В конце января 2012 главе одного из крупнейших банков Великобритании пришлось отказаться от бонуса почти в миллион фунтов стерлингов после яростной критики со стороны политиков и общественности. Теперь финансистам по всему миру, похоже, стоит приготовиться к сокращению бонусов и зарплат. За расходами банков, которые сейчас борются с долговым кризисом еврозоны, будут следить так же пристально, как и в период кризиса 2008-2009 годов.
Корень зла
Активная борьба мировых лидеров с бонусами в банковском секторе началась в 2009 году. Финансовые организации, которые только-только начали оправляться от экономического кризиса (во многом благодаря огромным объемам государственной помощи и в ряде случаев - национализации), начали постепенно возвращать размер начисляемых топ-менеджерам бонусов на докризисный уровень. Это закономерно вызвало возмущение рядовых граждан и политиков, а также волну обвинительных публикаций в СМИ.
Осенью 2009 года именно действия крупных банков были названы на саммите "Большой двадцатки" (G20) одной из причин кризиса. По оценке G20, ради получения больших вознаграждений менеджмент банков зачастую принимал рискованные решения и вкладывался в не слишком надежные активы, не заботясь о последствиях.
В итоге правительства многих государств в конце 2009-го - начале 2010 года внесли изменения в законодательство с целью ограничить аппетиты банкиров по части получения премиальных. В частности, многие финорганизации отказались от выплаты полностью денежных бонусов (частично перейдя на акции) и привязали размер вознаграждений к результатам работы банка. Кроме того, во многих случаях годовые премии выплачивались банкирам не сразу, а в течение трех лет.
На некоторое время финансисты притихли; в 2010 году The Financial Times подсчитала, что средняя зарплата топ-менеджеров в европейских банках сократилась за предыдущий год почти на 60 процентов. Однако прошло менее года, и все вернулось на круги своя: к примеру, в банках Уолл-стрит компенсации по итогам 2010 года должны были чуть ли не превысить рекорд 2009 года и достичь 144 миллиардов долларов.
В Великобритании же борьба с премиальными в финансовом секторе, по большому счету, провалилась. В 2009 году Управление финансового надзора (FSA) страны ввело новый порядок выплаты бонусов в банках, однако в итоге ограничения по выплатам вознаграждений оказались минимальными.
Год спустя британские власти придумали "суперналог" в 50 процентов на все банковские бонусы выше 25 тысяч фунтов стерлингов (более 40 тысяч долларов), но и это не помогло. В сентябре 2010 года бывший министр финансов Алистер Дарлинг признал, что поведение участников рынка так и не изменилось и благодаря "живому воображению" банкиры нашли способы выплачивать сотрудникам большие компенсации, да еще при этом не платить налог.
Новый виток
В начале 2012 года вопрос о бонусах в британских банках, а конкретнее - в Royal Bank of Scotland (RBS), вновь оказался на первых страницах газет. Началось все с того, что премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон предупредил, что у бывшего главы RBS сэра Фреда Гудвина (Fred Goodwin) могут отобрать дарованный ранее рыцарский титул. Кэмерон напомнил, что сейчас специальный комитет FSA рассматривает критический доклад, посвященный работе Гудвина в RBS.
Фред Гудвин. Фото (c)AFP
Lenta.ru
Британская пресса в 2010 году назвала Гудвина "худшим банкиром в мире". Во время работы в RBS он одобрил сделку по поглощению голландского банка ABN Amro за 50 миллиардов евро, из-за которой сам RBS в разгар кризиса остался почти без наличных и с большим объемом долгов. В итоге RBS понес убытки на 24 миллиарда фунтов стерлингов (35 миллиардов евро), а общий объем помощи финорганизации со стороны государства составил 45 миллиардов фунтов. Банку не только пришлось сократить 20 тысяч сотрудников, но и согласиться на национализацию; теперь государству принадлежит 83 процента его акций.
