В 2005 году, когда Большой театр закрывался на ремонт, а Мариинский предвкушал начало строительства здания для второй сцены, никто и не думал, что к лету 2009-го главным словом, объединяющим оба главных музыкальных театра страны, станет "котлован". По поводу петербургской ямы уже не одно издание отшутилось в терминах "Мариинской впадины". Теперь, когда архитекторы для Мариинки-2 выбраны, остается уповать, что снаряд два раза в одну воронку не попадет.
Предыстория котлована под вторым зданием Мариинского театра такова. В 2003 году именитый французский архитектор Доминик Перро выиграл международный конкурс на новую сцену для Валерия Гергиева и его подопечных. Проект, отчаянно футуристический по российским меркам (золотой многогранный купол укрывал собой все здание), сначала очень понравился заказчикам, его превозносили как будущую визитную карточку Петербурга. Впоследствии оказалось, что Главгосэкспертизе купол решительно не был близок, и этот влиятельный надзорный орган стал требовать от Перро доработок и переработок проекта. К 2007 году французский архитектор всерьез призадумался, что означает эта свистопляска: может, его работа вообще никому не нужна? И точно, контракт с ним разорвали, оставив, впрочем, на время право авторского надзора за интерьерами. Перро, что не удивительно, обиделся на Россию.
Еще полтора года потребовалось заказчикам Мариинского театра на разные эксперименты с попытками усовершенствовать проект Перро. Тем временем, хотя француза уже и след простыл, на месте будущей второй сцены вовсю шел нулевой цикл - копалась яма, готовился фундамент. В октябре 2008 года руководство Мариинки и Министерство культуры сдались, отказавшись от концепции "монстра", то есть от золотого купола. А в декабре "Коммерсант" обнаружил, что у Валерия Гергиева есть на примете архитектурное бюро, подготовившее эскиз второй сцены, и маэстро новое решение пришлось по нраву. Бюро называется Diamond & Schmitt Architects, оно базируется в Торонто и известно лаконичными зданиями простых очертаний с обильным использованием стекла в фасадах.
Через полгода после первого упоминания Diamond & Schmitt Architects в связи с Мариинским театром был объявлен официальный конкурс на нового проектировщика второй сцены театра. Обозреватели "Коммерсанта", внимательно следившие за развитием ситуации с котлованом, с самого начала предрекали победу канадцам: мнение Гергиева весит чрезвычайно много, и мало кто рискнет с ним спорить. Когда итоги конкурса были подведены 28 июля, и триумф канадцев уже стал данностью, журналисты поинтересовались у конкурсной комиссии, зачем было ждать так долго. Министр культуры Александр Авдеев ответил, что "честнее было провести конкурс, чем словчить с применением закона о госзакупках".
Стоит отметить, что в строгом смысле слова конкурс выиграли не канадцы, а КБ Высотных и подземных сооружений (ВИПС), представляющее своих североамериканских коллег. И КБ ВИПС, и процедура конкурса в целом вызвали сильное раздражение у проигравших участников. Президент Союза архитекторов России Андрей Боков ("Моспроект-4"), чей проект уступил ВИПСу по очкам, сказал, что "было ошибкой доверить проект фактически анонимной, ничем не зарекомендовавшей себя компании, которая ответственна за нынешнее состояние стройки". Боков заодно выразил глубокий скепсис и по поводу канадцев, назвав их "слабой" компанией, а проект - "незамысловатым и наивным".
Неброский, аккуратный канадский проект ("современное видение петербургского городского ландшафта"), тем не менее, явно вызовет меньше раздражения у горожан, которым и так угрожают кошмары вроде газпромовской высотки "Охта-центр". Главное, пусть уже построят новую сцену и вовремя, то есть к 2011 году. Ведь главное здание Мариинского театра нуждается в реставрации, а насколько ухудшилось его состояние по сравнению с 2003 годом, когда конкурс на ремонт выиграло французское бюро X. Fabre & Speller (в 2006-м контракт с Ксавье Фабром был приостановлен, поскольку труппе Мариинки оказалось некуда переезжать), никто не говорит.