Преподавание литературы в российских школах совсем скоро кардинальным образом изменится - в соответствии с новым государственным образовательным стандартом. Дискуссия об этом новом стандарте стала одной из главных тем Всероссийского съезда учителей русского языка и литературы, прошедшего в Москве с 4 по 6 июля. Обеспокоенные педагоги решали, как им жить дальше и что будет с одним из основополагающих предметов школьной программы.
Цели съезда, заявленные на его сайте, можно назвать чрезвычайно общими: "Будут обсуждаться состояние и перспективы развития филологического образования в России, теория, методика и практика преподавания русского языка и литературы в школе, а также проблемы сохранения единого образовательного пространства в системе 'школа-вуз'". И в первой половине первого дня съезда создавалось ощущение, что сами учителя толком не знают, зачем именно они приехали в Москву. Подавляющее большинство программных выступлений касалось даже не предложенной повестки, а проблем становления и развития преподавания русского языка в стране, начиная чуть ли не с позапрошлого века. Например, речь ректора МГУ Виктора Садовничего представляла собой именно такой подробный исторический экскурс и затянулась почти на два часа.
Поначалу учительницы (большая часть из 872 участников съезда - именно женщины) терпеливо слушали словоохотливых докладчиков. Но когда длинные лекции на отвлеченные темы продолжились и после обеда, собравшиеся начали прерывать выступавших нетерпеливыми аплодисментами, пока те не уходили со сцены. Было ясно, что раздосадованных бессодержательными монологами преподавательниц, добровольно променявших дачи и семьи на душную июльскую Москву, что-то сильно волнует. Но что конкретно – оставалось непонятно, потому что выступавшие касались чаяний учителей-словесников только вскользь.
Что не так
Общий настрой собравшихся на съезде выразил в своей короткой и емкой речи один из главных "бузотеров" от школьного образования - учитель русского языка и литературы знаменитой 57-й школы Москвы, главред журнала "Литература" Сергей Волков. Именно Волков в 2010 году написал в ЖЖ пост, в котором подверг критике новый Федеральный государственный образовательный стандарт (ФГОС) для старшей школы, уже почти готовый к принятию. Реакция на запись Волкова оказалась настолько широкой, что тогдашний премьер Владимир Путин распорядился переработать злополучный документ. В итоге в мае 2012 года министр образования Андрей Фурсенко, за несколько дней до того, как покинуть свой пост, подписал приказ о принятии нового варианта ФГОС, к которому у экспертов также нашлось немало претензий.
Учителя, сообщил Волков, устали от того, что чиновники постоянно им что-то "спускают", не спрашивая мнения профессионального сообщества - стандарты, ЕГЭ, ГИА (государственная итоговая аттестация после 9 класса), новые предметы, электронные журналы ("пусть сами их позаполняют" - на эту реплику зал одобрительно зааплодировал) и так далее. Все эти нововведения приводят к огромному количеству бюрократической возни, которая отнимает массу времени - новые правила требуют от преподавателей усилий, которые имеют мало отношения к учительской работе. Учителя русского и литературы устали доказывать всем, что их предметы нужны, что их нельзя переставлять и менять так, как в данный момент кому-то понадобилось для решения каких-то неясных задач.
Протестующие против ЕГЭ учителя на все лады повторяют, что его введение кардинальным образом сказалось на преподавании литературы, особенно в старшей школе. Сторонники экзамена и главный инициатор его введения Андрей Фурсенко, напротив, настаивают, что ЕГЭ - это всего лишь форма контроля и он никоим образом не должен отражаться на повседневной практике ведения уроков или влиять на подход к подаче материала.
При этом учителя сами "сдают" литературу, соглашаясь играть по новым правилам: в принятом варианте ФГОС для старшей школы литература и русский язык объединены в один предмет - потому что учить конкретному русскому проще, чем абстрактному искусству поэзии или красоте слова. ЕГЭ, по мнению Волкова и очень многих других преподавателей, никак не отвечает тем задачам, которые ставятся перед учителями литературы, потому что навык, необходимый для написания мини-сочинений, требуемых в части три ЕГЭ по русскому, вырабатывается методом натаскивания и не требует от школьников владения стилистикой. "Давно вас вдохновляла ЕГЭшная часть три? А среди сочинений были по-настоящему яркие и выдающиеся работы, которых мы все ждали и за которые потом бились?" - вопрошал Волков. Наконец, неизбежность сочинения мотивировала школьников хотя бы по диагонали проглядывать тексты изучаемых произведений.
