Страсти эпохи застоя Правительство Медведева обвинили в неэффективности

Спекуляции о неизбежной и скорой отставке правительства Дмитрия Медведева во вторник, 15 января, были подогреты очередной порцией слухов. Анонимы в Кремле назвали пятерку неэффективно работающих министров правительства, вынудив Медведева напомнить, что оценку деятельности правительства может вынести только президент Владимир Путин. Но в лучшем случае склоки во власти свидетельствуют об усугублении кризиса управления в России.

Премьер-министр Дмитрий Медведев 15 января знакомился с бытом газодобытчиков, проживающих в вахтовом поселке Новозаполярный (расположен в 60 километрах к северу от Полярного круга). Помимо участия в протокольных мероприятиях в поселке, обслуживающем месторождение «Заполярное», глава правительства успел сыграть в настольный теннис с главой «Газпрома» Алексеем Миллером и в бадминтон с безымянной девушкой-тренером, посетить поликлинику, жилой модуль, спортзал, тренажерный зал и даже бильярдную. Но, несмотря на насыщенную программу, глава правительства нашел время прокомментировать через своего пресс-секретаря Наталью Тимакову заметку в газете «Известия», в которой анонимные источники из администрации президента оценили деятельность ряда его министров.

В заинтересовавшей премьера статье журналисты, ссылаясь на неназванных высокопоставленных сотрудников администрации президента, утверждают, что в Кремле оценили деятельность членов правительства и пришли к выводу, что семь из них работают «ударно», девять – «стабильно», пять – «малоэффективно». При этом источники «Известий» поименно перечислили министров из всех трех категорий. Так, среди тех, чья деятельность была названа малоэффективной, оказались: Дмитрий Ливанов (Минобразования), Игорь Слюняев (Минрегион), Максим Соколов (Минтранс), Максим Топилин (Минтруда) и министр по развитию Дальнего Востока Виктор Ишаев. Некоторые из этих имен звучат не в первый раз – еще в сентябре 2012 года стало известно, что у президента России Владимира Путина действительно накопились претензии к некоторым министрам. Тогда он, в частности, объявил выговоры трем членам правительства, в том числе и упомянутым в заметке Топилину и Ливанову. В ноябре 2012 года Путин критиковал работу еще одного министра из списка «Известий» – Ишаева. А если вспомнить отставку Анатолия Сердюкова и ряда других ключевых чиновников, то может сложится впечатление, что Владимир Путин действительно недоволен тем, как идет работа в правительстве.

«По мнению Медведева, единственным человеком, который может оценивать эффективность деятельности отдельных министров и правительства, может быть только президент», – прокомментировала материал «Известий» Наталья Тимакова, слова которой цитирует РИА Новости. При этом Тимакова поставила под сомнение существование высокопоставленных источников издания в Кремле, так как в заметке, по ее словам, нет фамилий этих людей. Она добавила, что даже если эти источники «не придуманы журналистами», их обязанности четко определены – «обеспечивать деятельность главы государства» (а, видимо, не обсуждать работу правительства – прим. «Ленты.ру»).

Между тем в декабре, на расширенном заседании кабинета министров, Путин отмечал, что правительство успешно прошло период становления. «Создана работоспособная деловая команда, высокопрофессиональная. Это, конечно, прежде всего, заслуга председателя правительства». Тогда же Путин выразил надежду, что теперь министры «в полную силу развернут свои возможности – интеллектуальные, организационные, административные». В заключение Путин подчеркнул, что правительство находится «на абсолютно правильном пути», но должно улучшать качество своей работы. Поэтому реакцию Медведева на критику кремлевских анонимов, скорее всего, следует счесть попыткой пресечь распространение очередной порции слухов о скорой отставке правительства и самого Медведева.

