Запад или Восток: мнимый выбор для России Эксперты СВОП о месте России в глобальном мире в условиях ухудшения отношений с США и Европой

В НИУ «Высшая школа экономики» при поддержке Совета по внешней и оборонной политике (СВОП) и журнала «Россия в глобальной политике» под председательством Федора Лукьянова состоялся круглый стол «Наш мир без Запада? Как сохранить потенциал развития в условиях геополитического противостояния». «Лента.ру» публикует тезисы некоторых выступлений участников дискуссии.

Наглядный пример Украины

Федор Лукьянов, председатель СВОП и главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»:

Сейчас приходится наблюдать тотальную деградацию нашей общественно-политической дискуссии. Всякое обсуждение любого актуального вопроса сводится не просто к спорам, а к ожесточенным бессодержательным перепалкам, в которых каждая из сторон, не слушая друг друга, стремится не найти истину, а в очередной раз провести сеанс самовыражения. Причем касается это не только пресловутых ток-шоу на федеральных телеканалах, но и практически всех остальных дискуссионных площадок.

Все больше людей начинают задумываться, что назрела острая необходимость осмысленного обсуждения новой повестки дня. Очевидно, что нужен свежий взгляд на место России в мире, который бы не сводился к старому спору — с Западом мы или с Востоком. У нас перед глазами есть пример соседнего государства, которое все последние двадцать лет постоянно колебалось между подобным несуществующим выбором, что во многом и предопределило его нынешнее плачевное состояние.

Уйдя от прежних стереотипов и штампов российских общественно-политических дискуссий, мы должны сосредоточиться на конкретных мерах, которые бы помогли преодолеть нынешнюю непростую ситуацию. Обсуждая различные варианты возможных действий, нам нужно избегать каких-либо химер и несуществующих альтернатив (для этого есть федеральные телеканалы), которые могут лишь ухудшить современное положение России и спровоцировать новые международные конфликты вдоль ее границ.

Вся сила в БРИКС

Андрей Ионин, главный аналитик ГЛОНАСС:

В современном мире любому государству для обеспечения своего суверенитета нужно иметь доступ к технологиям. Поэтому западные санкции больнее всего ударили по России именно в этой сфере. В отличие от ситуации середины XX века, теперь передовые технологии разрабатываются прежде всего в гражданских отраслях и лишь затем распространяются на оборонные. Большинство технологий сейчас имеют глобальный характер, то есть они только тогда конкурентоспособны, когда имеют доступ на мировые рынки сбыта.

Сейчас для России настали переломные времена, и вопрос стратегического выбора, в том числе в области обмена технологиями, для нее имеет первостепенное значение. До недавнего времени у нашей страны существовало лишь четыре реальные стратегические альтернативы: союз с США, альянс с Евросоюзом, союз с Китаем и опора на собственные силы с импортозамещением. Первые два варианта после событий последних полутора лет стали маловероятными. Импортозамещение невозможно хотя бы потому, что в России проживают около двух процентов населения Земли, а ее экономика составляет примерно три процента от мировой. Ориентация на Китай тоже сомнительна, потому что у него сейчас другие цели и задачи, которые не совсем совпадают с российскими интересами.

Реальной альтернативой этим вариантам может стать сотрудничество в формате группы БРИКС. Население входящих в нее стран насчитывает около 40 процентов от мирового, а их совокупная экономика составляет примерно 30 процентов от глобальной. При таком масштабе государствам БРИКС вполне реально обеспечить совместную технологическую независимость и конкурентоспособность.

Причем, это взаимодействие нельзя воспринимать как своеобразную «анти-G7», когда ведущим западным странам якобы противостоят крупнейшие незападные государства. Это не так — сотрудничество стран БРИКС должно быть исключительно позитивным. Этот формат должен объединять государства, которые стремятся обеспечить свой суверенитет и готовы за него платить. Поэтому они должны быть заинтересованы в том, чтобы создать технологический альянс, в рамках которого совместно разрабатывать, применять и владеть передовыми технологиями (от гражданских до военных). Именно это и должно стать главным содержанием БРИКС.

Взаимодействие с Китаем в рамках БРИКС для любой другой страны этой группы станет более комфортным и выгодным, чем на двухстороннем уровне (экономика Китая больше любой другой экономики государства БРИКС). Это будет выгодно и самому Китаю, поскольку формат БРИКС он сможет использовать для продвижения своих внешнеполитических интересов, не вызывая при этом в остальном мире раздражения и страха перед китайской экспансией.

