Новым президентом Польши стал Анджей Дуда. Его предшественник, Бронислав Коморовский, еще до объявления официальных результатов голосования признал поражение. Дуда — член партии «Право и справедливость», как и тоже занимавший президентский пост Лех Качиньский, вместе со своим братом Ярославом запомнившийся большинству россиян как махровый русофоб. Однако ожидать ухудшения отношений Москвы и Варшавы из-за успеха Дуды не стоит — это политик другого поколения, менее идеологически заряженный и более прагматичный.
Предвыборная кампания до первого тура выборов проходила достаточно скучно. Большинство экспертов и обывателей, а также обывателей-экспертов были уверены, что победит действующий президент Бронислав Коморовский. Залогом этого служил его добрый и спокойный нрав, а также высочайший рейтинг доверия среди польских политиков. Для того чтобы такой рейтинг обрести, нужно не сделать ничего вызывающе плохого, а если точнее — не делать практически ничего. Однако, когда стали известны первые данные эксит-полов, выяснилось, что лишенный харизмы Коморовский проиграл. Неожиданно, но закономерно.
Как известно, есть Польша западная и восточная. Различия между двумя частями страны заключаются не только в экономическом состоянии, но и в уровне религиозности, национализма и в конце концов «европейскости». Восточная Польша, а также сельские жители, традиционно голосовали за правых различных мастей — за «Лигу польских семей» Романа Гертыха, за «Право и справедливость» братьев Качиньских, а теперь и за Анджея Дуду.
Этот сравнительно молодой политик вышел на авансцену совсем недавно и очень похоже, что его готовили к конкуренции с бывшим министром иностранных дел Радославом Сикорским, а не Брониславом Коморовским. Они в чем-то похожи даже внешне. Еще пару лет назад об этом варшавском юристе и депутате европарламента мало кто знал. Но Польша устала от стабильной предсказуемости «Гражданской платформы» и бесцветных политиков, которыми окружал себя Дональд Туск.
В лагере Коморовского забили тревогу после первого тура выборов и даже не столько потому, что соперник опередил действующего президента почти на процент, а потому, что третьим в предвыборной гонке пришел Павел Кукиз — известный рок-музыкант, человек, не предлагавший ничего, кроме как сломать существующую систему и не особо стесняющийся в выражениях. Под лозунгом «Перемены возможны» ему удалось набрать более 20 процентов голосов, и это убедительно показало, как электорату хочется этих самых перемен. В польской политике всегда присутствуют «неформатные» личности. В свое время это были Анджей Леппер и Роман Гертых, Януш Паликот и Януш Корвин-Микке. Их роль заключалась в том, что им удавалось поднять на всеобщее обсуждение табуированные вопросы, важные для общества, но опасные для репутации «серьезных» политиков. Теперь эту роль играет Павел Кукиз, которому пророчат большое политическое будущее (и в чем автор данных строк сильно сомневается). И вот во втором туре Анджей Дуда получает почти 60 процентов голосов избирателей, в первом туре поддержавших музыканта Кукиза. Еще большее количество сторонников Януша Корвин-Микке отдали свои голоса правому кандидату.
Павел Кукиз. 22 мая 2015
Фото: Przemek Swiderski / East News
Теледебаты показали слабость Бронислава Коморовского как оппонента, а его попытки быть ближе к народу смотрелись ненатурально. Поездки в метро и приглашение инициативной девочки «из толпы» в президентский дворец для обсуждения проблем инвалидов, акция «СМС другу» с просьбой проголосовать за Коморовского — все это выдавало беспомощность президента и его команды, не готовой к настоящему соперничеству с «серой лошадкой» польской политики. В то же самое время Анджей Дуда объездил на автобусе более 240 польских городов, встречался с людьми где только мог, не обошел вниманием польских мигрантов в Великобритании.
Действующему президенту не помогло даже то, что наиболее активны были избиратели в крупных городах. Но поражение Бронислава Коморовского нельзя назвать разгромным — его соперник набрал 52 процента голосов по предварительным данным, и этот показатель еще может немного снизиться после подсчета голосов поляков, проживающих за рубежом. Однако оно разгромное в том смысле, что ломает систему монополии власти, тщательно выстроенную бывшим премьером Дональдом Туском.
