Одним из самых ярких явлений в японском обществе считаются преступные группировки якудза. В отличие от западных мафиозных объединений якудза — законные образования с четкими правилами и жестким кодексом чести. Японцы давно смирились с существованием преступных кланов, считая их неотъемлемой частью традиционного уклада. Впрочем, под давлением властей уровень доверия к якудза в последние годы постепенно снижается.

Благородные бандиты

О том, как именно зародилось такое явление, как якудза, достоверной информации явно не хватает. Некоторые представители этого сообщества склонны считать себя потомками сословия самураев, многие из которых в далеком прошлом потеряли сюзеренов и стали странствующими ронинами. Подобная точка зрения позволяет якудза создать вокруг себя ауру романтики и благородства.

Согласно еще одной теории, предшественниками якудза были вовсе не ронины, а участники гражданских ополчений, защищавшие свои селения от бывших самураев. С одной стороны, менее благородным происхождение якудза эта трактовка не делает. Однако, с другой стороны, есть свидетельства, что в подобные ополчения часто шли представители низших слоев населения, многие из которых промышляли незаконными делами.

Впрочем, утверждается, что с исторической точки зрения однородным образованием якудза называть нельзя: помимо защитников селений (или бывших самураев) составными элементами сообщества считаются бродячие торговцы, зачастую добывавшие средства к существованию мошенничеством и грабежами (не исключено, что именно они в прошлом были ронинами), и владельцы игорных притонов. Более того, распространена точка зрения, что само название якудза пришло из игорного дела. Предполагается, что оно созвучно трем слогам, обозначающим числа (восемь, девять, три), сумма которых (двадцать) в распространенной в Японии карточной игре оитё-кабу означает проигрышный результат. Якобы таким образом участники сообщества подчеркивали свою оторванность от «цивилизованных» японцев.

Появившись еще в XVII—XVIII веках, предшественники якудза предположительно начали приобретать влияние в XIX веке, особенно в период Реставрации Мэйдзи. Развитие экономики и последующая индустриализация оказались обширным полем для деятельности гангстеров, взявших под свое крыло торговлю, промышленное производство и рынок труда. К тому времени бандиты уже активно сотрудничали с местной полицией, которую в обмен на протекцию снабжали информацией. Кроме того, у якудза и правоохранителей была негласная договоренность о распределении обязанностей: в обмен на разрешение носить оружие (в основном мечи) и ряд других преференций мафия обязалась исполнять функции полиции, когда у стражей порядка не хватало собственных ресурсов.

Тысячи семей

Сближение якудза с властями продолжилось в XX веке. Особенно быстрыми темпами оно пошло на фоне экономического спада в период перед Второй мировой войной. С одной стороны, мафия могла эффективно подавлять акции возмущенных жителей, за что она продолжала получать различные послабления. С другой стороны, под руководством якудза пышным цветом расцвели разного рода притоны, попытки ликвидировать которые грозили обернуться еще более масштабными акциями народного неповиновения.

Особо же большое влияние якудза приобрели уже после войны, с приходом в страну американцев. Оккупационные власти не доверяли местным гангстерам и смотрели на них с большим подозрением. Однако именно через якудза иностранные военные получали доступ к проституткам, наркотикам и другим сомнительным услугам. Бандитские группировки же, пользуясь ослаблением властей и плачевным состоянием экономики, организовали черный рынок продовольствия и других дефицитных товаров, которые закупали у американцев.

С окончанием оккупации влияние якудза нисколько не ослабло. Более того, к тому моменту они уже стали своего рода сословием, существование которого ни для кого не оставалось секретом. К середине 1990-х годов якудза объединялись примерно в 2,5 тысячи семей. В основном это были мелкие группировки, в то время как на первый план вышли три главных клана, которые остаются самыми крупными и влиятельными до сих пор.

Крупнейшей семьей из «большой тройки» является синдикат «Ямагути-гуми», численность которого оценивается в 40—55 тысяч человек. Изначально под его контролем находился город Кобэ, расположенный ближе к западной оконечности острова Хонсю, однако с недавнего времени он распространил свое влияние и на Токио. Столичный регион находится в центре внимания и двух других сильнейших криминальных объединений Японии — «Сумиёси-каи» и «Инагава-каи». Численность этих группировок составляет около 20 и 15 тысяч участников соответственно.

Всего же на сегодня в Японии насчитывается около ста тысяч участников преступных группировок, причем около половины из них составляют так называемые «временные» якудза, не состоящие в кланах. Сами себя они считают независимыми гангстерами, способными составить конкуренцию «настоящим» якудза, в то время как последние относятся к ним с презрением и считают «шестерками».

Их нравы

Строго говоря, семьями и кланами объединения якудза называются лишь условно: никакого родства между их участниками, как правило, нет. Отношения же, которые связывают участников банды, можно назвать квазисемейными. Речь идет о системе оябун — кобун, где первый — условно отец, а второй — условно сын. Эта иерархическая система, выходящая за рамки иерархии формальной (своего рода штатного расписания), характерна далеко не только для преступных группировок: по такому же принципу свои неформальные отношения строят участники многих других объединений в Японии — компаний, политических партий, общественных организаций и так далее.

