Осенние месяцы 1914 года принесли русскому флоту целый ряд тяжелых разочарований. На этом фоне бой 18 ноября между главными силами Черноморского флота и турецко-немецкими крейсерами «Гебен» и «Бреслау» у мыса Сарыч был расценен если и не как полная победа, то как весьма значительный успех. За десять минут старые, но все еще мощные русские броненосцы развеяли миф об абсолютном превосходстве германского линейного крейсера «Гебен» на этом театре военных действий.
Начало войны складывалось для русского флота крайне неудачно. После ряда тяжелых потерь и бесславных поражений сложилось представление о неготовности и низкой боеспособности военно-морских сил России.
11 октября в Финском заливе от немецкой торпеды, выпущенной подводной лодкой U-26, погиб вместе со всем экипажем (598 человек) броненосный крейсер «Паллада» (7800 тонн).
15 октября в гавани Пенанга немецким легким крейсером «Эмден» был потоплен русский крейсер «Жемчуг» (3130).
29 октября турецкие военные корабли без объявления войны обстреляли Севастополь, Феодосию и Новороссийск. В тот же день два турецких эсминца зашли в одесский порт, где потопили канонерскую лодку «Донец» и подожгли нефтехранилище.
Одновременно германский линейный крейсер «Гебен» под турецким флагом (Турция в тот момент еще не объявила войну России) обстрелял Севастополь, нанес тяжелые повреждения миноносцу «Лейтенант Пущин» и потопил минный заградитель «Прут», на борту которого находилось 710 мин заграждения — едва ли не половина всех флотских запасов.
Тяжелые и унизительные поражения, а также память об уроках Русско-японской войны, привели империю к полному неверию в свой военно-морской флот. На Балтике большие военные корабли фактически отказались от активных боевых действий, а на Черном море «Гебен» — единственный мощный боевой корабль противника — внушал русскому флоту такой ужас, что ему уже были готовы отдать полное господство на этом театре военных действий. На этом фоне объективно незначительный по меркам большой войны морской бой 18 ноября 1914 года у мыса Сарыч имел самые серьезные последствия. Устаревшие, но все еще достаточно мощные русские броненосцы доказали, что в морском сражении количество вполне способно конкурировать с качеством, а абсолютное превосходство и непобедимость «Гебена» — всего лишь пропагандистский миф.
Броненосцы в походе. Русская открытка выпуска 1914-1916 годов
Изображение: архив Петра Каменченко
Вот как по горячим следам в своем морском обзоре изложила эти события ежедневная военная газета «Русский инвалид»:
«Морской генеральный штаб сообщает. Что 5-го (18-го) ноября около полудня дивизия линейных кораблей Черноморского флота, возвращаясь из крейсерства у берегов Анталии и подходя к Севастополю, усмотрела в расстоянии 25 миль от Херсонесского маяка турецкий отряд в составе броненосного крейсера "Гебен" и крейсера "Бреслау". Туман позволил нам приблизиться для боя на очень короткую дистанцию в 35-40 кабельтов. Флот немедленно перестроился в боевой порядок и, приведя неприятеля на правый борт, открыл огонь. Первый же залп 12-дюймовых орудий с флагманского корабля "Евстафий" попал в крейсер "Гебен" и разорвался в середине борта, произведя пожар на неприятельском судне. Вслед за "Евстафием" открыли огонь остальные корабли. Стрельба наша давала превосходные результаты, и в корпусе "Гебена" был виден ряд разрывов.
Стрельба с "Гебена" началась с опозданием. Неприятель по-видимому не ожидал встречи с нашим флотом. Стрельбу свою германцы вели залпами из крупных орудий, направляя их исключительно в адмиральский корабль. Бой продолжался 14 минут, после чего "Гебен" быстро повернул и, пользуясь своей скоростью, скрылся в тумане. "Бреслау" в сражении участия не принимал и держался на горизонте.
Незначительные повреждения получил только линейный корабль "Евстафий"».
«Русский инвалид», 9 (22) ноября 1914 года
А вот анализ некоторых последствий этого морского боя, сделанный тем же изданием двумя днями спустя:
«В политическом смысле вывод из строя "Гебена" отозвался уже как в Греции, так и в Румынии. Греция должна была считаться с возможностью выхода "Гебена" в Эгейское море, против которого она могла выставить только два купленных в Америке броненосца "до-дредноутного" типа и один относительно слабый броненосный крейсер ("Аверов").
Теперь, как сообщают газеты, бывшие в Греции опасения совершенно рассеялись. Что же касается Румынии, то это государство отчасти удерживало от активного выступления против Австрии присутствие в Черном море этого германо-турецкого судна, которое могло всегда напасть на единственный порт Румынии — Констанцу (Кюстенджи), главную базу румынского торгового флота и лучший порт этого государства, в сооружение которого Румыния вложила много денег. Теперь эта опасность миновала, как сознаются румынские дипломатические круги.
