Человеческая приватизация Как царь Александр II решил пополнить бюджет, упразднив рабство

Отмена крепостного права, провозглашенная 3 марта по новому стилю (или 19 февраля по старому) 1861 года, помимо социального и гуманистического значения имела серьезные последствия для экономики страны. Государство не потратило на реформу ни копейки бюджетных средств. Схема выкупа земли разорила как крестьян, так и, в конечном счете, помещиков. Зато выправилось финансовое положение царской казны. По экономическому эффекту крестьянскую реформу ХIХ века можно сравнить с ваучерной приватизацией 1990-х годов.

Крымнаш

Император всероссийский Александр II, взошедший на престол в 1855 году, вспоминал слова своего отца, Николая Павловича: «Хочу взять Себе все неприятное и все тяжкое, только бы передать тебе Россию устроенною, счастливою и спокойною». На деле же новому царю досталось разросшееся, как спрут, казнокрадство и война с ведущими мировыми державами за полуостров Крым. К моменту восшествия Александра II на престол война длилась уже два года.

Был осажден Севастополь, русские потеряли и не смогли отбить у турок Евпаторию. Затем, в первые же месяцы царствования Александра II, англо-французский флот занял Керчь, а в сентябре французские войска захватили Малахов курган. Весной следующего года Россия проиграла войну и была вынуждена подписать мирный договор. Правда, Севастополь, Балаклаву, другие захваченные крымские города русским дипломатам удалось выторговать в обмен на отбитый у Османской Турции Карс.

Крымская война привела к финансовому кризису. Для финансирования военных расходов правительству пришлось печатать необеспеченные кредитные билеты. С 1853 по 1858 год рубль обесценился более чем вдвое. В то время курс российской валюты измерялся по отношению к драгоценным металлам: серебру и золоту. Установить стабильный курс к золоту и восстановить международную конвертацию рубля удастся только в 1897 году.

Государственные расходы превышали доходы, и так продолжалось еще 14 лет после войны. Причем занимать за границей для финансирования бюджетного дефицита российскому правительству было крайне трудно из-за неблагоприятного внешнеполитического климата. Экономическая система явно нуждалась в реформах. Прежде власти проблем просто не замечали, но война и порожденный ей кризис сделали их очевидными.

Борзыми щенками

Сельское хозяйство, основа российской экономики того времени, было в упадке. Помещики залезли в долги, что называется, по уши. Они брали займы у кредитных учреждений и частных лиц, отдавая в залог крестьян. В начале XIX столетия было заложено 5 процентов крепостных душ, к 1830-му — 42 процента, а к 1859 году — 65 процентов. Таким образом, большинство крепостных крестьян с точки зрения закона уже не принадлежали своим хозяевам. Совокупный долг помещиков, заложивших имения только в государственные кредитные учреждения, достиг 425 миллиона рублей, а эта сумма была вдвое больше годового дохода бюджета.

Многие имения уходили за долги с молотка. В 1833 году из 127 тысяч дворянских семей 18 тысяч уже не владели крепостными, а к 1859-му число дворян, не имевших крестьян, выросло до 27 тысяч. Доля крепостных в населении страны по состоянию на 1858 год составляла 37 процентов (при Петре I крепостными были более половины всех россиян).

И царь решился на реформу. К тому времени планы освобождения крестьян были уже разработаны целым рядом общественных деятелей. Николай I создал около десятка различных комиссий для упразднения крепостного права. Однако их работа сталкивалась с резким противодействием помещиков. Один из разработчиков крестьянской реформы — министр государственных имуществ при Николае I Павел Киселев. Он предлагал проект освобождения крестьян еще Александру I в 1816 году.

По его мнению, освобождение крестьян не нуждалось ни в особых государственных актах, ни в согласии помещиков — крестьян могли забрать у них за долги. Достаточно было принудительно выкупить заложенные имения и возместить помещикам разницу между стоимостью имения и накопленной недоимкой по просроченным кредитам. Тогда большинство имений перешло бы к государству, а крестьяне стали бы государственными, то есть, по сути, лично свободными.

Предприниматель Василий Кокорев предлагал выкупить крестьян на волю с помощью специально созданного частного банка. Он считал, что крестьян надо освобождать с землей, а помещикам выплатить компенсацию с помощью кредита этого банка в течение 37 лет.

