Роберт де Ниро в ближайшие месяцы появится в двух похожих ролях. На январь 2014 года назначена премьера комедии «Забойный реванш» («Grudge Match»), в которой актер сыграл боксера на пенсии, вынужденного вновь выйти на ринг, чтобы встретиться со старым соперником (Сильвестр Сталлоне). А в апреле 2013 года стало известно, что де Ниро снимется в драме Джонатана Якубовича «Каменные кулаки» («Hands of Stone») о панамском боксере Роберто Дюране, бывшем чемпионе мира в четырех весовых категориях. Американский актер исполнит роль Рэя Арсела, тренера Дюрана.
Выбор боксерской темы для де Ниро можно объяснить его знаменитой ролью в «Бешеном быке» Мартина Скорсезе, которая принесла актеру «Оскар». В фильме 1980 года, основанном на воспоминаниях чемпиона Джейка Ламотты, он сыграл преуспевающего спортсмена, чья жизнь медленно, но неизбежно катится под откос из-за неумения делать правильный выбор и сдерживать собственных демонов. Ну а для Сталлоне бокс вообще значит едва ли не все — именно его сценарий о жизни и судьбе Рокки Бальбоа, проданный с условием участия в экранизации, в свое время помог Сталлоне покончить с порнографией и вступить в мир большого кино. Продолжения франшизы его еще и озолотили, а за популяризацию бокса актер получил награду.
Постер к фильму «Каменные кулаки»
Но почему, собственно, бокс и отчего его так много? Если вдуматься, фильмов про бокс, притом неплохих, снято гораздо больше, чем про любой другой вид спорта, а образ боксера, борющегося с трудностями, в кино стал едва ли не таким же архетипическим, как образ стрелка-одиночки с Дикого Запада или частного детектива в разводе и с разрушенной печенью. Более того, из всех спортивных фильмов только ленты о боксе удостоились «Оскара» в номинации «Лучшая картина», и даже дважды — успех «Рокки» повторила «Малышка на миллион».
В этом, конечно, есть историческая справедливость: кино и современный бокс — ровесники. Первые киноаппараты были созданы в 1880-х годах, когда боксерские поединки были таким же развлечением для масс Великобритании, каким сто лет спустя будут рейвы — то есть очень популярным и в большинстве случаев незаконным. Смерть и увечья были обычным делом, пока в 1882 году в Англии после очередного уголовного дела не были утверждены правила маркиза Куинсберри, ставшие своего рода конституцией этого вида спорта. В частности, они прекратили практику боев без перчаток. С этого момента бокс стал легализовываться и институализироваться.
В это время в США была основана первая в мире киностудия — «Черная Мария», «Кинематографический театр», или, как предпочитал говорить ее основатель и владелец Томас Альва Эдисон, «Собачья будка». Репертуар студии, снимавшей короткие фильмы в несколько десятков секунд длиной, можно было описать так: полуобнаженные женщины, пожарные и полиция за работой, шоу «Дикий запад Баффало Билла», разное. Одним из первых фильмов, снятых в ту пору, была запись боксерского поединка, и вскоре подобного стало сниматься предостаточно.
Спрос был гарантирован. Бокс в США к концу XIX — началу XX века был сформировавшейся индустрией, а удачливые спортсмены становились кумирами мальчишек (да и не только их) по всей стране. Боксеры — обычные персонажи у О'Генри, Марк Твен не снабжает упоминания атлетов в своих книгах пояснениями, а некий Джон Гриффит Чейни по молодости оттачивал перо на газетных новостях по этой теме, чтобы потом стать Джеком Лондоном — в своем творчестве он потом не раз вспомнит об этом виде спорта.
Тогдашний хайп можно сравнить с успехом цирковой французской борьбы у населения Российской империи — и к слову вспомнить Куприна. Да и вообще, конечно, любовь к тестостероновому противостоянию и насилию свойственна мужчинам любой страны. Она обусловлена физиологически, ей мы обязаны войной, научным прогрессом, рок-музыкой — и, конечно, спортом. Но в России французскую борьбу любили за эстетизм и телесность, из-за культа физической мощи, богатырства (за что прощались даже договорняки). В Великобритании популярность бокса объяснялась стереотипной любовью англичан к состязательности и сочетанию феодальной жестокости и феодального же благородства.
