Самая надежная схема Интервью с гендиректором «Ижмаша» Максимом Кузюком

Недавно российский концерн «Ижмаш» завершил основной этап реорганизации, получив при этом операционную прибыль. Готовясь к полному завершению реструктуризации, «Ижмаш» занимается и созданием нового оружия. Что представляет собой новый автомат «Ижмаша» и зачем понадобилась реорганизация концерна, в интервью «Ленте.ру» рассказал генеральный директор предприятия Максим Кузюк.

«Лента.ру»: Начнем, наверное, с наболевшего: с гособоронзаказа. Были трудности в 2011 году, и в этом вроде как намечаются. Как сейчас у «Ижмаша» обстоят дела с гособоронзаказом?

Максим Кузюк: Это непростая проблема, которая существует на уровне всей страны. Много предприятий являются заложниками той ситуации, в которой оказался «Ижмаш». На сегодняшний момент мы заключили только небольшую часть контрактов от того, что планировалось и планируется на этот год. Это при том, что ГОЗ сегодня занимает лишь небольшую долю в общем объеме выпускаемой продукции, и заказы непосредственно Министерства обороны России в общем гособоронзаказе минимальны. При этом «Ижмаш» работает более тесно и плодотворно с другими силовыми ведомствами — МВД, ФСБ...

У этой ситуации несколько причин, в том числе большие запасы на складах Минобороны автоматов Калашникова — АК-74. Чтобы эти запасы использовать более эффективно, «Ижмаш» прорабатывает различные варианты модернизации АК-74, которые будут удовлетворять требованиям Минобороны как в конструктивном решении, так и с позиции экономической эффективности.

Вторая часть вопроса связана с тем, что даже под те имеющиеся заказы у нас идет постоянная работа с Минобороны по ценообразованию. Это известная проблема в промышленности. С одной стороны, я прекрасно понимаю цели Минобороны: сократить расходы, сделать более эффективными закупки, уйти от того, чтобы цены «надувались». Соответственно, Минобороны ставит очень правильные задачи, с одной стороны. С другой — наша система, которая существовала до этого, не стимулировала эффективность на предприятиях, потому что задача была — узаконить себестоимость. То есть она, в том числе, могла и «раздуваться». Ценообразование шло от себестоимости, и возможность Министерства обороны действительно глубоко понимать детали ценообразования была не так высока.

Поэтому ведомство избрало простой путь: набрали специалистов, которые берутся сравнивать между собой различные цены по разным технологиям и просто режут затраты. Наверное, этот инструмент эффективен в ряде случаев, но в нашем случае он приводит к тому, что мы не можем производить ниже нашей себестоимости, работать в убыток. На предприятиях и так сложная ситуация. И просто для престижа иметь гособоронзаказ нет никакого смысла.

А какие-то конкретные заказы в рамках гособоронзаказа уже поступали? Оружие, производство или утилизация?

Сейчас ведутся проработки заказов для силовых ведомств, открытый конкурс, по которому мы планируем делать поставки. Контракт на утилизацию мы не заключили. Связано это именно с тем, что требования, которые предъявляются, в том числе, разрешительной системой, надзорными органами по ведению этого процесса, не позволяют нам его сделать на экономически обоснованном уровне, в тех ценах, которые дает Минобороны. Мы сейчас ведем переговоры. Ситуация такова, что у нас есть несколько технологий утилизации. В одной технологии одна статья затрат больше, а другая — меньше, а в другой — наоборот. «Ценовики» Минобороны взяли и порезали все и говорят, что мы должны уложиться в эти рамки.

К сожалению, это невозможно, потому что технологически мы несем больше затрат по одной статье в одной технологии, а в другой — по другой. Это приводит к тому, что в те цены, которые нам предлагаются, мы просто не можем вписаться. Я очень надеюсь, что будет конструктивный диалог. Тем более что, например, в Минобороны есть технический департамент, где очень грамотные люди работают, с которыми у нас есть взаимопонимание о том, что и как делать.