Есть ли Запад без России

Андрей Клепач, заместитель председателя правления Внешэкономбанка:

Не надо переоценивать взаимодействие России со странами БРИКС. У нас с ними до сих пор нет никаких серьезных совместных проектов. Любые переговоры о перспективах сотрудничества с Бразилией или Индией по степени сложности могут соревноваться только с переговорами с Китаем. С этими странами возможно партнерство, но никак не союзнические отношения, особенно с Китаем. В Пекине Россию явно не видят своим союзником, да, и судя по всему, у нашего руководства подобных иллюзий тоже нет.

У России сейчас вообще практически не осталось союзников. Поэтому для нас важен не только интерес к странам БРИКС, но и тот потенциал для сотрудничества, который сохранился в отношениях с Западом. Ситуация в мире сейчас такова, что чем больше в нем проблем, тем больше возможностей открывается для нашего взаимодействия с США и Европой (например, в борьбе с «Исламским государством»). К тому же, несмотря на все санкции, в ближайшие десять лет Европа останется для России приоритетным внешнеэкономическим партнером, а Россия сохранит свой статус главного поставщика энергетических ресурсов для стран Евросоюза.

И вообще, вопрос о том, сможет ли Россия существовать без Запада, можно переформулировать наоборот: а есть ли Запад без России? С одной стороны, наша страна является неотъемлемой частью европейской христианской цивилизации, но с другой — никогда не была полноценным членом европейского сообщества, никогда не была настоящим Западом.

Кризис в отношениях России с Западом наступил еще до Крыма. Стало ясно, что прежняя форма интеграции нашей страны с западной моделью развития исчерпала себя. Все девяностые и нулевые годы для России весь свет шел с Запада. Она активно перенимала западные стандарты, институты и ценности, при этом пренебрегала собственным технологическим развитием. Несмотря на бесконечные лозунги о переходе к инновационному развитию, все наши проекты строились на импортных технологиях. Финансирование фундаментальной науки в России в последние годы неуклонно снижалось. И «утечка мозгов» из нашей страны происходит не только из-за нехватки денег, но в том числе из-за отсутствия востребованности, ясных перспектив и внятно поставленных задач.

У России есть огромный интеллектуальный и технологический потенциал, который даже в условиях резкого охлаждения отношений с Западом способен обеспечить стране устойчивое развитие. Сейчас этот ресурс используется бездарно. Если такое положение вещей в ближайшие годы будет исправлено, тогда с нашей страной в мире вновь будут считаться, несмотря на все разногласия и конфликты.

Наш ресурс — мозги

Евгений Кузнецов, заместитель генерального директора Российской венчурной компании:

Любой современный технологичный бизнес для своего развития должен иметь перспективу выхода на глобальный уровень. В настоящее время для этого существуют два варианта: переезд в Кремниевую долину или прорыв на мировую арену через уже существующий крупный региональный рынок. Вторую модель очень хорошо освоили китайцы: им удалось на огромном внутреннем рынке создать компании глобального масштаба (например, Alibaba Group). Поэтому работающие в сфере высоких технологий отечественные фирмы не могут выжить, ограничивая себя лишь рамками внутрироссийского рынка.

В современном мире нельзя зацикливаться только на технологиях. Сейчас в мировой экономике технологии — не самоцель, а ресурс для конкуренции на существующих рынках и инструмент для создания новых. Мы теперь живем в эпоху экономики знаний, в которой институты, технологии и создающие их люди — это все ресурсы, используемые рыночными игроками для извлечения прибыли и получения рыночных преимуществ. Поэтому нынешнюю Россию вполне корректно можно сравнить с арабскими странами 1960-х годов: огромная территория с большими ресурсами, которые осваивает мировая экономика. У нас есть важная особенность: нашим главным ресурсом является не только нефть и газ, но и интеллектуальный потенциал российских высококвалифицированных специалистов, на котором зарабатывают другие глобальные игроки.

Люди (ученые, программисты, стартаперы, технологические агенты) — это пока самый качественный и конкурентоспособный ресурс российской экономики. В современных развитых экономических системах других стран наши специалисты очень эффективны. К сожалению, они не могут полноценно реализовать себя в рамках устаревшей российской управленческо-технологической системы. Она давно утратила эффективность и с присущими ей архаичными методами администрирования и распределения ресурсов застряла на уровне индустриальной эпохи пятидесятилетней давности.

