Весной 2012 года в России началось создание госкорпорации, которая займется развитием Дальнего Востока и Сибири - регионов, которые, несмотря на изобилие природных ресурсов, остаются депрессивными. "Лента.ру" пообщалась с экспертом "на месте" - руководителем Института экономических исследований Дальневосточного отделения РАН Павлом Минакиром, чтобы понять перспективы этого мероприятия.
"Лента.ру": Давайте будем исходить из того, что еще точно не известно, как будет выглядеть корпорация - законопроект только готовится. Известно, что она может получить беспрецедентные права и налоговые льготы, а также "иммунитет" от любой власти, кроме президентской. На ваш взгляд, зачем вообще нужно создание такой структуры?
Павел Минакир: Это надо спросить у Путина и Шойгу (он выступил автором идеи - прим. "Ленты.ру"). Я не знаю, какую цель они преследуют. Я другой цели не вижу, кроме централизации и консолидации в руках каких-то выбранных для этого структур доходов от природно-ресурсного потенциала региона. Это мне понятно. Все остальное мне непонятно абсолютно.
Это может дать какой-то положительный эффект? Для экономики регионов и страны в целом, государственного бюджета?
Павел Минакир. Фото Юрия Евдана с сайта primamedia.ru
Lenta.ru
Для тех, в чьих руках окажется контроль над ресурсами, эффект, конечно, будет - в виде экспортной ренты, ренты от природных ресурсов и так далее. Что касается бюджета, то надо считать, смотреть, какие льготы будут у этой корпорации, сколько она будет получать из бюджета, на каких условиях, какова возвратность. Будет ли она вообще платить налоги? Пока все это точно не известно.
Увеличится ли общий выпуск продукции в результате работы этой структуры? Вполне может быть. Но точно так же можно сказать, что если ресурсы эффективные, рентабельные и востребованные на рынке, они будут разрабатываться и добываться без всякой корпорации. Вообще-то, корпорация - просто форма перераспределения дохода.
Бывает, что есть ресурсы, к которым нельзя подступиться, а очень хочется. Тогда можно создать консорциум для их добычи. Так, например, на Сахалинском шельфе работает консорциум международных компаний. Такая же схема используется в Арктике. Там все ясно. А с дальневосточной корпорацией такой ясности нет. Речь же идет не о каком-то определенном ресурсе или об определенном районе вроде долины Теннеси. Нет, в целом Дальний Восток, в целом корпорация.
Поэтому конкретно что-то сказать на эту тему почти невозможно. Все эти вопросы пока "литературные". Тут ни расчетов, ни четкого понимания того, что хотят получить в результате.
В таком случае существует ли во власти или среди ученых это понимание, некая концепция развития Дальнего Востока?
Во второй половине 2000-х годов на Дальнем Востоке было реализовано несколько крупных федеральных проектов. В частности, был построен нефтепровод Восточная Сибирь - Тихий океан и его конечный пункт - нефтепорт Козьмино в Приморье. Также реализуется проект газопровода между Сахалином и Владивостоком. В порту Ванино была создана особая портовая зона, но основной пик инвестиций в нее придется на 2013-2014 годы. При этом около 95 процентов иностранных инвестиций в регион поступают в добычу угля в Якутии и нефтегазовые проекты Сахалина, которые начали реализовываться еще в 1990-х.
Мы, конечно, разрабатываем подобные концепции. Но они уже давно никого не интересуют, потому что все стратегии для новых ресурсных регионов пишутся в Москве. И для Дальнего Востока такая концепция есть, она очень четкая и последовательно реализуется.
У нее нет официального названия, но экспертное сообщество региона называет ее "концепцией ресурсного транзита". Согласно этой концепции, власть строит в южной зоне Дальнего Востока магистральные транспортные каналы для прокачки ресурсов из Сибири и северных районов на азиатские рынки. А через них мы выходим на новые рынки, создаем сбыт для природных ресурсов и российских производителей.
Южная зона Дальнего Востока превращается в такой своеобразный логистический пояс, который обеспечивает "прокачку" этих ресурсов. Северная зона продолжает добывать новое и старое природное сырье и частично передает его южным регионам для вывоза. Вот концепция. Она начала реализовываться где-то с середины 2000-х годов, особенно плотно - в 2006-2007 годах.
Давайте вернемся к корпорации. Как, на ваш взгляд, появление крупной госструктуры способно усилить коррупцию в регионе, ослабить конкуренцию?
