Демократическая коалиция провела праймериз и определилась со списком кандидатов в Новосибирской и Калужской областях, на очереди последний регион — Костромская область. Результаты пока не блестящие: на предварительное голосование демократов приходит слишком мало людей, в Калуге праймериз вообще омрачился скандалом — такое ощущение, что самые преданные избиратели (так называемое электоральное ядро) от новоиспеченной коалиции скоро отвернутся. Однако в штабе коалиции это не считают неудачей, поскольку задача ставится совсем другая: привлечь на свою сторону не убежденных демократов, а аморфный провластный электорат, в том числе «Единой России».
Демократическая коалиция — конгломерат пяти партий. Сначала было шесть, но «Гражданская инициатива» экс-министра экономики Андрея Нечаева коалицию уже покинула. Из оставшихся первую скрипку играет, безусловно, РПР-ПАРНАС: только у нее есть право выдвигать кандидатов на федеральных выборах без сбора подписей. И именно от ее имени будут регистрироваться кандидаты. Из остальных официально зарегистрирован только «Демвыбор» Владимира Милова, остальные — незарегистрированные («Партия 5 декабря», «Либертарианская партия» и «Партия прогресса» Алексея Навального, которую Минюст лишил аккредитации совсем недавно). Схема любопытная: главная партия коалиции, РПР-ПАРНАС, становится в ней технологической оболочкой для кампании, которую ведет по большому счету Навальный, лично не имеющий права баллотироваться из-за двух приговоров по уголовным делам («дело Кировлеса» 2013 года, дело «Ив Роше Восток» 2014 года). Избирательный штаб коалиции возглавляет Леонид Волков — технолог кампании Навального по выборам мэра Москвы 2013 года, сенсационно принесшей оппозиционному политику второе место.
Доля процента
Чтобы составить «народный» список кандидатов в депутаты, были объявлены праймериз. Их результаты блестящими пока назвать нельзя. В Новосибирске для участия в голосовании зарегистрировалось 2285 человек, а голосовать из них пришли лишь 1104. В Калужской области голосовало и того меньше — 380 человек из 580 зарегистрированных, сообщил «Ленте.ру» Леонид Волков. А в Костромской пока зарегистрировалось только 350 человек, голосование же состоится 27 июня.
Как интерпретировать эти цифры? По сравнению с числом избирателей — меньше одного процента, даже если считать не от числа всех имеющих права голоса, а от числа тех, кто ходил голосовать на прошлых региональных выборах. Для сравнения: 24 мая 2015 года в Новосибирске состоялись «Народные праймериз», инициированные «Единой Россией» — там голосовало 243 тысячи человек, это около 11 процентов от общего числа избирателей. В 2014 году в столичных праймериз «Моя Москва» участвовало 3,5 процентов от общего числа имеющих право голоса. На этом фоне праймериз Демократической коалиции — кружок по интересам.
Впрочем, есть и еще один показатель. На те же праймериз «Моя Москва» пришло только 35 процентов от тех, кто изначально собирался это сделать. В последний момент городские власти для повышения явки отменили предварительную регистрацию для голосования — не помогло. Двое из трех предполагаемых избирателей до участков не добрались. У Демократической коалиции этот показатель существенно выше: 48 процентов заранее зарегистрировавшихся избирателей пришли голосовать в Новосибирске и 68 процентов — в Калуге. Ничего удивительного, если учесть, что штабы тщательно отбирали людей для участия в праймериз. С желающими даже проводили предварительное собеседование, по итогам которого в Новосибирске, например, 186 добровольцев получили от ворот поворот.
Неумение объединяться погубило в России не один перспективный правый проект.
Фото: Алексей Куденко / «Коммерсантъ»
Так что если праймериз ЕР и столичной мэрии напоминали массовую кампанию для привлечения внимания, то предварительное голосование Демократической оппозиции — это, скорее, спецоперация по выявлению лояльных. «Мы жестко отсекали потенциальных выборщиков, допускали только сторонников наших ценностей, для нас это было важно. Это была мобилизация активистов, ядра сторонников», — соглашается в беседе с «Лентой.ру» Леонид Волков. Явку, исходя из этого, он считает «прекрасной».
Лояльных активистов планируется задействовать на агитации и сборе подписей избирателей для официальной регистрации кандидатов. Но их слишком мало, чтобы полагаться на один только энтузиазм. В Новосибирске уже объявлены расценки: за каждую подпись платят по 150 рублей. Это неплохие деньги. Так, на выборах в Мосгордуму автограф «торговался» от 120 до 250 рублей, и это в столице до кризиса. Высокая цена связана с тем, что автографы планируется покупать не крупным, а мелким оптом: каждый сборщик будет ежедневно отправляться по заранее утвержденному маршруту и приносить всего по 7-10 подписей. Больше за день принимать не будут, чтобы у активистов не возникло соблазна «нарисовать» себе сразу много липовых подписей и получить за них хороший куш. С учетом агитации, работы графологов и почерковедов на проверке, нотариального заверения данных бюджет сбора подписей в одном только Новосибирске рискует приблизиться к трем миллионам рублей, а с учетом еще двух регионов поменьше — к шести миллионам. По сравнению с этим активисты выглядят не ударной силой кампании, а скорее подспорьем для штабов.