А что конкретно заказывают силовые ведомства?

Они заказывают, в том числе, АК «сотой серии». Не могу раскрывать, какую конкретно модель, но именно АК «сотой серии». Есть заказы по нашему пистолету-пулемету «Витязь» и по снайперским винтовкам.

А «двухсотая серия»?

«Двухсотой серии» не существует. Ее никогда не существовало, она была создана как проект. Был сделан даже не стреляющий образец, а просто некий облик. К сожалению, самого автомата «двухсотой серии» не было. Когда мы с Владимиром Злобиным (главный конструктор «Ижмаша» — примечание «Ленты.ру») начали разбираться, что же есть у «Ижмаша», какие наработки, я сказал: «Давайте мы посмотрим, что такое 'двухсотая серия». Начали разбираться — оказалось, кроме одного муляжа ничего не было сделано. Наверное, идеи, конечно, были, но как таковой «двухсотой серии» не было.

Именно поэтому для новой модели мы даже имя изменили, потому что АК-12 — принципиально другой автомат, с другим конструктивом, другими возможностями. Для этой модели был сделан целый ряд улучшений. АК-12 — это уже реальный образец, из которого мы стреляем, в том числе стреляют представители силовых ведомств. Они отстреливают автомат на нашей испытательной станции, говорят о своих пожеланиях, высказываются, что можно улучшить. Хочу отметить, что по АК-12 от представителей спецподразделений мы получили очень положительные отзывы.

А Минобороны «пощупало»?

Запланированы показы для руководства и испытания в рамках теперь уже вновь созданной межведомственной рабочей группы, которая при ВПК создана по заданию вице-премьера Дмитрия Рогозина («лаборатория», как он ее называет). В конце мая планируется проведение показательных стрельб для руководства Министерства обороны.

Вы сказали, что АК-12 — это автомат пятого поколения. А с какого момента ведется отсчет?

Отсчет ведется с АК-47, который был в 1947 году принят на вооружение, с 1949 года выпускается. Следующий был серии АКМ, потом появился АК-74 – это было третье поколение, четвертое поколение — это АК-74М и «сотая серия», которые очень близки.

То есть — последовательная модернизация. А почему был избран путь сохранения классической схемы Калашникова и для АК-12?

Есть две причины. Первая — это требования Минобороны к надежности оружия, стабильной работе после ударов, падения, возможности эксплуатировать в условиях влажности, грязи, запыленности и так далее. Система Калашникова — это самая надежная схема. Большая часть современных производителей оружия в различных вариациях исполнения перешли именно на эту схему, в том числе FN Herstal, Heckler & Koch.

Вторая причина — это необходимость создать новое оружие в ценовом диапазоне, близком к стоимости уже существующих образцов автомата Калашникова, и такое же простое в обращении. Это важно, потому что для массового производства, для удовлетворения потребностей армии мы должны проработать продукт не только с точки зрения тактико-технических характеристик, но и себестоимости. Одна из причин, например, почему АН-94 не стал массовым — он стоил в пять раз дороже АК, в том числе в производстве, и был в разы сложнее в обращении и обслуживании.

Надежность и безотказность — это главное конкурентное преимущество автоматов Калашникова. Западные производители, использующие аналогичную схему, лучшее тому подтверждение. Поэтому, оставив общий принцип работы, мы провели его глубокую модернизацию. Пересмотрели запирающий механизм, автоматику, ударно-спусковой механизм, чтобы снизить отдачу и уменьшить плечо отдачи. Надежность автомата Калашникова обеспечивалась, в том числе, за счет большой массы подвижных частей и больших зазоров. Мы сейчас идем к тому, чтобы с помощью современных технологий обработки поверхности уменьшить массу и скорость подвижных частей, уменьшить отдачу и при этом сохранить былую надежность. Для снижения «подбросов» разработан и более эффективный дульный тормоз-компенсатор.