Коррупцию усиливать уже некуда, она на таком уровне, что живет своей собственной жизнью. Что касается корпорации, то речь идет о крупных месторождениях и о ресурсах, вряд ли структура будет заниматься всякой "мелочевкой". В этой сфере имеет место олигополистическая конкуренция - борьба акул. И акулы уже находятся в игре. А если кого-то и будут выпихивать из этого процесса, то это будет только внутренними разборками акульей стаи.
Но есть и другая опасность. Те, кто впишутся в корпорацию, будут "приобщены к лику святых" и получат преференции независимо от того, работают ли они в самих ресурсных отраслях или связаны как-то со структурой поставок. В результате возникнет ситуация, когда в одной отрасли некоторые экономические агенты будут иметь льготы, а остальные - нет.
Я это называю институциональной дискриминацией, она имеет большой отрицательный эффект. Фактически, такое положение вещей будет разрушать единое экономическое пространство, и ни к чему, кроме неприятностей для экономики регионов, это не приведет.
Существует мнение, что в развитии регионов важную роль играют местные инициативы. Корпорация - это централизация власти. А насколько возможно развитие именно местных инициатив на Дальнем Востоке в текущей политической ситуации? Был, например, в середине 2000-х в Приморье проект по созданию свободной торговой зоны с Китаем, но он погиб...
Как правило, все эти инициативы, во всяком случае большая часть наиболее важных инициатив заканчивается на пороге московских министерств. Например, известная проблема Большого Уссурийского острова. Половина его принадлежит Китаю, половина - России. Китайцы свою половину развивают изо всех сил, мост, дороги построили, там все идет по плану.
Хабаровский край, и я в этом принимал участие, делал несколько попыток обосновать нечто подобное на своей половине, возможно, вместе с китайцами. Но, насколько мне известно, реакция Минэкономразвития не то чтобы вялая, а просто никакая. Централизация власти приводит к тому, что без решений "головы" регионы сделать практически ничего не могут - у них нет ресурсов. Кроме того, инициатива наказуема.
В свою очередь, Москва заинтересована только в тех проектах, которые она сама и инициирует. Часто говорят, что если дать полномочия провинциям, они все "растащат" или пустят на имиджевые проекты. Такая опасность есть, но и в Москве она не меньше. Центр создает более чем достаточно имиджевых проектов. Сейчас, чтобы не обжечься на местных инициативах, дуют на воду с такой силой, что замораживают вообще всю деятельность.
Вопрос еще в эффективности инвестиционных решений центра. Та же подготовка к саммиту АТЭС во Владивостоке, по заявлениям властей, должна была улучшить жизнь местного населения - дать рабочие места, создать инфраструктуру. На проект было потрачено более 600 миллиардов рублей. Но отток населения из Приморья в 2010 году только вырос. В чем дело?
Самыми затратными объектами саммита АТЭС, который пройдет во Владивостоке в 2012 году, стали мост на остров Русский, мост через бухту Золотой Рог, который соединяет две части города, и кампус Дальневосточного федерального университета, в котором состоятся мероприятия саммита. Кроме того, в городе была реконструирована система объездных дорог, был построен новый международный терминал аэропорта "Кневичи", а также были возведены очистные сооружения - Владивосток оставался последним городом в России, который их не имел.
Дело в том, что взаимосвязи между миллиардами, которые вкладываются в Приморский край, и мотивацией населения практически нет или она очень слабая. Люди же руководствуются не размерами инвестиций. Население ориентируется на другие критерии - перспективы карьеры, качество жизни, доступность основных важных для них элементов, составляющих это качество. А это в краткосрочном периоде почти не связано с объемами инвестиций в экономику. Вложения дают долгосрочный эффект.
Инвестиции всегда оказывают определенное влияние. И эти инвестиции в двадцать миллиардов долларов тоже, хотя, возможно, не такое, какое могли бы оказать. Ну возвели во Владивостоке мост на мыс Чуркин, который стоит огромных денег. Давайте предположим, что вместо этого в городе построили систему развязок и скоростных автодорог, сопутствующую инфраструктуру, благоустроили территории. Я думаю, это оказало бы гораздо большее влияние на настроения тех, кто живет во Владивостоке, и на их оценку перспектив.
Есть же очень много альтернатив. Эти средства могли направить на жилье, на общее благоустройство, на коммунальные сети - фантазировать можно долго. Но приняли вот такое решение, а теперь начинают изумляться - как же так, мы столько миллиардов вложили, а люди неблагодарные. А чему люди должны быть благодарны? Не очень понятно.
Это же не крепостное право, когда барин решил больничку построить и все общество должно ему за это лобызать руки. Больничку строить - это обязанность "барина", он за это зарплату получает, и его за это избирают на высокие посты, и льготы дают. Поэтому за это никто никого благодарить не собирается.