За последний год в мире произошло несколько терактов, мотивированных межконфессиональной ненавистью. Их исполнителями стали преступники-одиночки, действовавшие без какой-либо посторонней поддержки. Последним таким инцидентом стало нападение радикального мусульманина на солдата, произошедшее в Париже. Эксперты в области безопасности и сотрудники спецслужб едины во мнении — возможности властей предотвратить подобные теракты крайне ограничены.
Нападение во французской столице произошло 25 мая в деловом районе Дефанс. Целью злоумышленника стала группа военных, патрулировавших территорию в рамках антитеррористической программы. Ранив одного из них ножом в шею, мужчина воспользовался переполохом и скрылся. Впрочем, ранение, которое получил Седрик Кордье (Cédric Cordiez), опасности для его жизни не представляло: всего через пару дней его выписали из больницы.
Преступника сразу объявили в розыск. Следствию удалось достать видеозапись с места инцидента, по которой нападавшего опознали. В процессе просмотра записей полиция выяснила любопытный момент: прежде чем напасть на военнослужащих, злоумышленник помолился.
Утром 29 мая преступника задержали в западных предместьях Парижа. Им оказался 22-летний Александр Д. (его фамилия не раскрывается), который, по данным следствия, три-четыре года назад стал последователем радикального ислама. Как сочли в прокуратуре, почти наверняка задержанный действовал, исходя из религиозных убеждений. Сам Александр, который уже признал свою вину, заявил, что «хотел напасть на представителя государства». При этом свидетельств того, что он действовал от лица террористической организации, у властей нет.
В полиции заявили, что раньше Александр уже попадал в поле ее зрения, однако уличали его только в обычных уголовных преступлениях — кражах, грабежах, незаконном хранении оружия. Внимания спецслужб он не привлекал, несмотря на свои радикальные взгляды.
Насколько для властей такая ситуация неприятна, свидетельствует признание французского министра внутренних дел Мануэля Вальса. По его словам, проживающие во Франции мусульмане под влиянием интернет-проповедей все чаще становятся сторонниками радикальных идей. Подчеркивая взрывоопасность и непредсказуемость сложившейся ситуации, министр добавил, что «по стране сейчас ходят с десяток, а может даже и около сотни потенциальных [Мохаммедов] Мера».
Имя Мохаммеда Мера Вальс упомянул неспроста. Именно этот человек чуть больше года назад, в марте 2012 года, совершил серию убийств в Тулузе и ее окрестностях. Жертвами террориста тогда стали семь человек — трое сотрудников силовых структур, а также трое детей и преподаватель еврейской школы. Убийцу вскоре нашли, однако взять живым его не удалось: Мера забаррикадировался в своей квартире и был убит во время штурма.
Выяснилось, что террорист был последователем радикального ислама. Убийства он назвал местью за смерть палестинских детей во время израильских операций и за отправку французского контингента в Афганистан. Как утверждал Мера, он состоял в «Аль-Каеде», однако, судя по всему, решение устроить бойню он принимал самостоятельно.
Власти о наклонностях Мера знали и даже установили за ним слежку, даром что тот не раз ездил в Пакистан и Афганистан, где какое-то время провел в тюрьме. Однако следили за ним без особого рвения: под особый контроль его не взяли даже после того, как за несколько лет до теракта на Мера пожаловалась соседка — якобы он пытался завербовать ее сына в «Аль-Каеду».
По итогам истории с Мохаммедом Мера французские власти существенно ужесточили политику в отношении подозреваемых в экстремизме. В их домах участились обыски, некоторых депортировали. Однако, как показало майское нападение, этих усилий оказалось недостаточно.
