Вольный город Лемберг Львов стал альтернативой Киеву

Когда в конце ноября прошлого года в Киеве только еще планировались митинги, связанные с решением властей Украины свернуть ассоциацию с ЕС, студенты львовских вузов первыми объявили акцию неповиновения, после чего городской совет объявил центральные власти страны нелегитимными. Показательно также, что именно Львов стал первым украинским городом, где оппозиция захватила областную администрацию и фактически вывела регион из подчинения Киеву. Корреспондент «Ленты.ру» побывал в городе, который всегда был в жесткой оппозиции к действующей украинской власти, и жители которого считают себя «справжніми» европейцами.

Киевский железнодорожный вокзал в последние дни чем-то напоминает прифронтовой. Пассажиры — по большей части мужчины, сосредоточенные, напряженные, с рюкзаками и баулами. Почти у каждого каска — строительная, спортивная или военная. Обычного галдежа нет — говорят они, сбившись в кучки и вполголоса. Изредка слышны лишь слова: «Майдан», «баррикады», «Беркут» и непечатные междометия.

Куда-то пропали даже объемные женщины, беспрестанно оглашавшие привокзальную площадь криками «Квартира, квартира!». Людей при этом сравнительно немного. У касс очередей нет, что для киевского вокзала редчайшее явление.

Проводники львовского поезда явно скучали, ожидая немногочисленных пассажиров. В купе, кроме меня, был лишь один мужчина, направлявшийся в Тернополь. Все начало поездки он был занят чтением новостей со своего смартфона. Не прекращая чтения, тихо комментировал: «Львов, Ровно, Франковск, Хмельницкий... Даже Полтава! Наши-то чего ждут?»

Впрочем, терзания соседа по купе продолжались недолго. Спустя час после отправления поезда Олег (так он себя назвал) расцвел: в Сети появились новости о захвате тернопольской и штурме черкасской администраций. Узнав, что разговаривает с гражданином РФ, Олег принялся уверять, что люди на Майдане — не националисты, стоят они «не против России», а потому что «их достало» и они «хотят жить нормально», и «теперь революция точно победит».

Принесший чай проводник тоже выразил бурное недовольство режимом. У него, правда, претензии специфические: государство, оказывается, запрещает проводникам продавать чай с несанкционированным лимоном. Злокозненность Януковича, с точки зрения нового собеседника, в том, что тот «не дает заработать людям лишнюю гривну» на дополнительной услуге. Пример характерный: многие украинцы сейчас винят своего президента буквально во всем, вплоть до установившихся морозов, которые тот «от Путина привез».

По мере движения поезда на запад морозы, несмотря на ночь, ослабевали.

В сравнении с темным, яростным и жутким Мордором, устроенным на киевской улице Грушевского, тихий утренний Львов под снегом выглядел эльфийским краем.

Тем интереснее, что именно во Львове родилось нынешнее протестное движение. Сразу же после отказа правительства Николая Азарова от курса на евроинтеграцию Украины к памятнику Тарасу Шевченко на проспекте Свободы (традиционное место массовых акций) пришли десятки студентов и гражданских активистов. С собой у них было несколько флагов Украины, один — Евросоюза и единственный плакат: «Киев, выходи на Майдан!»

Киев призыв услышал, в столице начались акции протеста. После этого Львов стал «тыловой базой обеспечения» киевских протестов, отправляя на Майдан людей, продовольствие, палатки, одежду и другую помощь. Но главное, именно во Львове формировались цели, смыслы и идеи восстания, которые позднее уже перекочевывали на главный майдан страны. Мэр города Андрей Садовый в разговоре с «Лентой.ру» объяснил это так: если Киев — это «сердце» Украины, то Львов — это ее «душа», «стержень национальной идентичности, самосознания и культуры», который выстоял даже в непростых условиях СССР.

