Российский фолк-рок неразрывно связан с группой «Мельница», — именно этот коллектив определил основные направления развития жанра в нашей стране, дал ему своеобразный тон и стиль. За 16 лет существования музыканты записали пять полноценных студийных альбомов, материалы которых — всегда эксперименты: с мелодиями, текстами или инструментами. «Мельницу», в свою очередь, невозможно представить без ее лидера, автора песен и идейного вдохновителя — Натальи О'Шей, выступающей под псевдонимом Хелависа. Филолог и лингвист по образованию, она приносит в свое творчество образы из кельтской, скандинавской, балканской и славянской мифологии, заново объединяя довольно разобщенную и разбросанную индоевропейскую культуру.
Хелависа родилась в Москве, в семье ученых. Закончила МГУ, откуда вышла кельтологом и индоевропеистом. Вплоть до 2014 года работала старшим научным сотрудником кафедры германской и кельтской филологии, а также преподавала в Тринити-колледже в Дублине. Наталья знает четыре иностранных языка — ирландский, английский, французский и датский. Иногда она исполняет песни на шотландском и валлийском. Последние 11 лет Хелависа постоянно живет в Европе, приезжая в Россию для гастрольных туров со своей группой и отдельных концертов. Ее ближайшее выступление в Москве пройдет 23 апреля на площадке YOTASPACE (бывший ГлавClub). «Лента.ру» выхватила певицу во время одного из таких визитов в столицу.
«Лента.ру»: Вы часто комбинируете элементы мифологии разных народов. Можно ли назвать фолк чем-то целым и универсальным, или все-таки отдельные его традиции строго разграничиваются?
Хелависа: Да, без сомнений, фолк разделяется на энное количество традиций. Самое интересное в работе с ним — это то, насколько ты можешь инкорпорировать компоненты разных культур в современную музыку. Ты исследуешь, к примеру, как традиционная английская музыка соотносится с рок-н-роллом, как балканские мотивы включаются в классическое советское кино, насколько современная классическая музыка восприимчива к русской традиции — и прочее, и прочее. Фолк — это прежде всего инструментарий для создания нового индивидуального искусства.
Как же фолк, происходящий из народной музыки, интегрируется в современную?
Вполне нормально, на мой взгляд. Фолк рождается для людей, которым приятно слышать запоминающиеся, «залипающие» мелодии (а таких в этом жанре предостаточно), и для которых важен текст песни. Причем в данном случае мне бы хотелось разграничить фолк и этно, хотя граница между ними несколько размыта. Вот вы попросите назвать какие-нибудь успешные фолк-композиции, и у меня в ушах сразу начнет звучать The Times They Are A-Changin' Боба Дилана или что-то похожее. А это как раз яркий пример жанровой песни, страшно популярной — кто ее только не перепел.
Участники группы «Мельница» на концерте, приуроченном к 15-летию коллектива, в клубе «Космонавт».. Фото: Руслан Шамуков / ТАСС
В последнее время наблюдается значительный всплеск интереса к фолку. Как вы думаете, с чем это связано?
Не знаю. Может быть, с тем, что люди не перестают слушать в первую очередь мелодию и тексты, которые можно повторять и напевать хоть в лесу, хоть в метро. Но я вот фолк не слушаю, я рок слушаю. Посмотреть хотя бы мой плейлист в телефоне: «Аквариум», Борис Гребенщиков, Эрик Клэптон, Florence and the Machine, Led Zeppelin, Леонард Коэн, Мадонна, Queen, Майкл Джексон...
Фолк, как следует из его названия, связан с фольклором, сказаниями, мифологией — все это, как правило, подразумевает каких-то героев. Кто герои вашей музыки?
Я. Это все про меня.
Что ж, тогда какая она — ваша героиня?
Несколько несуразная. С ней всегда что-то случается. Она все время влипает в неприятности, но не теряет присутствия духа. Я автор песен, у которого постоянно какие-то катаклизмы, войны, космос, разлетающиеся на куски метеориты и так далее. У меня всегда все серьезно, и я искренне завидую текстовикам, пишущим с большей долей абсурда и юмора. У меня, например, просто так не получается, не выходит. Я думаю, что у авторов должна быть своя специфика: у кого-то это лиризм, у других юмор, у третьих драматичность. Или стихия. Когда я читаю стихи Александра Кабанова, я вижу, что он весь... хтонический: сплошная земля, насекомые какие-то, шмели в каждом стихотворении. И я его люблю именно за земные образы в его творчестве. Я знаю, что у меня много огня и воздуха. То есть это просто индивидуальная музыка каждого сочинителя.
А вы пробовали добавлять больше абсурда и юмора?
Конечно. Надо заниматься текстами и музыкой постоянно, каждый день, так же, как инструментом или вокалом. Продолжать что-то сочинять, выковыривать из себя, записывать. У меня вечно какие-то пометки в телефоне, причем многие из них имеют смысл только для меня. Вот, например, на одной написано «винтаж», на другой — «без», на третьей — «железный бык зима». Это как комочки бумаги в карманах Маяковского. Я считаю, что это нормально, нельзя же просто сидеть и ждать, когда к тебе прилетит вдохновение. Идешь по улице, вдруг — бац! — откуда-то упал образ. Останавливаешься, записываешь, потому что иначе забудешь, все это промелькнет и скроется в извилинах.
Смешиваете образы из разных культур? Может быть, вас восточные традиции интересовали?
Я человек с классическим филологическим образованием, и мне ближе всего индоевропейская культура. Но помимо этого очень нравится средневековый Китай, интересны темы китайских и японских оборотней. Поэтому — да, конечно. Когда эти образы появляются, можно просто вставить их в средневековую европейскую историю, и они там продолжают жить. И органично вписываются.
Хелависа выступает на рождественском концерте в Московском международном Доме музыки.. Фото: Светлана Боброва / ТАСС
Как насчет смешения языков?
Этот вопрос я оставлю другим. В моей прошлой жизни осталось множество лингвистических экспериментов, так что я предпочитаю писать по-русски, чтобы и понимали меня по-русски. Другое дело, что иногда я пользуюсь поэтическими приемами, не свойственными русскому языку, — например, аллитерацией или ассонансом — они больше характерны для германской поэзии. В этом случае я специально заставляю русский язык звучать так, чтобы у слушателя возникло ощущение, что это может быть какой-нибудь древнеанглийский.
Ваши песни переводят на другие языки?
Бывает. Я знаю, что такие переводы есть, но мне лично крайне редко встречались удачные.
Поэтика важна?
Конечно. Все важно. И музыка, и аранжировка, и образы, и поэтика. Песня — это некая отдельная сущность, она неделима.
Что в ближайших планах у «Мельницы»?
Будем записывать новый альбом. Я уже знаю его имя, знаю, какой там будет трек-лист, поэтому мы все с нетерпением ждем того момента, когда пойдем работать в студию. Если все будет хорошо, то представим уже осенью.
Пока мало клипов у группы. Будете работать над этим?
Есть несколько: «Дорога», «Контрабанда», «Баллада о борьбе». Сейчас готовится еще один. Да, процесс идет. Плюс у нас есть некоторое количество профессиональных видеосъемок — с концертов, с хорошо сведенным звуком. На YouTube их, может быть, непросто будет найти, но они есть, к примеру, на нашем фан-сайте folkrock.info.