Когда разрабатывался АК-74, тактика ведения боя была такова, что боец прятался за оружие. Поэтому они (разработчики автомата — «Лента.ру») снизили уровень упора плеча и подняли оружие выше. Сейчас для спецподразделений гораздо важнее другое — первым обнаружить цель и поразить ее. То есть войны «стенка на стенку» не будет. Теперь она уже тактическая, скрытая, и необходимо просто уметь обнаруживать и поражать цель первым.

Поэтому мы, изменив плечо отдачи, тоже снижаем эти броски. То есть даже при ударах идет поступательное движение, а не бросок. В общем-то, это и позволяет нам изменить характеристики, даже используя классическую схему автомата Калашникова.

За счет уменьшения скорости движения затворной группы не снизилась скорострельность?

Нет. Более того, наш автомат, скажем так, его некоторые версии, будут для спецподразделений двухтемповыми: на той же скорости, на которой сейчас стреляет автомат Калашникова — порядка 600 выстрелов в минуту, и на большей скорости.

Плюс еще появилась отсечка.

Да. Это диктуется требованиями заказчиков — мы поставляем в некоторые страны «сотую серию» с отсечкой, и Министерство обороны указывает данную опцию в своих требованиях. Для чего это делается? Чтобы менее опытный боец имел возможность более экономно расходовать боеприпасы, стреляя короткими очередями.

А «двурукость» оружия, о которой так много говорили?

Писали об «однорукости», а на самом деле действительно есть возможность управления и левой, и правой рукой. Снятие с предохранителя, управление режимами огня, выброс магазина, взвод затвора — все это может осуществляться с левой и с правой стороны. Мы сейчас работаем со спецподразделениями — они удерживают оружие правой рукой, и взвод им нужен слева, а у нас было наоборот — все под правую руку, то есть нужна другая рука, чтобы удерживать во время взвода.

Сейчас все это меняется, мы делаем так, чтобы боец мог выбрать, как ему удобнее. Некоторые правши взводят слева, и такая возможность есть. В том числе из одного подразделения поступил запрос, чтобы взвод был одновременно и справа и слева. И мы это можем реализовать в АК-12.

То есть взводная рукоять просто перемещается с одной стороны на другую?

Она может как перемещаться налево и направо, так и быть просто установлена с двух сторон.

А что с планками Пикатинни?

Это как раз одна из проблем, которая существовала у предыдущих серий. Даже в некоторых старых версиях у нас установлена планка Пикатинни, но вопрос в том, что крышка на автомате Калашникова разрабатывалась съемная. Она никогда не предусматривала установку прицельных устройств. В АК-74М была предусмотрена боковая планка, на которую устанавливается дополнительное оборудование. Проблем с боковой планкой несколько. Первая: далеко не все устройства можно установить. Вторая: при съеме и установке их необходимо заново пристреливать. Планка Пикатинни на сегодняшний момент позволяет не пристреливать прицельное приспособление. Поэтому мы пошли по пути создания платформы, на которой планка Пикатинни интегрирована, она надежно закреплена и устойчива, чтобы не заниматься пристрелкой и эффективно поражать цель на больших дистанциях.

То есть, грубо говоря, была уменьшена крышка?

У нас осталась крышка, но она фиксируется в передней и задней части таким образом, что там нет люфтов. Также изменена жесткость самой крышки. То есть сама конструкция крышки изменена, она жесткая и четко фиксируется в двух точках, соответственно, у нее нет поводок ни при стрельбе, ни при изменении температуры.

А точность оружия как-то увеличилась?

Да, и кучность, и точность одиночного огня увеличены за счет того, что мы разрабатываем новый ствол, у которого изменяется точность изготовления канала ствола в том числе. Мы разрабатываем новые версии, в общем-то, изготовления, технологии и конструкции нарезов. Все это сейчас в процессе испытания, и мы просто отберем лучшие. Мы сразу идем по нескольким направлениям в повышении точности и кучности, и выберем лучшее по результатам испытаний.

