«Жизнь бесценна. То есть ничего не стоит» Эксперт ВШЭ — о том, почему погибшие россияне стоят дешевле американцев

Начались выплаты компенсаций родственникам пассажиров, погибших в авиакатастрофе в Египте. Общая сумма выплат от мэрии Санкт-Петербурга и страховой компании должна составить три миллиона рублей за человека. Однако выясняется, что эти деньги получат не все. Дедушке «главного пассажира» Дарины Громовой, потерявшему в той катастрофе еще и дочь, почему-то выплатили всего 600 тысяч рублей. Эксперты Высшей школы экономики уверены, что такие ситуации возникают из-за того, что в стране нет единой методики оценки человеческой жизни. Социологи и экономисты третий год работают над этой проблемой, разрабатывая систему расчета ущерба. Один из руководителей проекта — замначальника лаборатории сравнительных социальных исследований ВШЭ Татьяна Карабчук — рассказала «Ленте.ру», как оценить стоимость жизни и почему в других странах компенсации в несколько раз больше российских.

«Лента.ру»: Так сколько же стоит жизнь россиянина?

Татьяна Карабчук: У нас получились три цифры, потому что расчеты делали по разным методикам. В среднем — от 8 до 11 миллионов рублей. Но это данные за 2013 год. Сейчас, с учетом инфляции, суммы значительно выше.

Откуда эти суммы?

Мы исходили из теории человеческого капитала. Например, россиянин погибает, не дожив до среднего возраста средней продолжительности жизни в нашей стране. Можно посмотреть недополученный доход за эти годы. Но считать можно разными способами. Например, умножить на годовую зарплату: сколько бы человек за это время получил на рынке труда. Или считать по валовому национальному продукту. Но это сильно завышает и усредняет оценки, так как туда еще добавляются доходы от прибыли и вырученные ренты природных ресурсов. Мне кажется, наиболее корректно отталкиваться от среднедушевых доходов, потому что заработная плата недоучитывает другие источники дохода. Мы включали не только упущенную выгоду, но и прямые потери, связанные с гибелью: стоимость похорон, пособие по потере кормильца и т.д. В итоге для страны в целом у нас получилась сумма в 9,2 миллиона рублей. Но цифры сильно различаются по регионам. Это зависит от уровня доходов в области. Больше всего получается в Москве, Подмосковье, Санкт-Петербурге.

А государство по какой методике рассчитывает компенсации?

В том-то и дело, что сейчас у государства нет единого подхода. Министерство по чрезвычайным ситуациям делает один расчет, Минтруд (если человек погибает на рабочем месте) — другой, практически у каждой страховой компании есть свой способ.

Если вы посмотрите последние данные МЧС по выплатам семьям погибших в связи с терактами, то увидите абсолютно разные цифры. Где-то пострадавшим более миллиона выплачивают, где-то намного меньше. Но в развитых европейских странах и в Америке человеческая жизнь оценивается намного выше. У нас это миллионы рублей, а там — миллионы долларов. И поэтому они, конечно, больше уделяют внимания разным программам по поддержке и повышению безопасности в стране и больше вкладывают в них средств.

Исходя из ваших расчетов — около девяти миллионов — можно сделать вывод, что россиянам сильно недоплачивают.

Наша задача — оценить ущерб от потери одной человеческой жизни. А кто и сколько должен платить — это решают чиновники, разрабатывающие социальную политику. Конечно, желательно, чтобы выплаты не были меньше этой суммы. Но для обоснования определенных цифр нужен утвержденный регламент по методике оценивания этого ущерба. В США, например, он принят на уровне Конгресса.

Как в других странах оценивают ущерб от гибели человека?

В мире существует множество подходов, но можно выделить три основных. Об одном я уже рассказала. Второй основан на расчете стоимости среднестатистической жизни. То есть складывается все то, что государство тратит на человека: выплата пособий по рождению, пособия до трех лет, стоимость обучения ребенка в детсаду, школе, институте. Также учитываются потребительские расходы: сколько гражданин в среднем тратит на еду, одежду. Суммируется пенсия. И получается стоимость человеческой жизни. Сумма очень усредненная и не отражает много чего.

Третий подход ориентирован на субъективные оценки. В этом случае используют соцопросы, чтобы понять, сколько люди готовы платить за исключение рисков и повышение своей безопасности. Или как граждане оценивают компенсационные выплаты по потере жизни. Это, например, практикуют в Великобритании. Вообще в странах Евросоюза часто используют симбиоз теории человеческого капитала и соцопросы — готовность платить за сокращение рисков.

Есть исследования, показывающие, как сами россияне оценивают свою жизнь?

Одна из крупных российских страховых компаний проводила опрос два года назад — называли сумму в 4,5 миллиона рублей.

В два раза меньше, чем вы насчитали. Почему наши граждане себя так низко ценят?

Это и есть минусы субъективного подхода. Россиянам с советских времен внушали, что человеческая жизнь бесценна. То есть ничего не стоит. Однако оценки стоимости жизни, которые дает население, различаются по доходным группам и зависят от уровня образования. Богатые люди называют большую сумму.

При расчете итоговой стоимости ущерба основываться только на соцопросах, наверное, не стоит. А вот оценивать определенные элементы, такие как моральный ущерб, можно и нужно. Кроме того, такие исследования позволяют понять, какую сумму компенсаций считают справедливой граждане и сопоставить с той, которую платит государство или компания. При этом нужно также принимать во внимание и объективные оценки экономистов.

Для чего нужно оценивать человеческую жизнь? Для расчета компенсаций?

В том числе. Но в первую очередь это необходимо для того, чтобы страна нормально существовала, чтобы не было социальных конфликтов. Низкая ценность человеческой жизни показывает, как государство дорожит своими гражданами. Все это очень сильно влияет на национальную гордость, на субъективное благополучие. Человеку важно чувствовать уверенность в завтрашнем дне. Он должен знать, что дороги у нас безопасные, улицы оборудованы переходами и светофорами. А если что-то случится — у него есть возможность получить нормальное медобслуживание.

Другими словами, если чиновники поймут, что один россиянин условно стоит сто миллионов, то будут лучше о нем заботиться?

Сейчас при обычном дорожно-транспортном происшествии государство ничего не выплачивает пострадавшим, только страховые компании. И государство, в общем-то, мало волнуют эти погибшие. Но если чиновники будут знать, что из-за этих смертей в бюджет не поступила определенная сумма, возможно, тогда они станут более взвешенно принимать решения.