Именно львовский майдан выработал концепцию «неполитического протеста» (то есть без приоритета политиков над гражданскими активистами). Киевляне этого формата придерживались недолго, уже в декабре отдав сцену на откуп так называемым «лидерам оппозиции» — Арсению Яценюку, Виталию Кличко и Олегу Тягнибоку. Позднее столица начала раскаиваться в этом, поскольку троица так и не предложила протесту ни лидера, ни программы, заведя его в тупик.

Во Львове же политиков сначала вежливо просили не выходить на сцену. Сейчас подход несколько изменился. Как рассказал местный фотограф Павло Паламарчук, самым неугомонным за узкополитические речи и партийные флаги просто обещают бить морду. Отодвинув политиков в сторону, демонстранты сохранили единство и нашли в своей среде новых лидеров, никак не связанных с традиционными политическими партиями. Они первыми вывели львовян на мирную блокаду областной администрации, они же первыми ее и захватили, когда в Киеве пролилась кровь.

Здание львовской областной государственной администрации перешло под контроль демонстрантов 23 января, когда горожане узнали об убийстве их земляка — кандидата физико-математических наук Юрия Вербицкого, принимавшего активное участие в киевских протестах. Неизвестные люди (предположительно, бывшие силовики) вывезли его в лес под Киевом, избили и бросили умирать на снегу. Температура воздуха в ту ночь опускалась до минус 15, поэтому шансов выжить у активиста не было — он скончался от переохлаждения. Другой активист, Игорь Луценко, похищенный вместе с Вербицким, сумел спастись и потом рассказал, что его товарища избивали дольше и жестче — «как львовянина, бандеровца».

Это преступление всколыхнуло весь город. На уличных столбах тут же появились самодельные черно-белые листовки с именем, изображением и годами жизни погибшего, а также надписью: «Основание для убийства: львовянин». К офису губернатора Олега Сало стали стекаться тысячи горожан. Тут надо отметить, что руководителей украинских регионов назначает непосредственно президент страны, поэтому Сало считался «лицом Януковича» во Львовской области. За неимением самого «Короля орков», как тут порой называют главу государства, отдуваться пришлось его назначенцу. Губернатор вышел к людям, пытаясь их успокоить, но «что-то пошло не так»: его схватили и в не очень вежливой форме заставили написать заявление об отставке. Документ зарегистрировали в канцелярии, после чего изрядно напуганного Сало отпустили домой, посоветовав бросить политику и заняться семьей (у губернатора недавно родился ребенок).

Следующей целью стал сам офис администрации, расположенный в роскошном дворце XIX века. Некоторые депутаты областного совета от парламентских партий, появившиеся на месте событий, пытались остановить толпу, но тщетно. Их никто не слушал, а те немногие, кто обращал внимание, отвечали матом. Захват состоялся быстро и бескровно — милиция не мешала. Демонстранты тут же объявили о переезде «Штаба народного сопротивления» в здание администрации и выбрали его коменданта — руководителя львовского объединения независимых профсоюзов Андрея Соколова. На подходах к зданию началось строительство баррикад. Уже через несколько часов низложенный губернатор из неизвестного укрытия объявил, что его отставка — не настоящая, так как заявление он написал «под давлением». Ему ответили кричалкой: «Сало — на шкварки!»

Примеру Львова вскоре последовали жители Ровно, Ивано-Франковска, Тернополя и еще нескольких городов.

Утром 24 января в обычном продуктовом магазине Львова одна продавщица средних лет обслуживала покупателей, а другая ретранслировала ей новости, звучавшие из транзисторного приемника, установленного на границе подсобки и торгового зала. Диалог велся на западноукраинском суржике – смеси украинского и польского, в русском переводе это звучит, конечно, не так живо.