Смакование темы «отставки правительства», которое началось еще до рокировки тандема, происходит в условиях почти что полного отсутствия информации о функционировании властной вертикали. Медийный вакуум вынуждает аналитиков и СМИ считать звеньями одной цепи все конфликтные ситуации во власти, которые становятся достоянием общественности. К тому же ведь всего пару недель назад президент требовал от министров выполнить обещания, данные самим же Путиным во время избирательной кампании. Выступлению главы государства предшествовала статья в газете «Ведомости» от 27 декабря, в которой все те же кремлевские анонимы отмечали: министры не спешат исполнять предвыборные обещания президента (еще в мае Путин подписал 11 указов, касающихся дальнейшего развития России, но часть из них так и осталась на бумаге).

Действительно, в течение последних месяцев высшая бюрократия не проявляет прежнего единодушия по целому ряду вопросов. В конце 2012 года дискуссия вокруг «закона об усыновлении», в правомерности которого публично усомнились министр иностранных дел Сергей Лавров, глава Минобрнауки Дмитрий Ливанов и ряд других членов правительства, дала богатую пищу для комментариев о разногласиях между Кремлем и Белым домом. Даже пресс-секретарь президента Дмитрий Песков был вынужден признать, что в правительстве существуют разногласия по поводу запрета на усыновление американцами детей-сирот из России (при этом пресс-секретарь отметил, что и сторонники запрета там тоже есть).

Но никаких выговоров и кадровых решений в адрес фрондирующих министров не последовало. Премьер Дмитрий Медведев, заявивший, что в России «сегодня уже достаточно благополучное общество», чтобы решать проблемы детей-сирот самостоятельно, лишь попросил подчиненных, как сообщало агентство Reuters, больше не высказываться на эту тему публично. И это при том, что Медведев, как показала еще история с увольнением Алексея Кудрина, не слишком-то склонен терпеть критику в свой адрес со стороны нижестоящих членов команды. Представляется, что на деле проблема правительства Медведева, человека абсолютно лояльного Путину, заключается вовсе не в разногласиях с Кремлем (хотя таковые, очевидно, присутствуют). Проблема, скорее всего, в тех условиях, в которых сегодня приходится работать чиновникам из администрации и правительственным министрам.

Еще в начале осени казалось, что власть успешно миновала острую фазу политического кризиса и уже может сосредоточиться на повседневной текучке. Но оказалось, что за прошедший период бюрократический аппарат стал расхлябаннее, порождая вал спонтанных и порой противоречащих друг другу решений. Так, в ноябре Медведев был вынужден разбираться с жалобами главы Минэкономики Андрея Белоусова на проволочки в Минрегионе, которые объяснялись тем, что после отставки министра Олега Говоруна ведомство находится в состоянии реорганизации и «там все встало». Спор министров вокруг вопроса о сокращении накопительной части пенсии был вынужден улаживать уже лично сам Владимир Путин (который, впрочем, так и не вынес никакого решения, заморозив ситуацию еще на год).

К началу 2013 года в стране сложилась противоречивая и сложная система исполнительной власти, которая дезориентирует бюрократов, лишает их способности действовать слаженно. В основе кризиса госуправления – создание в администрации президента института советников, который фактически является параллельным правительством, так как состоит из министров правительства 2008-2012 годов («своих» министров Путин забрал с собой в Кремль, а Медведев набрал в Белый дом новых). Советники курируют ряд направлений, вмешиваясь в работу действующего правительства, но ответственность за принятые решения (и за то, как эти решения претворяются в жизнь) несут министры Медведева.

Соответственно, конфликтов во властных структурах, где сосуществуют сразу несколько центров принятия решений, возникает все больше. Противостояние вице-премьера Аркадия Дворковича с бывшим вице-премьером, нынешним президентом «Роснефти» Игорем Сечиным завершилось победой последнего («Газпрому» и «Роснефти» отдадут лучшие участки на шельфе), хотя формально бывший глава администрации Путина и его ближайший сторонник на политику правительства никакого влияния не оказывает (и вообще чиновником формально не является). Активизацию лоббистов все сильнее ощущают и в Минфине, который в уходящем году смог отстоять жесткий федеральный бюджет, лишающий коллег Антона Силуанова возможности наращивать расходы в расчете на дорогую нефть. Однако в случае кризиса российской экономики на фоне рецессии в Еврозоне ничто не мешает власти отменить так называемое «бюджетное правило», чтобы вновь увеличить траты казны. «За всю свою жизнь такого напряжения для меня, человека, который 30 лет занимается бюджетной политикой, еще не было», – признавалась в интервью Reuters замминистра финансов РФ Татьяна Нестеренко.