В США, где сформировался художественный образ боксера, корни его были в культе успеха имени Горацио Элджера. Тогда бокс был самой притягательной стартовой площадкой для молодого мужчины, который не мог заниматься бизнесом, а вырваться из трущоб хотелось, причем желательно законным способом. Доступ на эту площадку имел любой, вне зависимости от интеллекта, социального происхождения и, до известного предела, расы, а успех был осязаем и скор, хоть зачастую и кружил голову.
К моменту, когда кино перестало быть чудом в форме минутных роликов и начало жить по извечным законам драматургии, последний метельщик понимал, что лучше боксера образа не найти, ведь отец истории — конфликт — представлен в нем в двойном, в тройном объеме: физическое противостояние на ринге — последний шаг к успеху, до него осталась последняя «двоечка», но чтобы нанести финальные удары, герою надо полтора часа преодолевать себя и обстоятельства. Иногда спортивный успех уже и недостижим, но превозмогать все равно надо.
Так и появлялись фильмы вроде «Победителю — все» («Winner Take All», 1932), в котором герой Джеймса Кэгни, молодой боксер, решился на пластическую операцию из-за любви к женщине. Это вкупе с легкомысленным образом жизни привело его к ряду неудач на ринге. Образумившись, он сумел и чемпиона вырубить, и женщину заполучить.
Примером «с другой стороны» может служить фильм «Чемп» («Champ») 1931 года, за который получили по «Оскару» сценарист Френсис Мэрион и исполнитель главной роли Уоллес Бири. Бири играл боксера-алкоголика Энди Перселла по прозвищу Чемп, которого бросила жена с восьмилетним сыном. Чемпиону-тяжеловесу не удается вернуться на ринг из-за выпивки, но ради сына, самого дорогого человека в его жизни, Чемп готов к перерождению.
Но не Голливудом одним, — в Германии чуть ли не первый местный звуковой фильм тоже был про бокс. Правда, фильм «Любовь на ринге» («Liebe Im Ring») 1931 года был заточен под молодого, симпатичного и чрезвычайно обаятельного боксера Макса Шмелинга, исполнившего главную роль — если бы не его персональные данные, конечно, фильм можно было бы снять про что угодно. Конфликт картины для немецкой литературы классический со времен Шиллера и Гейне — в противостоянии разума и чувств: молодой боксер с головой бросается в свою любовь, несмотря на убеждения наставников. В главном музыкальном номере фильма, «Das Herz eines Boxers», ставшем хитом в довоенной Германии, пелось «Das Herz eines Boxers muss alles vergessen, sonst schlagt ihn der Nachste knock out!» — «Сердце боксера должно забыть обо всем, иначе его отправят в нокаут!»
Через несколько лет, как известно, немцы отдали предпочтение чувствам и проголосовали за НСДАП. Ведомство Геббельса популяризировало культ здоровья и решило сделать из Макса Шмелинга, действительно талантливого боксера, предмет национальной гордости и подтверждение нацистской теории расового превосходства. Когда он победил чернокожего американца Джо Луиса, газеты, подконтрольные министерству пропаганды (а других не было), ликовали, что победила раса господ, а Шмелингу приходилось оправдываться за тренера-еврея и жену-венгерку. Луис потребовал реванша, на который Шмелинг поехал, как Рокки на бой с Драгой. И в Нью-Йорке чернокожему боксеру хватило двух минут, чтобы «убить» немца. Шмелинг после этого стал невыездным, но достоинства не потерял, прожил долгую жизнь и дал свое имя берлинскому спорткомплексу. В своем романе «Юбка» германофил Олег Нестеров, лидер группы «Мегаполис», упоминавший эту историю, отметил, что «для многих поколений немцев Шмелинг стал живым примером преодоления трудностей на жизненном пути». А в 2010 году Уве Болл, известный своими плохими экранизациями видеоигр, снял картину про Макса Шмелинга.
Кадр из фильма «Бешеный бык», 1980
После войны, в 1946 году, в Советском Союзе вышел фильм «Первая перчатка», сюжетом напоминавший немецкую картину, но с немного иными акцентами. Молодой боксер Никита Крутиков обладает огромным потенциалом, но он влюблен, готов жениться и уехать с любимой домой, в Сибирь. Его тренер прилагает массу усилий, чтобы вернуть Никиту в спорт, ведь долг перед обществом важнее личного... Ну да.
