«Маргинальность стала генеральной линией» Бывшие журналисты «Комсомольской правды» о скандальной колонке про абажуры

В начале недели на сайте «Комсомольской правды» вышла колонка Ульяны Скойбеды с подзаголовком «Порою жалеешь, что из предков сегодняшних либералов нацисты не наделали абажуров. Меньше бы было проблем». Речь в тексте шла о словах оппозиционера Леонида Гозмана, приравнявшего в своем блоге советскую контрразведку СМЕРШ к нацистским войскам СС. Гозмана возмутил сериал про доблестных сотрудников СМЕРШ, а Скойбеду, в свою очередь, то, что «либералы пересматривают историю, чтобы выбить у нашей страны почву из-под ног».

Слова про абажуры из предков либералов вызвали в интернете скандал, который вылился в призывы бойкотировать «КП». Позже провокационное высказывание было удалено с сайта. Главный редактор газеты Владимир Сунгоркин назвал фразу «безобразной», однако сослался на то, что Ульяна Скойбеда ее «в эмоциональном запале ляпнула». Сунгоркин добавил, что сделает выговор журналистке, но при этом заметил, что слова Гозмана, которого он назвал «идеологическим сумасшедшим», ему все равно кажутся оскорбительными. Высказываниями оппозиционера уже занялись в Госдуме, «Комсомольская правда» пока отделалась предупреждением от Роскомнадзора — за нарушение законов о СМИ и о противодействии экстремизму.

«Лента.ру» попросила нескольких известных журналистов, когда-то работавших в «Комсомольской правде», рассказать о том, как в газете могла появиться колонка с антисемитскими заявлениями, что изменилось в газете в последние годы и насколько она выделяется на фоне прочей российской прессы.

Ольга Бакушинская, колумнист, работала в «Комсомольской правде» с 1995-го по 2006-й

Когда я начинала работать в «Комсомолке», такие вещи там появиться не могли даже близко. Но газета постепенно менялась — особенно заметно это стало, когда Ельцин подал в отставку. Пресса стала меняться в принципе, но «Комсомолка», на мой взгляд, особенно. Именно в начале 2000-х в нее пришли люди крайне правых националистических взглядов. Я не могу сказать, что в Сунгоркине никогда этого не чувствовалось. Другой вопрос, что он никогда не стал бы выдавать свои взгляды словами Скойбеды — просто потому, что он хороший журналист и достаточно умный и осторожный человек.

Читательский состав за последние годы тоже сильно изменился, потому что какой корм выкладывать — такие потребители и придут. Я думаю, что человеку, который сейчас читает «Комсомолку», все нравится, и он полностью поддерживает позицию Скойбеды. В этом смысле газета удовлетворяет своего читателя. Сунгоркин еще и очень хороший бизнесмен, и отчасти он делает это сейчас, потому что это выгодно.

В «Комсомольской правде» всегда было много эмоций журналистов, и это был ее большой плюс. Свой взгляд, если ты умел его хорошо выразить, очень ценился. Но раньше, по крайней мере, нужно было подтверждать свои эмоции действительными событиями. Боюсь, что теперь баланс сместился.

Я не могу сказать, что «Комсомолка» была или сейчас находится на каком-то особом положении. Дело, скорее, в том, что сейчас можно напечатать что-то подобное в любом издании и большого скандала не будет — маргинальность не просто дозволяется, она стала в своем роде генеральной линией. Посмотрите, какие высказывания позволяют себе депутаты. В любой нормальной системе координат это уголовное дело и отвержение обществом. А у нас можно говорить все что угодно, тебе еще и орден дадут. Так что Сунгоркин тут не один такой — он такой как все.

Многие журналисты, которые когда-то работали в «Комсомолке», не очень любят говорить о современном издании. Откровенно говоря, нам довольно больно, что так вышло. Раньше, когда ты говорил, что работал в «КП», все понимали, что у тебя сильная школа и что ты настоящий журналист. А сейчас становится все более неудобно об этом упоминать. Но я по-прежнему горжусь, что работала в «КП» — это была хорошая газета.

Алексей Синельников, главный редактор газеты «Мой район», работал в «Комсомольской правде» с 1995-го по 2007-й, на момент ухода возглавлял редакцию сайта

Я не очень слежу за тем, что сейчас пишет «Комсомолка», но не могу сказать, что сильно удивлен. Ульяна Скойбеда по характеру такая бой-баба, которая машет шашкой по каждому поводу. К тому же хлесткая манера в принципе культивируется в «Комсомолке» — важно, чтобы статьи были искренние, попадали в аудиторию. Сунгоркин вообще бережно относится к возможности журналистов выплескивать то, что у них на душе. «Комсомолка» тем и ценна для массового читателя, что она такая непричесанная.

Но, на мой взгляд, с этой колонкой произошел перебор, как и с некоторыми предыдущими колонками Ульяны. К сожалению, эта история отражает состояние всего общества. Мы не умеем вовремя останавливаться, мы не умеем договариваться — характер дискуссии приобрел больные черты с обеих сторон. Для меня обе точки зрения неприемлемы: Ульяна совершила непотребство, но мне так же отвратителен Гозман с его позицией. Мой дед попал в штрафбат, вероятно, позади него были те самые пулеметы людей из НКВД. У меня нет к ним претензий, это была война, были совершенно другие условия.

