держав не ополчились на разгон демонстрантов в Тегеране и на более чем вероятную подтасовку результатов выборов? Кроме того, масла в огонь должны были добавить неоднократные обвинения в том, что США и Европа активно вмешиваются не в свое дело и, "неправильно" освещая события в Иране, пытаются развалить страну.

Нет, конечно же, все те, от кого ждали осуждения действий иранских властей, его уже высказали. Дело в другом – Западу нет никакого резона поддерживать Мусави в его политическом противостоянии с Ахмадинеджадом. Именно Мир-Хосейн Мусави был премьером Ирана во время войны с Ираком (1980–88), которую не захотел останавливать после того, как Иран отвоевал захваченные Ираком территории. Во время премьерства Мусави выступал с резкими антизападными и антиизраильскими заявлениями. Политик был одним из тех, кто санкционировал массовые казни политических заключенных в иранских тюрьмах. Кроме того, Мусави, по некоторым данным, участвовал в создании "Хизбаллы" – ливанского исламистского движения, которое в некоторых странах мира признали связанным с террористами.

Конечно, раз на выборах 2009 года Мусави выступил как кандидат от реформистов, значит он со временем перешел на более демократические позиции – по сравнению с действующим президентом уж точно. Однако не стоит забывать: главное, что интересует Запад в Иране – это его ядерный потенциал. Конечно, в роли главного злодея в саге о разработке Ираном ядерных технологий выступает Махмуд Ахмадинеджад, однако нет никаких поводов думать, что Мусави выгодно от него отличается. Наоборот, в предвыборной программе политика было черным по белому написано, что от ядерной программы он отказываться не собирается.

Все это подтверждает одну мысль: в ближайшее время, если ничего кардинально не изменится, противникам Ахмадинеджада – и не политикам, а простым людям, рискующим жизнями в столкновениях с полицией, – придется рассчитывать только на свои силы.