За пределами лояльности
Выиграть выборы на голосах одних только лояльных активистов тем более не получится. По данным ВЦИОМ, электорат всех «других» партий — кроме думской «большой четверки» — сегодня в России не превышает 1,9 процента. Это даже меньше статистической погрешности. Набрав лояльных активистов, демократы рискуют опять увязнуть в пределах собственного электорального ядра, на котором далеко не улетишь.
«Два года назад, когда Навальный избирался в мэры Москвы, мы что, вели кампанию на ядро? — эмоционально спорит с этим Леонид Волков. — Но кто будет вести кампанию, кто будет убеждать? Газета? Нет, активист, который скажет: я лично знаю людей из этого списка, голосуйте за них. До самой кампании еще два месяца, она начнется в августе, вот тогда и будем убеждать бабушек и дедушек».
«Если смотреть на опыт кампании Навального 2013 года в Москве, то основная борьба велась не за оппозиционного избирателя — технологи исходили из того, что он у них и так в кармане — а за провластного, — комментирует «Ленте.ру» президент Фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов. — За пенсионеров, тех, кто склонен верить во всемогущество государства, но их напрягает то, что государство не выполняет по отношению к ним свою социальную миссию».
Анатолий Чубайс и Леонид Гозман работали с ядерным электоратом СПС долго и тщетно.
Фото: Владимир Федоренко / РИА Новости
Долгие годы демократические и либеральные силы были увлечены идеей переманить под свои знамена абсентистов — тех, кто на выборы не ходит. Сегодня, по данным ВЦИОМ, таких 17 процентов, но респонденты переоценивают свою гражданскую сознательность при заполнении анкет. В реальности в 2014 году на выборы в Мосгордуму не пришло четыре пятых избирателей. Нет смысла строить кампанию под тех, кто все равно не дойдет до избирательной урны. А вот «молчаливое большинство», которое на участки ходит исправно, а за ЕР голосует от скуки и по привычке, — лакомый кусок электорального поля. На него-то Демократическая коалиция и нацелилась.
Наше право — левое
Именно поэтому лицом кампании стал не принимающий в ней лично участие Алексей Навальный. «Он хорош именно в этом качестве — говорит каждому избирателю именно то, что тот хочет услышать», — поясняет Михаил Виноградов. И именно поэтому Демократическая коалиция так хладнокровно восприняла скандал на праймериз в Калуге, где за считанные дни до голосования снялись с выборов экс-мэр Калуги Виталий Черников и бывший депутат заксобрания Сергей Фадеев. Для ядерного электората такие фигуры — что-то вроде местной партийной элиты, их отлучение от выборов невозможно. Однако штаб Волкова взял курс на симпатии избирателей, очень далеких от партийной жизни. Они, скорее всего, скандала с выбытием Черникова и Фадеева просто не заметят.
Такая тактика неизбежно означает дрейф в сторону левого популизма, зато наградой может стать прорывной результат на выборах. Кстати, первым прорыв по такой методике задумал и осуществил в 2006 году технолог Союза правых сил (СПС) Антон Баков. Например, в 2006 году на региональных выборах в Пермском крае СПС по его плану конкурировал за электорат с Российской партией пенсионеров. Под абсолютно левыми лозунгами: в частности, ключевым было обещание увеличить пенсии в 2,5 раза. Результат превзошел все ожидания: СПС, проваливший за пару лет до этого федеральную кампанию, получил в Пермском крае 16 процентов голосов. Федеральные выборы 2007 года выиграть на этом же не удалось, но тогда всю картину смешало выдвижение во главе списка ЕР лично Владимира Путина.
Правые силы пробовали смягчить сердца электората лозунгами радикального содержания (на фото - молодежный пикет СПС).
Фото: Дмитрий Духанин / «Коммерсантъ»
На региональных выборах, да еще на фоне экономического кризиса, левый алармизм может принести успех. Конечно, с идеологической точки зрения он не слишком уживается с демократической (тем более либеральной и либертарианской!) платформами. Но точное следование платформе замыкает демократов на их электоральном ядре — это из года в год происходит, например, с партией «Яблоко», которая жестко придерживается выбранной однажды идеологической линии. «"Яблоко" остается в своем гетто и в этом смысле напоминает тактику КПРФ или ЛДПР, которые сидят на своей поляне и не стремятся прыгнуть выше головы», — считает Михаил Виноградов.
Глава партии Сергей Митрохин с этим не согласен. «Больше электоральных групп, чем затрагиваем мы — врачей, учителей, творческую интеллигенцию, экологически озабоченных граждан, потребителей жилищно-коммунальных услуг — не затрагивает никто, наше "Яблоко" работает больше всех остальных партий», — сказал он «Ленте.ру». На праймериз Митрохин смотрит академически: это внутренние выборы одной партии для определения своего кандидата, считает он. А потому модель, которую обкатывает Демократическая коалиция, кажется ему «словоблудием» и «мошенничеством». «Нельзя же всем нравиться», — аргументирует Митрохин.
Всем нельзя, но 5 процентам избирателей определенно надо, если есть задача пройти в Госдуму в следующем году. Никогда еще либеральный тренд не был так непопулярен, как сейчас, во время кризиса на Донбассе и конфликта с Западом. Тем, кто хочет остаться в политике, придется отреагировать на это. В ближайшее время станет ясно, может ли Демократическая коалиция претендовать на переформатирование демократического электората или она тоже замкнется в узком ядре хипстеров и завсегдатаев социальных сетей. Время уже пошло.