Таким образом, вынужденное исчезновение такого пугала, каким был "Гебен" для разных мелких государств и для слишком нервно настроенных общественных кругов, сыграло весьма важную роль в вопросе о выступлениях Греции и Румынии на театре войны и возможно, что эти государства наконец решатся оказать содействие для скорейшей ликвидации этой войны.
Этот бой имел также и большое моральное значение для наших моряков, которые доказали, что не только в одной броне, в пушках последнего образца и скорости хода зиждется победа, но для этого надо иметь на кораблях живую душу, искусство и знание своего дела. Ведь существует аксиома, что лучше иметь за деревянными бортами железные души, чем за железными бортами деревянные.
Во время этого боя нашим морякам пришлось сражаться с немецким судном, укомплектованном немецкой командой, имевшей более чем двухлетнюю практику во время плавания в Средиземном море. Кроме того, германский флот всегда считался вторым после английского не только по числу судов и их сил, но по личным качествам экипажей его судов.
И вот наши моряки себя блестяще зарекомендовали в этом бою как в смысле маневрирования, так и стрельбы. Понятно, что подобное боевое испытание должно отразиться самым благоприятным образом на моральном состоянии наших моряков и должно показать всему миру ту высокую степень боевой готовности, в которой находится личный состав нашего Черноморского флота.
Что же касается научного значения этого боя, то оно очень велико, так как здесь впервые на практике были проверены все последние усовершенствования военно-морской науки, создавшей такой тип боевого корабля, как "дредноут". К сожалению, не зная подробностей этого боя, пока нельзя сделать какие-либо выводы, кроме того, что доказана возможность боя броненосцев обыкновенного типа с "дредноутами", доказано преимущество большого хода, явившегося единственным спасителем "Гебена".
Понятно, что хотелось бы знать более подробно о повреждениях "Гебена", о действительности стрельбы из его могучих пушек, о функционировании в бою всех тех многочисленных вспомогательных механизмов, которыми обильно снабжен современный боевой корабль, о системе управления огнем и многом другом…
Так же ничего пока нельзя сказать о подробностях боя. Хотя некоторые газеты и дали даже план маневрирования наших судов и германо-турецких, на основании только одной фразы в сообщении морского генерального штаба, что наша эскадра сражалась правым бортом, но эти предложения о возможной обстановке боя надо считать весьма гадательными и мало обоснованными. Бесспорен только один факт, что "Гебен" с самого начала хотел уклониться от боя и все его намерения состояли в том, чтобы поскорей уйти из сферы огня наших орудий. Раз были пожары и разрывы снарядов около дымовых труб, то, понятно, на исправление этих повреждений надо очень много времени, особенно при скудных средствах адмиралтейства Константинопольского порта.
Понятно, все эти предположения гадательны, да и сообщения о повреждениях "Гебена" идут кружным путем через Италию, и пока мы основываемся на сообщениях корреспондентов итальянских газет, но пока приходится довольствоваться только этими сведениями, которые нельзя не отметить».
«Русский инвалид», 11 (24) ноября 1914 года.
Прорыв «Гебена» и «Бреслау» в Константинополь в августе 1914 года
Изображение из журнала «Великая война в образах и картинах», 1914 год
Приведенные выше документы нуждаются в нескольких пояснениях.
1. Ужас и пугало
До появления «Гебена», соперников у русского флота на Черном море не было. Два старых турецких броненосца «Мессудие» и «Хайреддин Барбаросса» никак не могли считаться достойными противниками более мощным броненосцам «Три Святителя», «Пантелеймон» (бывший «Князь Потемкин-Таврический»), «Ростислав», «Евстафий» и «Иоанн Златоуст». В июле 1915 года в строй вступил линкор «Императрица Мария», но до того линейный крейсер «Гебен» был объективно самым мощным, быстрым и современным военным кораблем на этом театре военных действий. После же показательной расправы с «Прутом» немецко-турецкий крейсер стал настоящим ужасом Черного моря, «пугалом для слишком нервно настроенных общественных кругов», как писал «Русский инвалид». В открытом бою с линейным крейсером шансов на спасение ни один из русских броненосцев в одиночку не имел бы. Другое дело бригада тяжелых и медленных, но хорошо вооруженных боевых кораблей одного типа. В этом случае количество могло перейти в качество, что и произошло у мыса Сарыч.
2. Поджигатель войны
Еще во время строительства Турция пыталась купить будущий «Гебен». На воду он был спущен весной 1911 года и являлся на тот момент значительной боевой силой: водоизмещение 22,9 тысячи тонн, мощность турбин 52 тысячи л.с., скорость 26 узлов, вооружение 10 — 280-мм, 12 — 150-мм. 12 — 88-мм орудий, плюс 4 торпедных аппарата. Для сравнения, у «Евстафия»: 12,8 тысячи тонн, 10,6 тысячи л.с., 16 узлов, 4 — 305-мм, 4 — 203-мм, 12 — 152-мм, 14 — 75-мм и 2 ТА.