И все это создается под уже существующий патрон?

Да. Сейчас первая задача — это разработать автомат под существующий патрон. Почему это важно? Потому что запасы патронов на складах большие. Переход на какое-то новое баллистическое решение и новый патрон возможен, но это будет долгий процесс. Тем не менее, у нас в планах разработать новое баллистическое решение, которое позволит удовлетворять существующим требованиям, плюс будет использовать технологии более точного изготовления патрона.

Одна из проблем кучности — это не только ствол, но это и сам патрон, где важны и геометрия гильзы, и точность изготовления пули, ее сбалансированность, точность навески пороха, равномерность горения пороха — то есть там много вопросов, которые мы планируем проработать и решить. Поэтому нам нужно будет с внедрением этого решения и пороховое производство, и производство гильз, и производство патронов довести до уровня требований, которые существуют.

У нас есть версия, которая стреляет импортным, иностранным патроном, на них, конечно, результаты точности и кучности гораздо выше. Например, сейчас, когда мы сравниваем АК «сотой серии» под натовский патрон и зарубежные образцы под тот же патрон, то результаты по точности и кучности очень близки. Но наша задача, конечно, — сделать оружие лучше. Поэтому ее мы и будем решать.

Допустим, Минобороны заинтересуется АК-12 и объявит, что будут закупать. Тем не менее, закупки все равно не будут изначально массовыми, потому что нужно сначала куда-то деть со складов накопившиеся АК-74. Тут, видимо, как раз речь и идет о модернизации?

Я думаю, что речь идет о трех направлениях сразу. Первое — это утилизация того, что уже некондиционно и просто заполняет склады Минобороны: так называемое оружие пятой категории, которое мы сейчас и утилизируем. Второе — это как раз доработка хорошего нового оружия, которое нет смысла утилизировать, но при этом можно модернизировать для установки современного обвеса. Наш главный конструктор Владимир Злобин уже доложил на заседании межведомственной рабочей группы о том, какие варианты модернизации существуют. Модернизация дешевле, чем изготовление нового оружия, поэтому сейчас наши конструкторы ищут решение, которое позволит провести ее с наименьшими затратами для Минобороны.

Речь идет об установке планки Пикатинни для крепления прицельных приспособлений, тактического фонаря, целеуказателя и других опций. Меняется крышка, к креплениям этой крышки добавляются планки Пикатинни, цевье, планируется сделать складной приклад. Например, поставить приклад для АК-12 — там эргономичный приклад разработан с регулировкой по вылету, тыльник меняется по высоте и есть щека: это нужно для того, чтобы можно было быстрее прицелиться, приложиться к прикладу.

А какие основные модификации будут на базе АК-12?

На базе АК-12 мы будем выпускать целую гамму изделий: штурмовую винтовку, укороченный автомат, пистолет-пулемет, снайперскую полуавтоматическую винтовку, ручной пулемет и, конечно, целую гамму гражданских версий этого оружия.

И как вы оцениваете перспективы на нашем военном рынке?

На сегодняшний момент альтернативы нет. Мы создаем передовое оружие, которое, с одной стороны, будет удовлетворять всем современным требованиям, будет не хуже самых продвинутых современных аналогов и при этом будет существенно дешевле. И мы видим, что, создав платформу и достаточный набор разных продуктов, в том числе по эргономике, по цене, мы удовлетворим потребности наших заказчиков.

То есть шансы попасть на рынок высоки?

Конечно. При этом я знаю, что огромный интерес есть у наших постоянных клиентов за рубежом. Потому что АК-12 — именно то, что сейчас требуется для ведения современного боя. Если мы выпустим серии, которые будут не очень сильно отличаться по цене от АК-12 (а в этом состоит основная цель), то потенциал очень большой, и экспортный, и для внутреннего рынка. Тем не менее, мы не останавливаемся на этом. У нас в проработке сейчас есть целый ряд других видов оружия для сил спецназначения, в том числе на базе других принципов автоматики.