В какой-то мере Коморовский стал заложником непопулярного правительства, готового жертвовать благосостоянием людей во имя сохранения темпов экономического роста. Решение повысить пенсионный возраст до 67 лет было крайне негативно встречено всем обществом, тем более что в стране сохраняется застарелая проблема нехватки рабочих мест для молодежи, нередко вынужденной по этой причине эмигрировать из страны. Анджей Дуда обещает отменить эту реформу 2012 года, дать социальные гарантии, бесплатные детские сады и медицину. Возникает вопрос: он — правый консерватор или же популист с фактически социалистической программой преобразований? Программу Анджея Дуды поддержала даже столь полюбившаяся россиянам блондинка Магдалена Огурек, очень левая по убеждениям.
Подведение итогов голосования не означает прекращения предвыборной борьбы. Президентская гонка трансформируется в парламентскую — в ноябре полякам предстоит избрать депутатов Сейма. До тех пор обе стороны будут соревноваться в популизме, но при этом постараются избежать резких шагов во внутренней политике. Другое дело — политика внешняя, направление которой по конституции определяет президент. Министерство иностранных дел возглавляет очень влиятельный в «Гражданской Платформе» Гжегош Схетына. Значит, можно ожидать соревнования в решительных заявлениях и нарочитой демонстрации политической воли. Новому президенту особенно важно показать себя сильным лидером. Так что ждем новых жестких антироссийских выпадов. Однако не стоит предавать им избыточного значения. Тот факт, что политическая карьера Дуды связана с «Правом и справедливостью» сразу заставляет вспомнить русофобию Качиньских, но это не совсем оправдано. Во-первых, маниакальная русофобия была очень личным качеством братьев Качиньских и распространялась далеко не на всех их коллег по партии. После гибели одного из братьев и неудавшихся попыток второго взять президентский пост и большинство в парламенте, в «Праве и справедливости» разразился кризис: формировались внутренние фракции, даже наблюдался исход части депутатов. На позиции Ярослава Качиньского в партии никто особо не претендовал, но безусловное лидерство им было утрачено.
Бронислав Коморовский
Фото: Pawel Kopczynski / Reuters
Анджей Дуда представляет новое поколение в польской политике, не связанное напрямую с былой «Солидарностью», из которой вышли будущие соперники — Дональд Туск и братья Качиньские, и при этом не имеющее отношения к бывшей партийной номенклатуре социалистической Польши — как Александр Квасневский и Лешек Миллер. В политику Дуда пришел десять лет назад, став депутатом Сейма от «Права и справедливости». До этого он занимался главным образом академической работой в Ягеллоновском университете в Кракове. На его счету — неудачная попытка участия в выборах на пост мэра этого города, работа пресс-секретарем в своей партии, депутатство в Сейме и Европарламенте.
Для России новый расклад скорее позитивен, хотя не стоит излишне превозносить значимость польских выборов для двусторонних отношений. Самое важное в том, что Польша с Анджеем Дудой во главе станет более ориентирована на собственные национальные интересы и в гораздо меньшей степени будет следовать в фарватере Брюсселя. Европейский вектор не отойдет на второй план, но политика Варшавы, несомненно, сделается более осторожной и критичной на этом направлении. Даже в отношениях с Вашингтоном можно ожидать стремления к более равноправному и уважительному сотрудничеству, которого прежде всегда не хватало полякам — достаточно вспомнить подслушанные откровения Радослава Сикорского на этот счет. В прежние времена отношения России и Польши находились в негативной фазе, когда президентский пост занимал Лех Качиньский. Однако и с ним можно было конструктивно решать некоторые вопросы. Последовавшая за его гибелью некоторая нормализация связей между Варшавой и Москвой была кратковременной и совсем не случайно совпала с попыткой российско-американской «перезагрузки». Последние полтора десятилетия отношения между Варшавой и Москвой зависят прежде всего от степени напряжения между Кремлем и Белым домом. Скорее всего, никаких исключений из этого правила в ближайшие годы мы не увидим.