Сейчас в мировой экономике произошла очередная технологическая революция, которая пока проходит мимо России. Она выражается в колоссальных структурных переменах, которые переживают ключевые отрасли глобального рынка. Например, в мировой энергетике меняется не только рынок ее источников, но системы ее распределения и потребления (появление энергоположительных домов). Серьезно трансформируется глобальный рынок еды. Если в России ГМО-продукты запрещают, то в Китае с их помощью не только успешно решили продовольственную проблему внутри страны, но и выходят на мировой рынок. Появилась даже синтетическая еда — уже сейчас производят молоко по пивоваренной технологии, что позволит в будущем существенно снизить его стоимость. Перемены на мировом рынке связи основываются на коренной перестройке всего глобального трафика и переносе в дистанционно-сетевую форму (аутсорсинг, фриланс) огромного количества экономических процессов.

В истории человечества любые революционные изменения в технологическом укладе всегда вели за собой смену глобальной политической модели. Это проходило тяжело и болезненно, с войнами и конфликтами, с переделом территорий и сфер влияния. Нынешняя Россия в этом процессе является скорее не субъектом, а объектом. Хотя у нее пока остаются уникальные особенности в военной сфере и оборонно-промышленном комплексе, которые еще позволяют в некоторых вопросах подавать голос на глобальном уровне. И эти немногие преимущества наша страна должна активно использовать при отстаивании своих национальных интересов на мировой арене.

Настоящий Русский мир

Виталий Куренной, заведующий отделением культурологии факультета философии НИУ ВШЭ:

Нынешняя грустная ситуация дает хороший шанс перестать фантазировать и вернуться к действительности. А реальность такова: Россия всегда была полупериферийной страной, а теперь может вообще превратиться в полную периферию. Все разговоры о самобытных ценностях, которые якобы присущи нашей «уникальной русской цивилизации», совершенно беспочвенны. Особенно заметна несостоятельность подобных рассуждений на визуальном уровне. Например, во времена споров «шишковистов» и «карамзинистов», славянофилов и западников сторонники особого пути России хотя бы на дискуссии приходили в лаптях и кафтанах, наглядно показывая тем самым предлагаемую ими цивилизационную альтернативу.

На самом деле Россия в целом (за исключением Северного Кавказа, который в последнее время испытывает сильное цивилизационное давление арабского Ближнего Востока) разделяет цивилизационные ценности модерна, которые почему-то у нас принято называть западными. Модерн хоть и зародился на Западе, но давно перерос его границы и теперь представляет собой глобальное явление. Пройдя очень непростой и своеобразный исторический путь, российское общество сохраняет ориентацию на модерн и не собирается от него отказываться. Вектор нашего культурно-цивилизационного развития не предполагает каких-либо других альтернатив.

В некоторых сферах наше общество не просто модернизировано, но даже сверхмодернизировано. Его сильная разобщенность и атомизированность, слабые горизонтальные связи — это последствия грандиозных модернизационных «мясорубок», которые пережила Россия в последнее столетие. Вся официальная риторика о нашей якобы особой духовности и самобытности насквозь фальшива и провинциальна. Например, сейчас на правительственном уровне провозглашается приоритет традиционных семейных ценностей, в то время как число разводов в России в 5-6 раз больше, чем в «бездуховной» Канаде.

Современное российское общество на самом деле уникально не отрицанием на личном обыденном уровне ценностей модерна, а потрясающей приспособляемостью к тяжелым условиям жизни и готовностью при необходимости снизить уровень потребления. Это тоже следствие исторического опыта нашего народа, который издавна привык обходиться малым и полагаться только на себя. Сейчас для населения России характерен распределенный образ жизни, который базируется на советском потребительном идеале «квартира, дача, машина» и полунатуральном хозяйстве.

Поэтому западные санкции не отразились сколь-нибудь серьезным образом на экономической и общественно-политической ситуации в России. Их введение наглядно показало поверхностное вовлечение нашей страны в глобальные институты и структуры. Российское общество готово легко отказаться от западных стандартов потребления, но сохраняет при этом приверженность ценностям модерна. Как бы странно это ни прозвучало, именно эти свойства и навыки способны помочь населению России выжить в новых, ухудшающихся условиях жизни.