Например?

Есть, например, сбалансированная автоматика, которая разрабатывалась на «Ижмаше» в 70-х годах, но только в новом облике, с новыми решениями, в том числе с новыми технологиями. Также мы рассматриваем и прорабатываем вопрос использования схемы со смещенным импульсом, которая реализована в автомате Никонова. Единственное, там нужно реализовать несколько вещей. Первое — повысить технологичность, второе — опять же, сделать возможность установки всего современного оборудования и эргономику и третье — добиться результатов, чтобы кучность одиночного огня была выше.

В 2010 году гендиректор госкорпорации «Ростехнологии» Сергей Чемезов встречался с премьер-министром Владимиром Путиным и рассказывал, что ведутся переговоры с Beretta относительно совместного производства на «Ижмаше». В эту сторону какие-то подвижки есть?

Ведутся переговоры не только с Beretta, а с целым рядом других западных оружейных фирм, которые сейчас осознали, что наш рынок достаточно большой. Также сейчас проводится политика локализации. Они понимают, что могут потерять этот рынок или не получить, и есть большой интерес целого ряда оружейных компаний, с которыми мы ведем отдельные переговоры как на уровне «Ижмаша», так и на уровне Минпромторга, но пока конкретных, четко сформулированных планов нет и партнер не выбран. Хотя в принципе такие переговоры ведутся, и я не исключаю возможности кооперации и локализации производства каких-то западных изделий.

А основная цель — заполучить технологии?

Это не то чтобы цель. Цель — сократить период выпуска какой-то совершенно новой продукции, потому что у западных производителей есть продукция, которая отличается от того, что мы делаем. АК-12 уже отличается определенными принципами изготовления, технологиями и отвечает определенным требованиям. В сегменте очень дорогого оружия у нас сейчас нет альтернативы, которая стоила бы очень дорого и имела бы какие-то еще лучшие характеристики. Тем не менее, это возможно.

Помимо оружейных компаний мы ведем переговоры с целым рядом производителей аксессуаров, которые тоже готовы идти на локализацию производства. Нам нет необходимости производить большую гамму аксессуаров. Мы готовы работать как с нашими внутренними поставщиками, так и с внешними, чтобы стать интегратором и давать готовое решение по комплексу, по системе поражения, скажем так.

А не является ли эта схема рискованной, особенно в случае ухудшения взаимоотношений с другими странами?

Именно поэтому переговоры занимают время. Нужно, чтобы была поддержка на всех уровнях, начиная от ВПК, Минпромторга, госкорпорации «Ростехнологии». Только при выработке четкой, понятной, прозрачной для всех схемы, которая позволит сделать это сотрудничество взаимовыгодным, это может быть реализовано. Конечно же, это новое. Если мы сейчас имеем подобный опыт работы в автомобильной отрасли, то в оружейной такого опыта практически нет.

Почему я задаю этот вопрос: в случае «если что», не будет ли прервано, скажем, производство аксессуаров или оружия в России?

Всегда, когда речь идет о том, чтобы работать с западным партнером, особенно из блока НАТО, или привлекать частного инвестора или компанию для поставок, существует риск того, что они в конце концов, осознав, что это неперспективный или коммерчески неинтересный рынок, могут уйти. Никто им не запретит. С другой стороны, такие государственные компании, как «Ижмаш», имеют обязательство выполнять гособоронзаказ, они признаны единственным поставщиком по целому ряду номенклатуры, и у нас нет возможности отказать. Мы можем только вести переговоры по цене с Минобороны. В этом плане, конечно, государству нужно сохранять баланс. Нельзя иметь только частные компании, частный капитал или только иностранных партнеров, нельзя делать ставку только на них.