Одурачив практически весь Средиземноморский флот союзников в самом начале войны, «Гебен» вместе с легким крейсером «Бреслау» (4570 тонн) пришел в Константинополь. По международным законам нейтральная в тот момент Турция не могла позволить боевому кораблю участвующей в войне державы находиться в своем порту более 24 часов. Англичане потребовали от турок выдачи «Гебена» и «Бреслау», на что турки молниеносно «купили» оба крейсера у Германии. 16 августа суда получили новые имена (Yavuz Sultan Selim и Midilli), на них были подняты турецкие флаги, а германские офицеры сменили черные фуражки с золотыми кокардами на красные фески. Более того, 23 сентября немецкий контр-адмирал Сушон был назначен главнокомандующим турецким флотом. Именно Сушон разработал операцию по нападению на черноморские порты России. Все это в конечном итоге и привело к вступлению Турции в войну на стороне Германии на полгода раньше ожидаемого Россией срока.
3. Встреча
15 ноября 1914 года русский флот под командованием адмирала Эбергарда, несшего свой флаг на «Евстафии», вышел в море. Кроме пяти вышеназванных броненосцев в состав эскадры входили крейсеры «Память Меркурия» и «Кагул» (по 6645 тонн), «Алмаз» (3300) и 13 эсминцев, включая четыре новейших типа «Новик». В задачу флота входило минирование подходов к Босфору и обстрел турецкого порта Трапезунд. На обратном пути русские корабли буквально столкнулись с «Гебеном» и «Бреслау». В 12:05 «Бреслау» заметил русский крейсер, о чем тут же сообщил на «Гебен». «Гебен» пошел на противника, и тут из тумана показались все пять русских броненосцев.
4. Бой на параллельных курсах
Плохая видимость определила исключительно малую дистанцию боя — всего 40 кабельтов (около 7 километров). С такой дистанции промахнуться было трудно, и первый же двухорудийный залп «Евстафия» принес попадание в третий 150-мм каземат левого борта «Гебена». Погибли 16 человек. Германский крейсер начал стрелять примерно через 50 секунд и его первый залп лег перелетом, но дальше начались попадания. Всего «Евстафий» получил четыре снаряда. На русском броненосце погибли 33 человека и 25 были ранены.
Бой шел на параллельных курсах. При этом «Иоанн Златоуст» стрелял с неверной наводкой. «Пантелеймон» из-за дыма и тумана вообще ничего не видел и потому огня так и не открыл. «Три Святителя» стрелял по неверным данным «Иоанна Златоуста». А «Ростислав» предпочел выбрать своей целью «Бреслау». Зато «Евстафий», пользуясь небольшой дистанцией, открыл беглый огонь из 203-мм и 152-мм орудий и успел выпустить 14 и 19 снарядов соответственных калибров. По русским данным было отмечено 14 попаданий. Через 10 минут (по другим данным через 14), корабли разошлись. «Гебен» скрылся в тумане, русские его не преследовали.
5. Результаты боя
По сведениям русской разведки в Турции потери «Гебена» составили 115 человек убитыми и 59 ранеными. По немецким данным погибли 34 человека и 24 были ранены. Надежда на то, что в результате боя «Гебен» надолго вышел из строя, не оправдались. Уже 6 декабря он снова вышел в море, но уже 26 декабря подорвался на двух русских минах, принял 600 тонн воды и с большим трудом вернулся на базу, где ремонтировался до апреля 1915 года.
Карта театра военных действий: Черное море и проливы
Изображение из журнала «Великая война в образах и картинах», 1914 год
Итоги
Конечно, назвать большой победой 10-минутную перестрелку, в результате которой противники получили незначительные повреждения и разбежались, было бы серьезным преувеличением. И все же именно после этого эпизода Черноморский флот добился решительного стратегического преимущества над противником.
Важным результатом сражения у мыса Сарыч стала моральная победа русского флота, прежде всего над собственной неуверенностью и страхом поражения. Слишком свежи были в памяти ужасы Цусимы — всего-то десять лет прошло. Да и на других морских театрах дела складывались неважно. А тут страшный «Гебен», который при очной ставке оказался не столь уж неуязвимым, каким его рисовала германская пропаганда.
До конца Первой мировой войны русский флот фактически контролировал обстановку на Черном море, осуществляя регулярные обстрелы турецких портов, препятствуя перевозкам угля и сухопутных сил по морю. С «Гебеном» русские броненосцы встречались еще, и всякий раз германский крейсер от боя уклонялся. Ввод в строй русских «дредноутов» окончательно запер «Гебен» в крошечном Мраморном море. Уйти в Средиземное море он не мог, так как пролив Дарданеллы был надежно блокирован союзниками.
А потом наступил 1917 год, и Россия вышла из Первой мировой войны, чтобы почти немедленно вступить в войну гражданскую.