— Вот, в Черновцах началось.
— Шо, какой-то штурм?
— Та да, администрацию народ штурмует.
— В Черновцах сам бог велел: этот парень, которого раздели и с топором фотографировали, он же из Черновцов. Если бы они не поднялись, то разве ж они люди?
— Тогда и Москва должна подняться. Ты видела, что вчера с их пареньком кудрявым таким сделали? Он еще в Киеве с майдановцами куда-то поехал…
— Еще поднимется, имей терпение… Не пойму, зачем они издеваются так над людьми? Ну поймали, ну оформили. Бить-то зачем?
— Так запугать же ж хотят.
— Идиоты! Нас только и можно поднять, если начать издеваться над людьми. Они ж не понимают украинцев. Или это им Путин сказал.
— Ой, шо со страной делают…

В кофейне неподалеку знакомый бариста мрачно варил капучино. На вопрос, как настроение, ответил: «Страшно. Непонятно, что из этого всего выйдет. Слышал, одного нашего уже убили? Похороны сегодня».

Юрия Вербицкого отпевали в церкви Рождества пресвятой Богородицы в Сыхиве — спальном районе на юге Львова, похожем на сотни таких же районов постсоветских городов. Греко-католический храм, построенный в начале 1990-х, пожалуй, является главной его достопримечательностью.

Дорога, ведущая к площади Иоанна Павла II, на которой стоит этот храм, была запружена машинами с украинскими флагами и черными траурными ленточками. Людей у самой церкви было еще больше: проводить Вербицкого пришли не менее пяти тысяч человек. В храме они подходили к закрытому гробу (в открытом изуродованного побоями Вербицкого хоронить сочли неэтичным), притрагивались к нему рукой, оставляли цветы и молча уходили. Священники, стоявшие поодаль, просили не задерживаться, чтобы не создавать давку. За исключением этих слов, никто ничего больше не произнес, звучали лишь церковные песнопения. После службы гроб с телом Вербицкого отвезли на главное кладбище города — Лычаковское, где с почестями похоронили.

С кладбища многие направились прямо в здание областной администрации помогать «Штабу сопротивления», где работы действительно хватает.

Например, на площади перед зданием из мешков со снегом и заостренных палок возводятся баррикады. Любой приехавший из Киева сразу же увидит, в чем заключается разница между двумя городами. В столице баррикады сделаны из всего, что только под руку попадется. Во Львове мешки со снегом одинаковые, ровно подогнаны один под другой на манер кладки в крепостной стене.

Распределение труда внутри поставлено намного эффективнее: работают небольшими бригадами, обязанности в которых четко оговорены. В Киеве, например, десять человек несут к баррикадам десять покрышек. Во Львове с этой задачей справляются двое: они нанизывают дюжину шин на металлический шнур и волоком доставляют эту связку к месту назначения. Бочки с кострами расположены на определенном расстоянии друг от друга и так, чтобы не мешать проходу. Тут же стоят импровизированные столики, за которыми строители баррикад чинно пьют знаменитый местный кофе.

Правда, на контакт рядовые «солдаты» шли не очень охотно. Впервые с момента приезда во Львов русская речь стала препятствием к разговору и вызвала не самую добрую реакцию. На вопрос о том, с кем же можно поговорить, строители отвечали хмуро и коротко: «Ищи сотника». Искомый человек, как выяснилось, находился внутри здания, на втором этаже. Вход был свободен.

Львовская областная администрация — это, в общем, дворец. Туда, наверное, можно было бы ходить как в музей. Стены не исписаны граффити, но кое-где висят революционные объявления и указатели со стрелочками: «комендант», «вытирайте обувь», «женская сотня», «не курить», «столовая», «медпункт» и, конечно, «правый сектор». Есть также идеологические — например, плакат «За что мы боремся» с пространным пояснением, за что же. Но если в киевской мэрии такие плакаты, как правило, нарисованы от руки на картонках, то во Львове это листы бумаги формата А4 с аккуратно распечатанным текстом. Среди этих объявлений обнаружилось одно пролившее свет на причину неприветливости людей внизу.

Оказывается, россияне там уже успели побывать. На одном из листов (позднее нашлись и его двойники) был напечатан портрет известного телепропагандиста Аркадия Мамонтова. Как следовало из листовки, он пытался проникнуть в администрацию, но был выставлен оттуда вместе со своей съемочной группой. Текст на стене гласил: «Этот человек — провокатор. Он хочет представить нас горсткой агрессивных фашистов». Авторы листовки призвали всех, кто столкнется с Мамонтовым, не вступать с ним в разговоры и просто его игнорировать.

