16 декабря в петербургском "ГлавClub'e" и 18 декабря в московском клубе "Milk" выступит английская группа Suede - родоначальники брит-попа, про которых часто говорят, что революцию в британской поп-музыке они умудрились совершить еще до выхода своего первого сингла. В прошлом году группа вновь собралась после восьмилетнего перерыва. Накануне первых российских концертов Suede "Лента.ру" поговорила с ее лидером Бреттом Андерсоном о непростом прошлом, попытках его вернуть и о "чудовище" под названием брит-поп.
"Лента.ру": Итак. Каково это - после стольких лет снова собрать старую группу?
Бретт Андерсон: Честно говоря, сначала было довольно страшно. Я же вообще не представлял, чем это все закончится, что из этой идеи выйдет. И вначале мы двигались очень осторожно, крошечными шажочками. Да что там, для того чтобы договориться сыграть один концерт, потребовалось несколько месяцев обсуждений. Я думаю, мы все нервничали, и все переживали, и никто не был уверен, что все получится. Особенно все боялись, что не получится воссоздать то, что было. Так что нервотрепка была страшная! А потом мы сыграли концерт в Альберт-холле - и оказалось просто удивительно прекрасно, представляешь?! Все было настолько правильно, и реакция публики была потрясающая, а это, я думаю, важнее всего.
То есть вы правда изначально планировали собраться всего на один концерт? А потом вам так понравилось, что решили и дальше играть?
Да-да, чистая правда, именно так и было! Нас попросили сыграть один раз, и ни о чем таком, ни о каком воссоединении, речи и не шло. Нас позвали из благотворительного фонда Роджера Долтри (вокалист The Who - Прим. "Ленты.ру"), нас с этими людьми, так сказать, многое связывает. И они еще много лет назад говорили мне: ну, вроде как, давайте! Но я все не соглашался, долгое время не хотелось, но они просили и просили! А потом хотя до конца никто из нас не был уверен, что это хорошая мысль, но нам всем показалось, что проверить можно, только один раз попробовав.
Так что если бы не получилось, если бы мы почувствовали, что что-то не так, либо с нами, либо зрители как-то неправильно реагируют… Ну, мы решили, что хоть поставим красивую точку! Сыграем ради хорошего дела в красивом зале. Но в итоге мы буквально вышли на сцену, посмотрели друг на друга и поняли - черт, надо будет обязательно сыграть еще!
Чего бы вы хотели добиться после воссоединения? Цель - вернуть прошлое, старые добрые времена, или скорее попытаться придумать что-то новое?
Трудно сказать. На самом деле это довольно странно. Разумеется, отчасти мы стремимся воссоздать ту группу, которая была когда-то. Мне казалось, со Suede покончено, что ничего лучше, чем Suede в расцвете сил, уже не получится. И меня всегда расстраивало, что мы закончили… не на высоте. Понимаешь, наша группа - это группа взлетов и падений. И меня всегда злило, что закончили мы слабо. Так что отчасти - да, я хочу вернуть группу в самом лучшем ее виде. В самом сыром, живом, агрессивном, энергичном виде.
Ну и кроме того оказалось, что за те семь-восемь лет, что мы не играли вместе, появилось огромное количество людей, совсем новых, которые получили возможность свободно слушать все, что мы когда-либо записывали. Понимаешь, когда я рос, все было не так. Музыку приходилось добывать! Ну вот, к примеру, я в то время любил панк. Но по радио панк не играли, так что записи буквально передавались из рук в руки, представляешь? Их одалживали, брали послушать.
Suede. Фото с сайта группы
Lenta.ru
О, еще как представляю. Думаю, у нас эпоха обмена записями закончилась значительно позже, чем в Великобритании!
Ну конечно! У вас же в России была целая культура обмена кассетами… Ну и вот, когда мне было пятнадцать, у нас было ровно то же самое. В общем, найти и услышать по-настоящему интересную музыку было довольно-таки трудно. И тут внезапно выросло целое поколение, которое смогло послушать Suede и для которого мы не призрак из прошлого. Потому что с интернетом же как: нет никакого прошлого, все сейчас!
Так что появилось целое новое поколение, для которого нам захотелось играть, поколение, которое, как нам казалось, полюбило нашу группу. И вот что было интересно с этим нашим большим концертом - в первой трети зала были в основном семнадцатилетние, а в оставшихся двух третях - люди ближе к сорока! И получилась такая странная линия примерно посередине, за которой волос становилось меньше, а животов - больше. Но для меня было очень важно, что это было не как в музее.
То есть вам показалось, что из-за того, что музыка стала доступнее, люди и воспринимать вас стали лучше?
Да-да! То есть… Дело в том, что мы - довольно своеобразная группа, понимаешь? Многие нас просто ненавидят. Но есть огромное количество людей, которым такие группы всегда нравились - одновременно эмоциональные, и дерзкие, и в чем-то гипертрофированные… Я был уверен, что есть огромное число людей, которые тайком обожают нас, слушают нас, лежа в кровати, но у которых никогда не было возможности увидеть нас живьем.