Между тем тяжелое финансовое положение RBS не помешало Гудвину в 2007 году получить зарплату в 4,2 миллиона фунтов, а после увольнения - добиться пенсии в размере 703 тысячи фунтов. Позднее из-за критики со стороны общественности и властей Гудвин был вынужден сократить ее до 342,5 тысячи фунтов.
Говоря о бонусах в RBS (и еще одном принадлежащем правительству банке - Lloyds) по итогам 2011 года, Кэмерон отметил, что денежная составляющая премиальных второй год подряд не превысит двух тысяч фунтов. Британский премьер также добавил, что бонус нынешнему главе RBS Стивену Хестеру (Stephen Hester) если и будет выплачен, то в гораздо меньшем объеме, чем в предыдущие годы.
Однако через несколько дней в RBS объявили, что размер бонуса для Хестера составит 963 тысячи фунтов (1,5 миллиона долларов). Как отметили в организации, вознаграждение по итогам года будет выплачено банкиру за усилия, направленные на укрепление позиций банка.
Негативная реакция на эту информацию последовала почти сразу же. Так, 27 января теневой министр финансов Крис Лесли (Chris Leslie) заявил, что решение RBS о бонусе своему руководителю ставит под сомнение обоснованность заявлений Кэмерона об ограничениях премиальных в госбанках. Лесли добавил, что зарплата у Хестера и так составляет 1,2 миллиона фунтов, в то время как миллионы британцев пытаются свести концы с концами. В The Guardian напомнили, что с момента начала работы Хестера в RBS в конце 2008 года банк сократил 33 тысячи рабочих мест.
Представитель министерства иностранных дел Великобритании Джереми Браун (Jeremy Browne) ожидаемо призвал Хестера отказаться от бонуса, заявив, что это для банкира теперь "дело чести". Такой призыв был тем более оправдан, что в 2010 году Хестер уже решил не брать премиальные за предыдущий год (1,6 миллиона фунтов).
Отказ и его последствия
В начале 2011 года руководитель британского банка Barclays Роберт Даймонд (Robert Diamond) заявил, что финансистам хватит уже извиняться за высокие зарплаты. Он также отметил, что снижение зарплат и отказ от бонусов в банковском секторе приведет к текучке кадров, так как специалисты просто будут уходить туда, где платят больше. В марте того же года стало известно, что зарплата Даймонда в 2011 году будет в пять раз выше, чем годом ранее и составит 1,35 миллиона фунтов стерлингов (2,2 миллиона долларов).
Никакого сюрприза и не произошло - уже 30 января стало известно, что глава RBS не будет получать причитающийся ему бонус. Более того, в самом банке на следующий день заявили, что пересмотрят вообще всю систему начисления зарплат и бонусов, чтобы в будущем избежать критики прессы и общественности. Исполнительный директор Lloyds Антонио Хорта-Осорио (Antonio Horta-Osorio), кстати, еще раньше без особой помпы принял аналогичное решение, что и Хестер.
Теперь, как пишет The Guardian, общественность выберет себе новые жертвы для критики. Так, вознаграждение Джону Хурикэну (John Hourican), руководителю инвестиционно-банковского подразделения RBS (где недавно сократили 3500 человек), должно составить 4,3 миллиона фунтов, а главе Barclays Роберту Даймонду причитается, по предварительным данным, бонус в 10 миллионов фунтов.
Кроме того, в правительстве задумались о возвращении налога на крупные банковские бонусы. Дебаты по этому вопросу должны состояться в парламенте 7 февраля. Также политики (в основном лейбористы) призывают ограничить бонусы финансистам.
Вместе с тем, как опасается один из колумнистов The Wall Street Journal Саймон Никсон, нынешний отказ Хестера от премиальных может привести к неожиданным последствиям. Во-первых, не исключено, что это негативно скажется на рыночной стоимости самого RBS, который фактически стал разменной монетой в спорах политиков. Во-вторых, британские банки получили четкий сигнал, что им нужно любой ценой избегать участия государства в их бизнесе.
И, наконец, вся эта ситуация может поставить под удар будущее Лондона как международного финансового центра. Как пишет Никсон, "финансовый центр, неудобный для людей, делающих деньги, таковым не является".