Похоже, что общение с русскоязычным гостем не слишком понравилось обитателям здания. У первого же пункта охраны меня остановили.

— Можно пройти? Я из прессы, мне нужен сотник.
— А ты случайно не москаль?
— Москаль…
— Москаль-москаль или просто москаль?
— ?
— Москали бывают разные. Ты из какой прессы? Какой-нибудь прокремлевский телеканал?
— Нет, это интернет-газета. «Лента.ру». Если надо, перейдем на украинский.
— Не, не надо, я слышал про «Ленту». Это вашего вчера «Беркут» побил в Киеве? Как он?
— Да, нашего, ему уже лучше, спасибо.
— Ну тогда ты нормальный. Проходи. Вот же ж, а говорил, что москаль…

Примерно такой разговор с небольшими вариациями пришлось повторить еще раз, прежде чем удалось добраться до помещения, в котором раздавал интервью «сотник», представившийся Ростиславом. Услышав русский язык, он тоже поинтересовался, с кем говорит. Удовлетворенный ответом, скороговоркой выдал, что Львовская обладминистрация не владеет зданием, контракт на аренду с ней завершен, поэтому здание теперь находится в управлении городской общины. «Никто ничего не захватывал», — подчеркнул Ростислав. По его словам, «сотни», одной из которых он управляет, созданы для обороны этого здания. От кого именно, он сам, правда, точно не знает, так как информация поступает противоречивая. При этом он веско сообщил, что защитников администрации уже «тысячи», поэтому «никто нас отсюда не выбьет». Он добавил, что даже донецкого «Беркута» никто не боится: «Таксисты за нас, их автобусы, если что, заблокируют. Донецким придется туго». В целом же, по его словам, ситуация остается неясной, поэтому «сотни» в любой момент готовы ко всему.

Его настроение разделял и комендант «штаба» Андрей Соколов, к которому удалось проникнуть через еще несколько рядов «секьюрити». По его словам, процесс «освобождения» областных администраций от наместников Януковича «превратился в лавину, его не остановить». Соколов тут отметил, что система назначения губернаторов порочна в принципе и изжила себя. Он сообщил, что координирует оборону, снабжение и функционирование своего штаба, налаживает контакты с коллегами из других «освобожденных» областей и уже держит связь с комендантом киевского Майдана. Формальных полномочий, сознался Соколов, у него нет: «Люди просто выбрали меня, человека, которого хорошо знали, когда мы сюда…э-э… зашли». Слово «захватили» коменданту тоже не нравится. Он, как и «сотник» Ростислав, настаивает, что Сало и его администрация не имели права занимать здание после 1 января, когда истек срок его аренды. Правда, при этом он признал, что суд отменил решение о прекращении аренды, но оговорился, что единственной законной властью в области сейчас является лишь областной совет. «Хотя и там одни импотенты», — добавил вдруг комендант.

По его словам, в ближайшее время облсовет назначит исполнительный комитет «как при власти советов — есть советы, а они назначают исполкомы». В этот комитет, надеется Соколов, войдут не политики, а общественные и гражданские лидеры, так как политикам львовяне не слишком доверяют. «Вот мы — совершенно не политические. Более того, среди нас даже есть политические оппоненты. Правые, центристы, ле… нет, левых в Галиции найти трудно. Хотя я вот сам — социал-демократ!» — объявил он, добавив, что в администрации сейчас находятся не националисты и радикалы, а «обычные горожане, вставшие на защиту конституции».

О горожанах, самостоятельно «поднявшихся на защиту конституционного строя», говорил и мэр Львова Андрей Садовый. Он прямо не ответил на вопрос, поддерживает или осуждает последние события в обладминистрации и вокруг нее, но несколько раз подчеркнул, что «в данном контексте людей надо понять». Они, по его словам, решились на свои действия не просто так, а после появления антиконституционных законов, ограничивающих свободу в стране и начавшихся в Киеве похищений, убийств и пыток активистов. «Ситуация невероятно противоречивая и сложная», — признал Садовый.