Вместе с тем отношения среди якудза порой считаются более крепкими, чем в иных коллективах, в особенности, когда речь заходит об исполнении приказа босса. Для участника клана ослушаться оябуна — как правило, поступок немыслимый. Одновременно принять на себя удар в случае опасности, даже если речь идет о равном по статусу члене банды, считается поступком в высшей степени благородным. Если же гангстер по каким-то причинам не исполнил волю оябуна или скомпрометировал свой клан, для заглаживания вины он совершает ритуал, давно ставший визитной карточкой якудза во всем мире — отрезает последнюю фалангу мизинца (или безымянного пальца, если проступок стал не первым). Ритуал этот берет свое начало в древней Японии, когда он имел не только символическое, но и практическое значение: без мизинца или его части воину было гораздо сложнее орудовать мечом, что делало его более зависимым от хозяина и других участников коллектива, перед которыми он провинился.

Еще одной отличительной чертой якудза, знакомой многим иностранцам, являются огромные татуировки, которые могут покрывать все тело. Правда, как правило, бандиты тщательно скрывают их от посторонних глаз. Одна из причин, по которой якудза стремятся как можно больше украсить свое тело — желание продемонстрировать стойкость духа и презрение к физическим страданиям. Учитывая, что обычно подобные татуировки наносятся вручную, без использования автоматики, времени на создание узора может уйти очень много — до нескольких лет.

Вынужденный бойкот

В отличие от западных мафиозных кланов, которые стараются сохранить в тайне детали своей деятельности, якудза никуда не прячутся. Напротив, они, можно сказать, выставляют себя напоказ, обозначая свои штаб-квартиры соответствующими вывесками, раздавая визитки с названием и символикой своего клана, размещая контакты в телефонных справочниках и издавая собственные журналы. Подобная, казалось бы, наглость объясняется просто — якудза не запрещены законом. По сути, они ничем не отличаются от любых других общественных объединений.

Один из основополагающих принципов якудза, которого семьи стараются придерживаться уже много лет — не опускаться до уличной преступности. Кодексы многих кланов запрещают грабежи, кражи, уличную продажу наркотиков, изнасилования, убийства. Напротив, якудза стремятся поддерживать на подконтрольной им территории максимальный общественный порядок, причем их убеждение в собственной пользе настолько велико, что лидеры некоторых группировок на полном серьезе считают свои семьи «гуманитарными организациями».

Тем не менее, соблюдение кодекса чести не мешает якудза регулярно нарушать закон. Специализируются они на проституции, вымогательстве, игорном бизнесе, масштабной наркоторговле, торговле оружием, незаконных операциях с недвижимостью. Совершают они и убийства — правда, обычно это происходит в рамках межклановых разборок.

Преступления, совершаемые якудза, оставаться незамеченными, конечно же, не могут. Активная борьба с кланами идет с начала 1990-х годов, когда были приняты первые антимафиозные законы. Однако самые радикальные меры пришлись лишь на последние несколько лет. При этом от аналогичного законодательства в других странах эти меры отличаются тем, что сами кланы по-прежнему остаются законными образованиями. Вне закона же власти объявили сотрудничество с мафией. Согласно новым нормам, компании, уличенные в связях с якудза, лишаются банковского обслуживания и арендованных площадей, а их акции снимаются с биржевых торгов. Сотрудники таких фирм могут понести уголовную ответственность вплоть до тюремного заключения.

После принятия этих законов от якудза стали отворачиваться все те, с кем кланы раньше вели дела. Мафия действительно потеряла часть доходов, из-за чего ей приходится искать новые сферы интереса — одним из них недавно стал фондовый рынок, на котором якудза действует через подставные компании. Правда, у подобного подхода к борьбе с преступными кланами есть и критики. По их мнению, в большой опасности оказываются представители бизнеса, которые попадают меж двух огней: с одной стороны им угрожают гангстеры, разозленные отказом от сотрудничества, с другой — закон.

Еще одним способом осадить мафиози стали нормы, согласно которым за преступления, даже самые мелкие, совершенные рядовыми участниками клана, ответственность должен нести их босс. Такая тактика также показала себя эффективной: на основании этого закона против криминальных воротил был подан уже не один иск. Последним из них стало обращение в суд владелицы бара в Нагоя, которая потребовала от босса «Ямагути-гуми» Кэнъити Синода компенсаций за рэкет со стороны его подчиненных.

На волне активной антимафиозной кампании якудза начинает чувствовать давление со стороны и простых людей, которые устали от соседства с преступниками, пусть даже приверженными соблюдению кодекса чести. Свидетельством изменившихся настроений стал иск, поданный в 2008 году жителями города Курумэ, которые потребовали выселить членов местной преступной группировки.

Борьба с криминальными кланами осложняется тем, что в сознании японцев якудза по-прежнему остаются неизменным атрибутом общества. Готовность преступников прийти жителям на помощь, как это происходило, например, после землетрясения в Фукусиме, их приверженность кодексу бусидо все еще обеспечивают якудза большим числом поклонников. Впрочем, численность японской мафии уже не первый год сокращается, что дает властям надежду на победу в не столь далеком будущем.

Однако, как считают критики кампании против якудза, ее уничтожение может обернуться хаосом: ведь сама по себе преступность неискоренима, а вот новое поколение гангстеров вряд ли будут придерживаться кодекса чести.