Положение отягощается тем, что бюрократы попали в ситуацию вынужденной самоизоляции – администрация президента и правительство окончательно приватизировали «квалифицированную» дискуссию по всем важным вопросам государственной политики, предоставив Думе и оппозиции возможность вариться в котле демагогии самостоятельно. После выборов в декабре 2011 года «Единая Россия» деградировала настолько, что на передний план в партии выдвинулись люди, которых министры правительства, как показал спор вокруг закона об усыновлении, причисляют к интеллектуальным инвалидам. Не удивительно, что совместная работа у исполнительной и законодательной ветвей власти не ладится несмотря на, как казалось бы, чрезмерную лояльность Думы. Склоки между министрами и парламентариями происходят даже несмотря на то, что премьер Дмитрий Медведев одновременно возглавляет саму «Единую Россию» (чему, отчасти, стоит порадоваться: подобное противостояние депутатов и чиновников сводит к минимуму вероятность того, что «ЕР» в ближайшее время сформирует «партийное правительство»). Оппозиция же и вовсе не стремится вступать в спор с правительством по каким-то предметным вопросам, отчасти из-за собственной расхлябанности, отчасти из-за того, что серьезные дискуссии по вопросам той же пенсионной системы вне системы госаппарата в сегодняшней России просто невозможны.

В результате мы получаем безответственное правительство, некомпетентный парламент и явно не справляющуюся с контрольными функциями администрацию президента, который вынужден лично принимать решения по ключевым вопросам внутренней политики и экономики. Подобная система, при отсутствии идеологической определенности и стратегии работы, как выясняется, дает один сбой за другим. «Последние полгода – ощущение полного застоя. Нет повестки, – уверяет Reuters высокопоставленный чиновник, близкий к Кремлю. – Первое, что я слышу, придя в Белый дом, – жалобы на администрацию президента; придя в Кремль – жалобы на правительство». «Нет ни повестки, ни команды. Поговорить не с кем, что называется. Как, что мы делаем?» – делится с агентством своими сомнениями высокопоставленный источник в одном из ведомств экономического блока правительства.

До нового электорального цикла у правительства есть еще несколько спокойных лет, но время принятия решений стремительно уходит. Путинскую «Стратегию-2020» положили под сукно, но альтернативы ей так и не появилось. Туда же, под сукно, отправилась и долгосрочная программа приватизации. Дальний Восток, несмотря на появление специального министерства, развиваться, видимо, будет сам по себе, а запуском инициатив, благодаря которым Россия, как ожидается, сможет подняться в рейтинге Doing Business c 120-го на 20-е место к 2020 году, занимается не правительство, а Агентство стратегических инициатив, возможности которого ограничены разработкой разнообразных «дорожных карт».

Надежды на то, что власть возьмется за непопулярные, но нужные преобразования, вот-вот умрут окончательно, а система управления все еще находится в разбалансированом состоянии. В обществе крепнет уверенность в том, что никакая реформа силами чиновников уже не может принести пользы тем, в чьих интересах данная реформа осуществляется. Отчасти в этом виноваты различные группы во власти, которые не заинтересованы в серьезных изменениях, отчасти сам президент Владимир Путин, объявивший стабильность базой и целью развития страны. Мало кто сомневается, что нынешние институты власти, в случае их переформатирования, покажут худший результат по сравнению с тем, который они с натугой выдают сейчас. Но истинная трагедия бюрократической вертикали заключается в том, что чем дольше сохраняется статус кво, тем сложнее будет перевести систему на новые рельсы в дальнейшем и тем вероятнее становится сценарий полной деградации системы.