Есть такое мнение, что «Комсомолке» прощается многое. Но я бы в случае с этой колонкой говорил не о власти, а об обществе. Большинство людей не восстанет против газеты, не объявит ей бойкот, ни один рекламодатель не откажется от сотрудничества. Если бы такая история произошла в Европе, там государству не пришлось бы даже вмешиваться в ситуацию — там обычные читатели сказали бы газете: «Все, давай, до свидания». Мы сами достаточно инертны, поэтому на нас — на интернет-сообщество как часть жителей России — можно и не обращать внимания. Мы покричим сейчас об этом в интернете и переключимся на то, что американцы нас обыграли 8:3.

При этом я не думаю, что Сунгоркину совершенно безразлична реакция общественности. В «Комсомолке» работают не зверообразные люди, они могут и извиниться, могут объяснить, как так случилось. Но мне кажется, что газете с такой огромной аудиторией все же нужно быть осторожнее.

Валерий Симонов, работал в «Комсомольской правде» с 1988-го по 1997-й, прошел путь от первого заместителя главного редактора газеты до председателя Совета АОЗТ «Комсомольская правда», а затем главного редактора издания

Я не хочу комментировать этот скандал, потому что я не считаю его особо выдающимся. По-моему, такая ситуация в последнее время часто происходит и в разных СМИ, поэтому вставать в позу и судить отдельного журналиста или издание я не хочу. В журналистике есть уже такой жанр — возбуждение скандала. В «Комсомолке» просто эта история так громко прозвучала, потому что она коснулась вдруг такой острой темы.

Когда я возглавлял газету, существовали другие законы журналистики. Тогда ответственность издания за публикации и личная ответственность журналиста за свои слова были несравненно выше. Конечно, скандалы и громкие материалы в «КП» были — без этого газета не могла существовать ни в какое время, а «Комсомолке», прямо скажем, всегда дозволялось чуть больше, чем остальным монстрам газетного рынка. Но те скандалы были более значимые, интересные, что ли. Нынешняя «Комсомолка» сохранила многие родовые черты, в том числе склонность к эпатажу, желание выступить первопроходцем в тех темах, которые в обществе принято вслух не обсуждать.

За время моей творческой биографии мое отношение к газете «Комсомольская правда» очень сильно менялось. Я, наверное, испытал весь спектр чувств, которые есть между людьми и газетами, — от огромной любви до ненависти. Сейчас я отношусь к коллегам из «КП» со вполне доброжелательным интересом. Я не скажу, что «Комсомолка» является тем изданием, с которого я начинаю весь день, но я слежу за ней. Там есть много имен из старой гвардии, которые мне интересны.

Азер Мурсалиев, шеф-редактор издательского дома «Коммерсантъ», был корреспондентом «Комсомольской правды» в 1980-х годах

Я не читал статью Ульяны Скойбеды, поэтому мне сложно судить об этом скандале. Сейчас я «Комсомольскую правду» почти не читаю, поскольку наши издания и «КП» занимают совершенно разные ниши. Та газета, в которой работал я, была совершенно иной — она была рассчитана на то, что сейчас называется элитой, на умного читателя. Она была, конечно, массовой газетой, даже попала в книгу рекордов Гиннесса как самое тиражное издание. Но сейчас массовые издания стали другими, они предполагают другой уровень развития аудитории. Сейчас ее читатели — это люди, которые смотрят телеканалы НТВ, ТНТ. Возможно, дело в том, что общество за эти годы сильно изменилось, расслоилось.

Я работал в газете в последние годы Советского Союза и первые годы новой России, тогда она не стремилась к такой скандальности. Но вообще, «Комсомольская правда» всегда публиковала полярные мнения, резкие, резонансные статьи. В советское время «Комсомольская правда» действительно была на особом положении: ей позволялось чуть больше, чем другим крупным изданиям, или она себе позволяла то, чего не могли себе позволить другие. Но что происходит с газетой сейчас, я не знаю.

К Владимиру Сунгоркину я отношусь хорошо, считаю, что он талантливый и успешный медиаменеджер. Я много лет работал с ним вместе и считаю, что это умный человек со взвешенной позицией. Радикальных или экстремистских взглядов он никогда не придерживался. Не думаю, что Сунгоркин давал задание написать такую колонку, а то, что он позже удалил оттуда вызвавшую возмущение фразу, говорит скорее в его пользу.

Владимир Мамонтов, президент ОАО ИД «Известия», работал в «Комсомольской правде» с 1990-го по 2005-й, в разное время занимал должности первого заместителя главного редактора, главного редактора, а затем шеф-редактора издания

Думаю, Сунгоркин этого [статьи Скойбеды] не видел. В любом случае это неприемлемо и нуждается в ясном объяснении для публики. Тут двух, а также трех мнений быть не может. Помнится, я сам писал, что многих критиков России не было бы на свете, если бы русский и советский «мужик», «быдло» не спас Европу. Кое-кого он просто из печи вынул. Успел. Но тут другое: тут издевательство. Как и сравнение Гозманом Смерша с СС. Ульяна поддалась на провокацию, а этого нельзя. Да и без провокации нельзя так писать.