Вы говорили про взлеты и падения - а можете навскидку привести по одному примеру: когда было самое полное ощущение эйфории, и когда - самое беспощадное разочарование?
Ох… Со взлетами очень трудно! Пожалуй, я назову концерт в Альберт-Холле. Думаю, это был самый лучший концерт в моей жизни. Хотя… вот! Был еще один концерт - мы играли в центре Лондона, этого места больше нет. И мы тогда только-только написали песни, которые вошли в "Coming Up", Нил (Кодлинг, клавишник Suede - Прим. "Ленты.ру") тогда первый раз с нами играл. И все как-то сбрасывали нас со счетов, и было видно, что многие пришли, в душе надеясь, что концерт будет ужасным. Но мы-то знали, мы несколько месяцев репетировали, и мы знали, что песни получились очень даже неплохие. И вот это ощущение, где-то в середине выступления, ты смотришь на лица людей, а они переглядываются друг с другом, как бы говоря “Блин, это же ох..тельно!” И мы тогда почувствовали себя какой-то другой, новой группой. И это был удивительный концерт.
А разочарование… Наверное, выход последнего альбома (имеется в виду пластинка 2002 года "A New Morning" – Прим. "Ленты.ру"). Я тогда в глубине души знал, что мы сделали его не так, как надо. И это было жестоко! Все нам с ходу говорили, что он им очень не понравился. И если по-честному, то из-за этого я и решил распустить группу.
А тот альбом, который вы сейчас записываете, вам нравится? Расскажите немного о том, как идет работа?
Вообще-то мы начали буквально на этой неделе. Так что я понятия не имею, что получится. Я не знаю даже пока, будем ли мы что-то выпускать. В этот раз мы себе пообещали, что никогда не будем выступать или записывать альбом просто потому, что вроде как надо. Только если мы поймем, что получается великолепно. Только так. Так что да, я сейчас не представляю, как он будет звучать. Песни только пишутся. Если получится фантастический альбом - будет новая пластинка Suede. Если будет получаться просто хорошо - то мы займемся чем-нибудь другим.
Бретт Андерсон. Фото (c)AFP
Lenta.ru
То есть вы хотите сказать, что нового альбома Suede мы можем не увидеть вовсе?
Именно так. Мы хотим попытаться работать так, как не работают другие группы. Типа - значит так, скоро альбом выпускать, давай-ка песенок напишем. Мы начали с того, что пишем песни, а что с ними дальше будет… Главное в том, что мы сейчас никому ничего не должны, нет никакого лейбла, никто не требует ничего выпускать. Все, что мы делаем сейчас - исключительно из любви к искусству.
И кстати концерты в России - хороший пример. Вообще-то у нас гастроли закончились в августе, и больше мы играть не собирались. Нас в кучу мест звали, но мне казалось, что везде, где я хотел, мы уже сыграли, и очень не хотелось ехать куда-то просто потому, что так уж устроена жизнь группы. А потом поступило предложение из Москвы, а я там бывал несколько раз, и я уж постарался остальных убедить. Рассказал, что там концерты получаются особенные всегда, и какие зрители замечательные. Ну и мы решили - а черт с ним, поехали!
Спасибо на добром слове. Как вам кажется, что лучше, играть в группе или иметь возможность самому делать то, что хочется?
Когда группа распалась, честно говоря, меня настолько все достало! Понимаешь, то, что в Suede хорошо, может одновременно страшно бесить. Например, мы могли хорошо работать только в каком-то одном определенном формате. А мне хотелось делать акустические записи, работать с другими музыкантами, безо всех этих гитар… А в составе Suede ничего такого сделать нельзя. Это как такой громадный корабль, который невозможно быстро развернуть. И я помню, как думал тогда: "Все, сколько можно, не хочу я больше этим заниматься". И только спустя восемь лет я понял, сколько в этом было хорошего. Играть вместе с такой потрясающей группой - это же доставляет просто физическую радость. Когда за тобой такие музыканты, ты чувствуешь себя пуленепробиваемым, неуязвимым.
И вот вечно меня бросает из края в край. Если что-то делать - то на сто процентов. Но теперь, кажется, мне нужно и то, и то - и в группе играть, и иметь возможность самому делать то, что я хочу.
Последний вопрос. Расскажите немного о брит-попе, каким вы видите место Suede в этой истории?
Честно говоря, я никогда не чувствовал себя частью всего этого. То, с чем мы стали ассоциироваться, все это мальчишество, эта британскость - это вообще-то полная противоположность того, что мы со Suede старались делать. Мне кажется, что заимствовать у нас стали самое дурное. Единственная группа, которая кажется мне близкой - это, наверное, Manic Street Preachers. Они уловили этот наш немного кровавый образ мыслей, и у них всегда было стремление делать все по-своему, ничему не верить, все сложившиеся порядки подвергать сомнению. Большинство остальных групп так не делало. Так что я бы сказал, что мы, сами того не подозревая, породили чудовище! Уж простите нас за это.