Еще одной причиной, по которой инцидент в Париже привлек особое внимание, стало то, что за три дня до него двое радикальных мусульман учинили жестокую расправу над британским солдатом в Лондоне. Барабанщика Королевского стрелкового полка Ли Ригби (Lee Rigby), который направлялся в казарму в районе Вулвич, террористы сперва сбили машиной, а потом на глазах у прохожих зарезали ножами и мачете.
box#1361910
В убийцах опознали британских подданных нигерийского происхождения Майкла Адеболаджо (Michael Adebolajo) и Майкла Адебовале (Michael Adebowale). Мотивы своих действий они скрывать не стали. «Единственная причина, по которой мы убили этого мужчину, — это то, что мусульмане умирают каждый день. Мы клянемся Аллахом, что никогда не прекратим борьбы, если только вы не оставите нас в покое», — заявил один из преступников на камеру телефона одному из свидетелей убийства.
После прибытия полиции террористы попытались напасть и на ее сотрудников, однако оба злоумышленника были обезврежены, после чего их госпитализировали (Адебовале уже успели выписать и передать полиции) с огнестрельными ранениями. По делу о нападении были задержаны еще не меньше восьми человек, однако основными фигурантами дела остаются Адеболаджо и Адебовале.
Вскоре после задержания всплыла информация, что оба подозреваемых правоохранительным органам были знакомы. Более того, Адеболаджо, по словам его приятеля, якобы даже пыталась завербовать служба контрразведки MI5. Случилось это, предположительно, после того, как молодой человек вернулся из Кении, где его арестовали за попытку пересечь границу с Сомали. По версии кенийской полиции, он намеревался примкнуть к сомалийской террористической группировке «Аль-Шабаб».
В спецслужбах, похоже, не считали, что Адеболаджо и Адебовале представляют какую-либо опасность. Потом уже стало известно, что радикальных идей они, скорее всего, набрались у местного исламского богослова. Знали ли об этом контрразведчики — предстоит установить во время парламентского расследования, организованного после убийства Ригби. Впрочем, сам организатор расследования Малкольм Рифкинд (Malcolm Rifkind) призвал не делать из спецслужб козла отпущения: по его словам, именно благодаря действиям MI5 в стране удалось предотвратить не один теракт. В то же время премьер-министр Дэвид Кэмерон распорядился усилить контроль над мусульманскими общинами с целью выявления их отдельных представителей, чьи взгляды претерпели радикализацию.
Еще одним недавним примером действий террористов-одиночек стал теракт во время марафона в Бостоне, совершенный 15 апреля. Тогда погибли три человека, более 260 получили травмы. На след его предполагаемых исполнителей братьев Тамерлана и Джохара Царнаева полиция напала спустя несколько дней. Старший, Тамерлан, погиб в ходе погони, младшего удалось взять живым.
Сразу после задержания Джохар признался, что действовали они с братом самостоятельно. Однако пока его еще только искали, в спецслужбах признались, что произошедшее стало для властей настоящим кошмаром: теракт был совершен абсолютно неожиданно и предотвратить его было практически невозможно. Позднее американцы попытались свалить вину на российскую сторону: якобы их коллеги из Москвы, предупреждавшие об опасных наклонностях Царнаева-старшего, отказались предоставить самые важные улики. По мнению американской стороны, именно поэтому ни ФБР, ни ЦРУ не уделили братьям особого внимания, несмотря на то, что Тамерлан фигурировал в черных списках обоих ведомств, которыми они, кстати, не обменялись.
Серия терактов, произошедших в разных странах примерно по одному и тому же сценарию, ставит службы безопасности в очень непростые условия. С одной стороны, агентов можно упрекнуть, что они упустили злоумышленников, несмотря на то, что им было известно об их неблагонадежности. Однако, с другой стороны, как справедливо отметил французский криминалист Ален Боэ (Alain Bauer), властям приходится все чаще иметь дело с новым видом терроризма, который характеризуется крайне низкой степенью организации. В ситуации, когда функцию ячейки фактически исполняет всего один-два человека, эффективно отследить их действия и предотвратить теракт становится почти невозможной задачей.