По мнению Волкова, учителя устали от несвободы, которую им постоянно навязывают новыми стандартами и бесконечной отчетностью. "До сих пор я закрывал дверь класса на урок - и я был свободен. А недавно я выступал в регионе, и одна учительница спросила меня, какой документ разрешает ей быть свободной, взяла ручку и приготовилась записывать". При этом, по мнению словесника, в целом битва уже проиграна и все попытки учителей сопротивляться - окопные сражения. Уже от подспудного осознания этого факта учителя перестают бороться и теряют интерес к работе.
В игнор
Впечатление, что мнение учительского сообщества при принятии стратегических решений в области преподавания литературы игнорируется, особенно отчетливо возникло на круглом столе, посвященном январской инициативе Путина о принятии списка из ста книг, которые формируют отечественный "культурный канон" и которые выпускник школы должен обязательно прочесть. В зал, где проходил этот круглый стол, набилась едва ли не половина всех приехавших на съезд педагогов - у учителей, которым вот-вот предстоит как-то работать с этим списком, созрело множество вопросов. Педагоги пытались понять, какие именно произведения войдут в список (он будет окончательно утвержден только в декабре 2012 года), как эти книги соотносятся с основной программой, каким образом необходимо будет контролировать их прочтение и так далее.
Внезапно выяснилось, что круглый стол, организованный Валентиной Ивановой из Всероссийского педсобрания, устроен не по принципу открытого микрофона, как это принято в подобных случаях, а в формате конференции с заранее определенным списком выступающих. Несмотря на возмущение осмелевшего за день зала, на сцену поднялась молодая учительница и зачитала по бумажке нечто вроде посредственного сочинения на тему "Зачем нужна литература в школе?". Следующих докладчиков, пытавшихся говорить в том же духе, начали откровенно прогонять уже не аплодисментами, но возмущенными выкриками.
Обстановка опасно накалилась, и ведущие решились предоставить слово незапланированным выступающим из зала, которые весьма прочувствованно высказали все свои претензии. Допущенные к дискуссии учителя возликовали. Но, как обреченно заметила одна из спонтанных докладчиц, вероятность того, что высказанные на круглом столе соображения как-то повлияют на принятие решения по списку из ста книг, стремится к нулю.
На протяжении всех трех дней съезда учителя могли убедиться в собственной беспомощности и ненужности. Принятие первого варианта того же ФГОС для старшей школы удалось остановить только благодаря разгоревшемуся скандалу, основным рупором которого были СМИ. Проблема в том, что для слаженных действий и планомерной борьбы необходимо, чтобы существовало хоть сколько-нибудь организованное сообщество учителей. А его по факту нет - и съезд как нельзя лучше показал это.
Подогретые тремя днями непрерывного негодования преподаватели все-таки заставили организаторов переписать изначально беззубый проект резолюции съезда. В итоговом варианте документа есть прямое требование отменить приказ об утверждении нового ФГОС для старшей школы и косвенное настояние отказаться от ЕГЭ по русскому с "хвостиком" литературы вместо полноценных экзаменов по обоим предметам. В резолюции должен был появиться пункт и о преждевременности утверждения списка из ста книг, однако в опубликованной версии он почему-то отсутствует. Организаторы съезда объяснили "брешь" в резолюции техническим сбоем.
Резолюция будет направлена во все основные органы федеральной власти, в том числе и в Министерство образования. Присутствовавший на первом дне съезда глава ведомства Дмитрий Ливанов решительно заявил о том, что отныне Минобр будет внимательно прислушиваться к мнению профессиональных сообществ, в том числе учительских. И хотя сразу после своего выступления министр уехал, остается надежда, что он все-таки выполнит свое обещание.