По данным источника "Независимой газеты" в российском Генштабе, в ближайшее время в армии будет проведен эксперимент по формированию моноэтнических и моноконфессиональных подразделений наподобие батальонов "Восток" и "Запад", действовавших в Чечне. Источник газеты объяснил необходимость такого шага тем, что подобные меры помогут в борьбе с дедовщиной.
Относиться к этой информации следует осторожно. Создание таких подразделений - серьезный шаг, по сути политическое решение, которое Генштаб должен будет согласовать с Кремлем. Однако военное руководство, судя по всему, действительно рассматривает подобный вариант, так что внимания эта новость в любом случае заслуживает.
Тема изоляции друг от друга призывников разных категорий обсуждается не впервые. Не так давно при переходе от двух лет службы к одному году рассматривалась возможность распределения призывников, которым предстояло отслужить разный срок, по отдельным частям. А при обсуждении правил прохождения альтернативной службы высказывались предложения в любом случае отправлять альтернативщиков в армию, где они должны были бы заниматься хозяйственными работами, но жить отдельно от остальных призывников.
И вот вопрос изоляции военнослужащих друг от друга поднимается снова. Повод на этот раз тот же самый, что и в двух предыдущих случаях: если и в обычных-то условиях обеспечить дисциплину практически невозможно (дедовщина, то есть прямое нарушение устава, остается повсеместным явлением в армии), то при наличии дополнительных "отягчающих" обстоятельств вероятны уже массовые беспорядки и просто вооруженный бунт. Именно бунт, как сообщали СМИ, произошел на авиабазе "Сокол" в Пермском крае, где призывники-кавказцы не просто издевались над сослуживцами, но и вдобавок отказывались выполнять те приказы офицеров, которые, по их мнению, противоречили нормам ислама. Подобных примеров уже немало.
За обтекаемой формулировкой об образовании моноэтнических и моноконфессиональных подразделений, очевидно, скрывается намерение просто свести в отдельные части кавказцев, а вовсе не отделить друг от друга православных, русских, буддистов, атеистов или, например, украинцев. И даже исламский фактор здесь второстепенен: мусульмане из центральной России вовсе не обязательно предпочтут служить вместе с выходцами с Северного Кавказа.
"Издержки" формирования исламско-кавказских частей в армии очевидны. Во-первых, непонятно, как создавать эти подразделения - отдельно ингуши, чеченцы, кабардинцы, лезгины, кумыки, аварцы, балкарцы?.. Народностей на Кавказе много, отдельных частей на всех может просто не хватить.
Во-вторых, даже если сгруппировать их в отдельных частях еще как-то можно, то полностью отделить от остальной армии все равно нельзя - как военнослужащие кавказских подразделений будут взаимодействовать с солдатами из остальных частей, хотя бы даже в ходе совместных учений (не проводить же для них отдельные маневры)? Взаимное недоверие и отторжение в таком случае могут только вырасти. Так на каком уровне войска станут моноэтничными, а на каком снова будут превращаться в многонациональные?
В-третьих, в случае обострения ситуации на Северном Кавказе и необходимости проведения там военных операций заметного масштаба непонятно, как поведут себя кавказские части. Можно ли будет их использовать в таких операциях? Не взбунтуются ли они в случае нового конфликта на Кавказе, даже если их расквартировать на Дальнем Востоке?
В-четвертых, в случае, если такие подразделения придется использовать в боевых действиях в исламском государстве (то есть как раз там, где конфликты более всего возможны или уже идут - в Афганистане, например), не откажутся ли они воевать против единоверцев? Наконец, не будет ли в конце концов сочтено целесообразным, чтобы кавказцами и командовали мусульмане - выходцы с Кавказа? Такая ситуация грозит расколом в армейском командовании, а это уже, что называется, чревато куда большими проблемами, чем бунт в отдельной воинской части.
Подобные соображения могут насторожить армейское руководство, углубив его конфликт с министром обороны Анатолием Сердюковым. Недавно он дал новый повод для недовольства, якобы приказав снести церковь, расположенную на территории учебного центра Рязанского высшего командного училища ВДВ. Создание исламских частей ему тоже могут поставить в вину. Ну и, пожалуй, последнее - а не станет ли в новых исламских подразделениях сложнее пресекать распространение исламизма? Станет, безусловно. Для религиозного экстремизма может сформироваться более благоприятная среда.
Однако какое вообще отношение образование моноэтнических и монорелигиозных частей имеет к борьбе с дедовщиной в армии? Ведь главная ее основа - разница в сроке службы, а не этническая или религиозная принадлежность солдат и сержантов. Конечно, межэтническая напряженность придает ситуации дополнительную остроту, но одной из политических задач призывной армии обычно как раз и считается перемешивание населения, воспитание чувства общности, принадлежности к единой гражданской нации. Смешно все это говорить относительно нынешней российской армии, но еще не так давно советская армия худо-бедно решала в том числе и эту задачу. Образование кавказско-исламских частей будет свидетельством того, что гражданская российская нация продолжает расползаться по швам.
Именно в этой логике идея образование исламских и этнических частей становится понятной и объяснимой. Сначала между этническими и религиозными группами обостряются конфликты, так что их приходится разводить по отдельным воинским подразделениям, затем выясняется, что эти части все равно не ладят друг с другом и лучше уж пусть каждый этнос служит в "своей" республике, потом части из этих республик откажутся участвовать в боевых действиях за пределами своих национальных образований, то есть воевать за общероссийские интересы, а дальше... Да, собственно, дальше-то уже ничего и не будет - государство в этот момент прекратит свое существование.
В разговорах о "позитивном опыте" царской России, в армии которой служили этнические подразделения, упускается главное - создать единую гражданскую нацию той России так и не удалось (и задачи такой не ставилось), при ослаблении центральной власти окраины сразу отпали. В советское время этот печальный опыт был учтен, и вооруженные силы стали "плавильным котлом", который несколько десятилетий формировал у молодых поколений чувство принадлежности к единой нации (но даже это, впрочем, в конце концов не помогло).
Трудно вообще назвать хотя бы одну положительную сторону создания моноэтнических и моноконфессиональных подразделений, кроме того, что в этом случае ситуация для командиров остальных частей несколько упростится. Но упростится она, скорее всего, именно не намного, и обычная, без этнической окраски, дедовщина как была, так и останется массовым явлением (да и в этнических частях она, скорее всего, тут же возникнет). Вывод из всего этого напрашивается очевидный - офицеры должны просто выполнять свою прямую, следующую из устава обязанность и прекратить любую дедовщину - и этническую и неэтническую. Быть может, военная полиция окажется более удачной идеей.