«Перчатка» был не первым фильмом СССР о боксе — предшественницей была часовая картина «Боксеры», в которой рассказывалось о молодом атлете, мудрым решением выставленном тренером советской сборной вместо лидера команды против европейского чемпиона. Высокое доверие руководства молодой спортсмен оправдал и с трудом, но завалил соперника. Картина вышла в начале 1941 года.
Но вообще, несмотря на сравнительную популярность бокса в СССР, фильмов о нем было снято немного — можно привести в пример еще пару не самых известных картин. Наверное, дело было в индивидуалистском характере этого вида спорта и слишком высокой персональной ответственности атлетов, которая противоречила духу коллективизма, свойственному нашему населению де-факто и декларированную в ту пору идеологически.
А для США, возможно, этот вид спорта — воплощение национальной идеи, причем, как водится, в агрессивно-патриотическом свободолюбивом ключе. Недаром бокс так любил Эрнест Хемингуэй. А его младший современник Хантер Томпсон в «Страхе и отвращении», увязывая проигрыш Мохаммеда Али Джо Фрейзеру с кризисом американской мечты, писал следующее: «Я видел тот бой в Сиэттле — в жуткой давке за четыре места от самого Губернатора, если брать вниз по рядам. Очень болезненный опыт, как ни крути, закономерный итог шестидесятых: Тим Лири — заключенный Элдриджа Кливера в Алжире, Боб Дилан стрижет купоны в Гринвич-Виллидж, оба Кеннеди убиты мутантами, Оусли складывает салфетки на Терминал Айленде и, наконец, невероятно, но факт — Кассиус/Али повержен со своего пьедестала каким-то гамбургером из человечины, накачанной до смерти. Джо Фрэйзер, подобно Никсону, уступил, в конце концов, соображениям, которые такие люди, как я, отказываются понимать — по крайней мере, не лезут из кожи вон».
Джо Фрэйзер, к слову, в 1994 году снялся в фильме «Обитель ангелов» — которого все равно никто не видел. Куда интереснее то, что кино про бокс снималось и продолжает сниматься — вскоре после книги Томпсона состоялся вышеупомянутый дебют Сталлоне, затем — премьера «Бешеного быка». На фоне этой картины и франшизы про Рокки, неотвратимо сокрушившего Ивана «Красные трусы» Драго (иначе и быть не могло по целому ряду понятных причин) достаточно незаметно прошел плохой фильм «Триумф духа» с Уиллемом Дефо 1989 года. Тема «бокс за свободу», которая в режиссерском сознании иногда становилась «боксом за американские ценности против тоталитаризма», была в нем продолжена: даже название картины перекликается с «Триумфом воли» Лени Рифеншталь. В байопике Роберта Янга Дефо сыграл еврейского боксера Саламо Аруха, который вынужден боксировать в концентрационном лагере Аушвиц-Биркенау (Освенцим). Кроме того, что фильм снят в настоящем Аушвице по фактам биографии настоящего замечательного человека, больше в картине особенно ничего хорошего нет — она занудная и слезливая, но сам факт показателен. Даже греческая родина боксера никого не смущала — понятно же, что он «бился за все хорошее против всего плохого».
Действительно, иногда кажется, что Голливуду удалось то, что не получилось у Геббельса со Шмелингом — образ боксера стал восприниматься как безусловно вызывающий сочувствие, а чаще — положительный, но, так или иначе, он был всегда связан с происходившим в стране и мире. Великая депрессия, война, еще одна, еще одна, еще одна, Вудсток и Уотергейт, Рейган, Буш, Клинтон — фильмы менялись, а бокс продолжался.
Примеры можно перечислять и перечислять. Последним главным фильмом про бокс можно, пожалуй, считать картину «Малышка на миллион» Клинта Иствуда — человека, который на уровне коллективного бессознательного стал вполне себе «Духом Запада» и олицетворением героического времени американской истории, времени покорения Фронтира. Жутковатый, но прекрасный сюжет, в котором этот самый Дух Запада убивает свою ученицу, возможно, был приговором Америке Буша-младшего на исходе его первого срока, через три года после 11 сентября.
И в этом отношении особенно интересно, какими будут два новых фильма с де Ниро — найдется ли подходящая идеология, в которую вдохнет жизнь смесь из спорта и искусства, или же второго «Бешеного быка» не случится, а бокс будет ждать нового — исторического — киногероя.