Во вторник, 20 сентября, Верховный суд РФ отменил обвинительный приговор бизнесмену Алексею Козлову, автору популярного "Бутырка-блога" и бывшему партнеру экс-сенатора Владимира Слуцкера, который был осужден на 8 лет за мошенничество. Суд признал, что приговор был вынесен с нарушениями закона, и направил дело на пересмотр в Мосгорсуд. "Лента.ру" поговорила с предпринимателем и выяснила, что он собирается делать дальше.
”Лента.ру”: Почему Верховный суд принял такое решение? Что он принял во внимание?
Алексей Козлов В ходе как самого следствия, так и судебных заседаний было допущено большое количество нарушений. Мои ходатайства, направленные на рассмотрение и на установление фактов моего преступного участия, постоянно отклонялись всеми инстанциями, что, конечно же, говорило об обвинительном уклоне как следствия, так и суда надо мной. Это первое. Второе, конечно же, - Верховный суд не был связан неформальными обязательствами с заказчиками данного дела, поэтому рассматривал его абсолютно объективно.
Вы хотите сказать, что на суды низших инстанций оказывалось давление?
Абсолютно верно. Я совершенно убежден в том, что давление оказывалось и на следствие, и на суды низших инстанций. Именно поэтому они закрывали глаза на очень многие нарушения и несоответствия.
Кто именно оказал давление?
Мой бывший партнер по бизнесу, сенатор Чувашии Владимир Слуцкер. Он об этом напрямую заявил одному из моих адвокатов.
Слуцкер напрямую сказал, что оказывает давление на суд?
Нет, не совсем. Когда дело еще находилось на стадии следствия, за три месяца до передачи в суд, он сказал моему адвокату на одной из встреч: “Я договорился о том, что Козлова осудят на такой-то срок”. И меня осудили именно на этот срок.
Вы попытались как-то использовать этот факт для собственной защиты?
Да, мы пытались. Мой адвокат заявил об этом в передаче обо мне, которую показывали в прошлом году на канале НТВ. Кроме того, мы подавали заявления как в прокуратуру, так и в Следственный комитет, но там, я так понимаю, с этими фактами ничего делать не стали.
Кроме того, документы, на основании которых мое дело было возбуждено, сфальсифицированы - и мы об этом неоднократно заявляли. И опять ни Следственный комитет, ни прокуратура не дали хода этим заявлениям. Я думаю, что это во многом связано даже не с самим Слуцкером, а с общим обвинительным уклоном нашего уголовного судопроизводства. Дело в том, что после того как выносится обвинительный приговор, противником осужденного уже является не столько заказчик, сколько и следователь, который подписывал постановление о его аресте, и дававший санкцию руководитель, и подписывавший обвинительное заключение прокурор, а в моем деле это, между прочим, заместитель генерального прокурора. То есть количество людей, которые могут пострадать в случае отмены приговора, резко увеличивается.
А назначение дела на пересмотр - для меня это очень хороший итог, потому что теперь мы сможем в открытом судебном процессе исследовать все сфальсифицированные доказательства и добиваться привлечения к ответственности организаторов и заказчиков моего дела.
То есть вы намерены каким-то образом привлечь к ответу Слуцкера?
Абсолютно верно, Слуцкера и его исполнителей. Здесь дело не только в нем, ответственность должны понести и следователь, который принимал в дело эти доказательства и на их основании выносил решение, и адвокаты со стороны Слуцкера, которые вели этот процесс. И пересмотр дела – единственный шанс этого добиться.
Учитывая обвинительный уклон нашего судопроизводства, какими вы видите перспективы пересмотра? Не боитесь, что все пойдет точно так же, как в первый раз – пусть и с другими доказательствами?
Дело в том, что в Уголовно-процессуальном кодексе есть четкое указание, что суд – инстанция, куда возвращается уголовное дело, должен четко следовать указанию Верховного суда. То есть в данном случае суд первой инстанции не сможет выносить решение, которое противоречило бы выводам Верховного суда. То есть иным способом отвергнуть те аргументы, которые Верховный суд признал убедительными, суд первой инстанции не будет иметь возможности.
То есть суд низшей инстанции не сможет больше опираться на те доказательства, которые Верховный суд ранее признал неубедительными?
Абсолютно верно.
Вы планируете заниматься чем-то еще параллельно с участием в повторном разборе дела?
Я не намерен отказываться от бизнеса и планирую продолжить заниматься этой деятельностью.
В России?
Думаю, что да, в России. Потому что при условии вынесения таких решений, как нынешнее решение Верховного суда, мы видим, что у нас возможно добиваться справедливости.
То есть вы не планируете покидать страну – я говорю о времени, когда разбирательство закончится.
Вы знаете, нет.
А кроме бизнеса думаете что-то делать?
Конечно же, много прошло времени, я, возможно, от многого отстал, поэтому я буду это время использовать для устранения этого временного пробела. И еще – то, чем я в любом случае буду заниматься независимо от хода моего дела – это, конечно, помощь тем людям, которые незаконно осуждены и находятся в местах лишения свободы. Вы знаете, за время своего пребывания здесь я встретил не одного и не двух людей, сидящих по очень похожим делам. Отличие от меня этих людей состоит в том, что они не могли так громко и так открыто донести информацию о своих делах до общественности. Это обычные простые ребята, жертвы рейдерских атак. Существующая у нас пенитенциарная система очень несовершенна. Она требует серьезного реформирования, и я буду говорить об этом.
Каким образом?
Я буду пытаться использовать свой опыт, чтобы оказывать какое-то информационное влияние, доносить свое видение и каким-то образом стараться сделать так, чтобы, не дай Бог, людям, которые попадут сюда уже после меня, было уже проще, чтобы они содержались в более человеческих условиях.
А вы, в принципе, считаете, что нынешнее решение Верховного суда во многом стало результатом общественного резонанса, который был поднят вокруг вашего дела? Без него, возможно, итог был бы другой?
Я абсолютно убежден в том, что без общественного резонанса данное решение во многом было бы невозможно. Поэтому, пользуясь случаем, хотелось бы поблагодарить вас и всех ваших коллег, которые все это время продолжают писать и говорить о моем деле. Я считаю, что именно это и сыграло решающую роль.
Вы хотите сказать, что, не будь общественного резонанса, Верховный суд мог бы принять необъективное решение?
Вы знаете, у нас уже очень многое происходит по инерции, в том числе и в Верховном суде. И очень часто на различные запросы приходят формальные отписки даже не от судей, а от секретарей. У нас суды завалены жалобами и, исходя из тех ответов, которые я получал из разных инстанций, очевидно, что большая часть обращений и дел просто не рассматриваются, так как их слишком много. Здесь из-за того, что к делу был прикован большой интерес, его просто рассмотрели очень тщательно и не формально, а именно по существу.
То есть, скорее как исключение?
На данном этапе, я думаю, это действительно редкость. Но мне очень хотелось бы верить, что мое дело положит начало объективному судопроизводству.