По похожему пути пошла Германия, тоже отменившая у себя крепостное право. Там государство выделило значительные суммы из бюджета, чтобы покрыть выкупную задолженность освобождаемых крестьян. Также была создана сеть финансовых учреждений, кредитовавших освобожденных крестьян под залог урожая. Освобождение германских крестьян завершилось к середине 1850-х годов. Бывшие крепостные вскоре превратились в свободных фермеров.

Такая схема требовала государственных расходов. Потом они бы окупились с лихвой. Но на тот момент в казне Российской империи был дефицит и идти на дополнительные траты правительство Александра II не желало. Была выбрана иная схема, не предполагавшая бюджетных расходов. Даже наоборот, госбюджет остался в выигрыше.

Неурожайка тож

Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» был подписан царем 19 февраля (по нынешнему календарю — 3 марта) 1861 года. Крестьяне получили статус лично свободных граждан, право владеть имуществом и само имущество как таковое в виде домов и личных построек. Также крестьяне объединялись в самоуправляемые «сельские общества». Земля сохранялась за помещиками. Те, в свою очередь, обязаны были предоставить крестьянам в пользование придомовый участок. Чтобы крестьяне могли себя прокормить, сельским обществам выделялись полевые наделы, которые распределялись между отдельными крестьянами. Но самое главное, что за пользование этой землей крестьяне должны были отрабатывать барщину или платить оброк в течение восьми лет. А долг государству за выкупленные наделы «сельские общества» отдавали в течение 49 лет.

Да, пороть крестьянина на конюшне и набирать себе в гарем крестьянских девок помещик уже не мог. Но крестьяне по-прежнему работали на помещика. И назывались они «временнообязанными». Барщину обязаны были отбывать мужчины в возрасте от 18 до 55 лет и женщины в возрасте от 17 до 50 лет. В отличие от прежней барщины, новая ограничивалась законом. За полный надел крестьянину полагалось отработать на помещика не более 40 мужских и 30 женских дней.

Крестьянские наделы должны были постепенно выкупаться у помещиков. Сумма выкупа превышала рыночную стоимость земли. Если выкупные деньги положить в банк, проценты давали помещику ежегодно сумму оброка. На эти деньги землевладелец мог приобрести сельскохозяйственные машины и нанять работников, а мог вложиться в акции.

Реформа дала 10 миллионам крестьян 34 миллиона десятин земли, или 3,4 десятины на душу. А для обеспечения прожиточного минимума требовалось от 5 до 8 десятин. Разорение значительной части крестьянства было неизбежным.

Но обогатились ли помещики? Переданная «сельским обществам» надельная земля была оценена в 1 миллиард 218 миллионов рублей. Из них 316 миллионов рублей вычли из оценочной суммы в пользу государства в счет задолженности перед банками и государственными кредитными учреждениями. Оставшиеся 902 миллиона рублей тоже были выплачены не реальными деньгами, а пятипроцентными банковскими билетами и выкупными свидетельствами. Эти бумаги котировались на бирже значительно ниже номинала.

Но даже при таком надувательстве со стороны государства помещики все же получили значительные суммы. Внук Николая Карамзина Владимир Мещерский писал в своих «Воспоминаниях», вышедших в 1864 году: «В каждую семью, в каждый дом сваливались с неба крупные тысячные суммы в виде выкупных свидетельств, сначала котировавшихся на бирже очень низко, чуть ли не на 18 процентов ниже номинальной стоимости, и вот эти-то выкупные продавались и превращались в капиталы, на которые одни бросились в заграничные поездки, а другие стали жить очень роскошно в Петербурге и в Москве. Замечательно было, что только меньшая часть тогда владельцев выкупных, ввиду низкой их цены, решилась выжидать повышения цен; большая же часть с изумительною легкостью бросилась их реализовывать… На деле после выкупной операции начался исторический процесс разорения дворянства, все это понимали».

Получается, что крестьянская реформа 1861 года в конечном итоге разорила и крестьян, и дворян. Зато выиграла государственная казна, которой удалось сократить, а затем и вовсе свести к нулю бюджетный дефицит.

Разорившиеся крестьяне подавались в города и нанимались на фабрики, посылая часть жалования семье. Так высвобождались кадры для развивавшейся промышленности.

Мог ли царь Александр II позволить себе провести реформу иначе? Какая экономическая политика оптимальна в годы кризиса? Нужно ли приберегать бюджетные средства «на черный день» или во что бы то ни стало вкладывать в реформы? Стоит ли копировать западный опыт? Споры об этом ведутся до сих пор.