Он также сказал, что единое правовое поле страны должно быть сохранено, его развала нельзя допустить. Но тут же пояснил, насколько сложно это будет сделать в нынешних условиях: «Служащие внутренних войск в львовских частях сами просят активистов их заблокировать, чтобы не ехать в Киев. Они хотят остаться». Какие-либо прогнозы на будущее Садовый давать отказался, так как «ситуация меняется каждый день», но дал понять, что будет сотрудничать с областной радой. Насчет исполкома, который она планирует назначить, пока не вполне уверен. Однозначного «да» или «нет» он не произнес.

Позиция мэра Львова в разворачивающихся на Украине событиях становится все более важной и по еще одной важной причине. В условиях, когда киевский Майдан разочаровался в тройке «старых» лидеров, а новые все никак не появляются, имя эффективного и толкового Садового все чаще звучит в числе тех, кто мог бы стать лидером протеста. Однако мэр категорически отказался обсуждать подобное развитие, заявив, что «Львов — очень сложный, интересный и важный город, в верности жителям которого он поклялся на конституции и Библии», а потому он даже говорить не хочет о карьере на национальном уровне. По его словам, кризис на Украине проще всего преодолеть так: «Надо, чтобы каждый на своем месте выполнял свою работу наилучшим образом. Тогда и кризисов не будет».

Осторожность Садового понятна. Сейчас ситуация в стране действительно очень шаткая и может качнуться в любую сторону. Однако рядовые львовяне в своих оценках и прогнозах идут гораздо дальше, а звучащие мнения порой весьма радикальны.

Марк, работающий в IT-сфере и принимавший активное участие в протестах, сказал, например, что вовсе не боится разрыва правового поля Украины. По его словам, сейчас жители каждой конкретной области и каждого населенного пункта получили прекрасный шанс определиться, какого будущего они хотят для себя и своих детей. По его словам, Украине вовсе не обязательно «идти на дно» целиком. Если кто-то может заявить о своем несогласии с политикой Януковича и отстоять свое мнение, то сейчас для этого идеальное время. В разделении Украины на проевропейский Запад и пророссийский Восток он не видит никакой трагедии. При этом он все же настаивает, что киевский Майдан должен не вступать в переговоры с властью, а перейти к решительным действиям и прогнать Януковича, как это сделали львовяне с его наместником. Тогда шанс сохранения единства страны останется, но только при введении федерализма.

Его идеи разделяет и Арета, которая работает в иностранной компании переводчиком и пишет книгу. Она призналась, что ранее была сторонницей исключительно мирных протестов, но это время безвозвратно ушло, «сейчас надо не ждать и терпеть, а действовать». Она также не видит большой проблемы в отделении европейской Украины от Украины Януковича, но думает, что надо «забрать с собой в Европу как можно больше областей». По ее мнению, сейчас западным областям надо создавать собственные органы власти, которые никак не будут зависеть от сидящего в Киеве Януковича.

В целом же сейчас во Львове царит такое настроение: от нынешней власти надо избавляться любыми способами, включая насильственные. Но если это не удастся, то придется создавать собственное государство, в котором не будет Партии регионов и принятых ей «диктаторских законов». Вариант, при котором Львов вернется под власть нынешнего руководства страны, не рассматривается в принципе. На вопросы о возможном военном подавлении восстания во Львове спокойно отвечают: «У них ничего не получится. СССР со всей своей мощью десять лет не мог ничего сделать».

Однако пока никто на войну всерьез не настроен. Упомянутый выше Марк, например, заметил, что целей лучше достигать «добрым словом», а не «добрым словом и револьвером», хотя второй вариант и попроще.

Если не считать баррикад у здания областной администрации, Львов сейчас живет обычной жизнью. Горожане, кажется, пока не вполне осознали, что они фактически уже живут в «вольном городе».