Тем более что в оружейной области у нас дела обстоят гораздо лучше, чем, например, в автомобильной. У нас действительно есть задел, есть уникальные технологии и уникальные решения, к которым сейчас многие страны только стремятся — стремятся достичь такого уровня и наши западные коллеги.

По долям продаж «Ижмаша», какое оружие пользуется наибольшим спросом? Спортивное, автоматы для военных, снайперское?

Если говорить про стрелковое оружие, то у нас сегодня соотношение — примерно 70 процентов гражданской продукции, 30 процентов — военной. В том числе это связано с тем, что больших заказов именно от Министерства обороны нет, а контракты по линии военно-технического сотрудничества — нерегулярны. Единственным постоянным заказчиком является МВД, как я уже говорил.

Мы активно развиваем гражданское направление, у нас есть контроль, понимание, как развивать этот рынок, как решать вопрос продвижения. Мы становимся более коммерчески ориентированной организацией. Здесь, в гражданском сегменте, у нас пользуются популярностью как гражданские версии, построенные на базе платформы автомата Калашникова — это карабины «Сайга» и ружья «Сайга», так и гражданские версии пистолета-пулемета «Витязь», гражданские версии снайперской винтовки Драгунова, карабин «Тигр».

К сожалению, снайперскую винтовку на базе СВД — карабин «Тигр» — мы не можем поставлять в США, так как есть ограничение на уровне межправительственного соглашения, которое, как я считаю, необходимо снять; оно в какой-то момент защищало производителей в США. При этом потребитель сейчас платит за аналоги десять тысяч долларов (аналог СВД в США стоит десять тысяч долларов), хотя мы его продаем гораздо дешевле и можем производить существенно эффективнее. Дмитрий Рогозин на одном из совещаний дал поручение отработать этот вопрос с МИДом, чтобы снять эти ограничения. Тогда мы расширим рынок.

Что касается наших гражданских версий на базе автомата Калашникова, например, ружье «Сайга», — это вообще уникальное оружие, аналогов нет. Потому что это магазинная подача, полуавтомат на базе именно газоотводной трубки, который работает быстро и очень надежно. Это самое надежное оружие в этом классе и самое быстрое оружие. Именно поэтому, например, в практической стрельбе (это спорт, который изначально родился как подготовка спецназа в США) в классе ружья, это единственное оружие, которое используется всеми командами мира: бразильцы, немцы (есть даже немецкая команда «Сайга-12»), Украина, Россия...

Большинство спортсменов сами тюнингуют нашу «Сайгу», поэтому мы сейчас разрабатываем специальную версию, уже доработанную под требования спортсменов. Мы работаем с Федерацией практической стрельбы в России, чтобы сделать такую версию. А госкорпорация «Ростехнологии» поддерживает нашу команду, что, в общем-то, сейчас является одним из инструментов продвижения нашей продукции.

Кроме того, мы являемся производителем винтовок для биатлона. В биатлоне существует всего две мировые компании, которые производят такое оружие: немецкая Anschutz и «Ижмаш». За прошлые годы мы потеряли свои позиции, особенно за рубежом, и даже у нас в стране уже многие сборники переключились на винтовки Anschutz, потому что мы перестали совершенствоваться и создавать самое лучшее. Для члена сборной команды не важно, сколько стоит, важно, чтобы было самое лучшее. Anschutz в два раза дороже, чем наша ижмашевская винтовка, но они отбирают самые-самые лучшие стволы, сделали эргономику лучше. Тем не менее, они все равно уступают по одному критерию — надежности, что тоже очень важно.

Во время соревнований в прошлом году мы потеряли Олимпийскую медаль — у одной из наших спортсменок боек сломался на винтовке Anschutz. Человек, который у нас занимается сервисом, говорит, что на наших винтовках за 30 лет три бойка сломалось. За 30 лет! Anschutz — только за последние три года шесть-семь. Это большой показатель. Мы сейчас создаем и разрабатываем лучшую винтовку, именно чтобы сборники перешли на нее, чтобы она стреляла надежно и точно по самым высоким стандартам. Я думаю, что мы к началу следующего сезона изготовим целую партию и дадим нашим сборникам на испытание.

Если говорить о молодежном биатлоне — то там мы лидируем, потому что для молодежи соотношение цена-качество важнее. Например, было соревнование в Норвегии — 70 процентов винтовок были от «Ижмаша» или версии, построенные на «Ижмаше». Почему я говорю «версии» — потому что в биатлоне сейчас важно что: первое — это ствол и затворный механизм, спусковой механизм, а дальше — ложа. Ложа для сборников делается индивидуально, в отдельных мастерских, поэтому винтовка может выглядеть совершенно по-другому.

Таким образом, с учетом модифицированных (с другими ложами) количество наших винтовок было 70 процентов. Это хороший показатель. При этом мы очень надеемся, что от молодежи это перейдет и к старшим. Почему сейчас некоторые наши сборники бегают с Anschutz? Кто-то перешел в свое время — и все, уже привык. То же самое с западными спортсменами: например, в Германии бегает немка с нашей винтовкой. Она в свое время попробовала, ей понравилось — теперь она бегает с нашим изделием. Но таких, к сожалению, даже меньше, чем наших спортсменов с западным оружием. Наша задача — сделать просто лучшую винтовку, а уже в среднем сегменте, для молодежи, мы и так лидируем, нам действительно нужно только активно продвигать.

Какова доля экспорта гражданского оружия?

Практически половину мы поставляем на экспорт, из них около 80 процентов в США. США — это две трети всего мирового рынка оружия, самый интересный рынок. В прошлом году мы сфокусировались именно на рынке США, чтобы получить моментальный эффект. И, в общем-то, мы его добились: в 2011 году мы увеличили поставки в США на 50 процентов, в 2012 году планируем увеличить еще на 20 процентов. Сейчас по первому кварталу мы уже видим, что перевыполним план.

Ранее сообщалось, что американские полицейские купили
«Сайгу»...

Совершенно верно. Они не напрямую купили, а через нашего партнера в США, который занимается доработкой. К сожалению, мы не можем поставлять конфигурацию, которую хотели бы, тоже есть ограничения на то, что можно импортировать в США. Поэтому мы поставляем своего рода охотничью версию, которая потом дорабатывается нашим партнером: ставится пистолетная ручка, другой приклад — такая версия уже идет в поставки, причем сейчас уже будет не первая поставка отгружена.

То есть интерес есть, первая проба прошла очень удачно, и это связано именно с качеством нашей «Сайги-12». Это охотничье ружье, самое быстрое, с очень удобной заменой магазина. Причем мы можем ставить туда различный патрон. Первый патрон может быть пулевым, полицейские его используют, чтобы вышибить дверь, то есть взламывается замок. У нас есть специальное дульное приспособление, которое можно просто упереть в замок, выстрелить — и при этом никто не пострадает. А следующий патрон будет уже либо с дробью, либо с картечью — зависит от поставленной задачи: снизить летальность или, наоборот, повысить.

При этом можно иметь разные магазины с разными патронами. В том числе мы сейчас работаем над версией, которая будет с нелетальными боеприпасами работать. В чем сложность: нелетальные боеприпасы имеют совсем другую энергию. Соответственно, нужно, чтобы автоматика работала и на малой, и на более высокой энергиях. Это более сложная задача, потому что нужны специальные регулировки, но, я надеюсь, мы ее решим. Нелетальная версия уже готова и сейчас мы продолжаем работать над тем, чтобы совместить летальную и нелетальную версии.

С американцами крупный заказ?

Он достаточно крупный. Он исчисляется тысячами, но о конкретных цифрах я говорить не могу, это коммерческая тайна.

Окончание интервью опубликовано 3 мая.