Он же памятник Как отец колониальной империи стал врагом Британии

Борьба с героями прошлого характерна не только для постсоветского пространства. В Великобритании началась кампания по избавлению от памятников, посвященных творцу империи — Сесилю Родсу. «Лента.ру» рассказывает о том, как он собирал воедино британские колонии, брал кредиты у Ротшильдов, создавал концлагеря и мечтал о порабощении целых планет.

В конце декабря 2015 года студенческое движение «Родс должен пасть» опубликовало заявление о намерении добиться удаления мемориальной таблички со здания Оксфордского университета и демонтажа расположенного поблизости памятника. Оба объекта посвящены Сесилю Родсу — «отцу британской империи», как некогда почти без преувеличения называли этого человека. Чем Родс заслужил посмертную немилость у соотечественников?

Родс, родившийся в 1853 году, прожил всего 48 лет, однако успел создать De Beers, основать частную армию, собственное тайное общество, провести ряд образцовых гибридных войн, присоединив к Британской империи более 1 143 тысяч квадратных километров, из-за чего нынешние Зимбабве и Ботсвана десятилетиями носили его имя. Он сыграл одну из ключевых ролей в событиях, приведших к англо-бурской войне и, наконец, стал проповедником идеологии, чрезвычайно близкой крупным европейским лидерам XX века. Впрочем, не успел он еще больше: в завещании Родс указывает: «Я бы аннексировал планеты у других звезд, если бы мог... мне жаль, что они так далеко».

Алмазы, золото, лагеря

Длинным списком своих свершений Родс во многом обязан преследовавшим его с юности болезням. Астматик с юности, он вдобавок имел комплексные проблемы с сердцем и легкими, из-за которых в 16 лет отец, священник, отослал его в британскую Южную Африку. Здесь в 1870 году Сесиль неудачно занялся хлопководством, а затем попал в Кимберли — алмазную столицу тогдашнего мира. Он смог получить кредиты в банке Ротшильдов и скупал одну мелкую алмазную компанию за другой.

В 1873 году Родс вернулся в Оксфорд, и здесь окончательно выяснилось, что его судьба — в Африке. Его здоровье резко ухудшилось, врачи давали ему максимум полгода жизни. Он потратил это время на один семестр учебы в Оксфорде, где успел обзавестись полезными знакомствами.

Вернувшись в Африку, он продолжил консолидацию алмазной отрасли и в 1888 году создал De Beers. Ко времени кончины Родса компания контролировала 90 процентов алмазного рынка. С начала 1890-х De Beers продавал алмазы по одной и той же цене, а если спрос падал — монополия просто уменьшала количество предлагаемых алмазов.

Большую роль в развитии алмазного бизнеса сыграли прогрессивные методы организации труда рабочих. Это направление возглавил приближенный Родса — Фрэнсис Томпсон (Francis Thompson), создатель ужесточенной системы компаундов. Технически компаунды были скоплением бараков, окруженных колючей проволокой, где содержались черные рабочие. В конце контрактного периода им выдавали слабительное, чтобы исключить случаи нелегального выноса алмазов с территории.

В 1886 году, после начала золотой лихорадки в Трансваале, Родс вложился в золотоносные участки, создав Gold Fields of South Africa. Уже в 1896 году прибыль от нее достигала 400 тысяч фунтов в год — вдвое больше, чем от алмазов. За четверть века Родс сделался богатейшим человеком Южной Африки.

Гибридная колонизация

С 1870-х годов конкуренция за колонии между европейскими странами так обострилась, что менее расторопные стали обвинять более проворных в «агрессивных актах». К тому же английская сухопутная армия не была лучшей в мире и иногда терпела неудачи. В 1879 году группа вооруженных в основном копьями зулусов перебила 1300 британских солдат, а в 1883 году англичане проиграли первую англо-бурскую войну, причем буры в решающем столкновении потеряли лишь одного убитого. Такие инциденты создавали ненужное волнение в обществе.

Родс умел решать такие проблемы: в 1889 году он послал своих людей к вождю местного народа ндебеле Лобенгуле с предложением даровать Британской Южно-Африканской компании (БЮАК) концессию на разработку недр, а также «делать все, что им может показаться необходимым для добычи». Лобенгула ответил категорическим отказом: на его глазах подобные договоры с короной погубили племена батсванов (ныне Ботсвана).

Тогда делегация Родса пошла на обман: переводчик Чарлз Хелм сказал правителю ндебеле, будто в тексте договора обещано, что белых для разработки местных недр приедет не более десяти человек. Представители Родса, заполучив договор, тут же обратились к короне за дарованием хартии (подтверждением прав на новые земли).

Возникли мелкие препятствия: Лобенгула откуда-то узнал истинный текст договора и направил посольство в Лондон. Королева приняла послов, и до сведения англичан был доведен факт обмана при заключении договора. Пресса было возмутилась, однако Родс действовал быстро: встретившись с главой «Таймс» и других крупных изданий, он банально подкупил их, где-то вкладывая в издательское дело, а где-то просто передавая наличность. Это был переломный момент: через несколько месяцев хартия была подписана королевой. Родс снова переключил свою покупательскую активность на Африку и стал премьер-министром британской Капской колонии.

Люди Родса сообщили Лобенгуле, что любое неповиновение его народа требованиям компании вызовет вторжение английской армии. В этом и была сущность «гибридной колонизации»: частные компании формально ничего не завоевывали, лишь получая права на разработку недр, однако любой шаг против их пожеланий позволял им пригласить красномундирных «правозащитников».

Впрочем, Родс был достаточно энергичен, чтобы обойтись и без них. БЮАК создала свою конную полицию, отлично вооруженную и оплачиваемую лучше, чем британская армия. К тому же эта полиция широко использовала пулеметы Максима, непопулярные в консервативно настроенной регулярной армии. В итоге когда возник неизбежный конфликт между Лобенгулой и БЮАК, 750 полицейских хватило на то, чтобы разгромить ндебеле по частям: их воины просто не успевали добежать до пулеметных позиций.

Гибридная колонизация 2.0

Для личности масштаба Родса было мало заимствовать бельгийскую колонизационную технологию. В его глазах бурские республики с их центром золотодобычи в Йоханнесбурге были куда привлекательнее ндебельских земель. После начала золотой лихорадки он купил здесь множество участков и стал приглашать англоязычных старателей («ойтландеров»). Бурские власти не возражали: золотодобывающие компании (и Родс) платили огромные налоги. Вскоре ойтландеров приехало в несколько раз больше, чем в Трансваале было африканеров, к тому же они прожили там достаточно долго, чтобы получить избирательные права. Осознав, что после этого они тут же проголосуют за присоединение к Британии, власти Трансвааля удлинили срок проживания, достаточный для получения таких прав.

Премьер-министр Капской колонии немедленно инициировал широкую кампанию в прессе о «нарушениях прав» англоговорящих. Параллельно с информационной атакой Родс снарядил отряд Линдера Джеймсона (Leander Jameson). Более пятисот полицейских БЮАК с десятком пулеметов и несколькими пушками должны были внезапно атаковать Йоханнесбург, захватить его и раздать оружие ойтландерам. Все это планировалось выдать за восстание ойтландеров, а после того, как буры бросились бы его подавлять, Родс намеревался попросить помощи регулярной армии.

Вред плюрализма

Это был отличный план, но Родс упустил необходимость прямого управления «повстанцами»: вместо того, чтобы создать их с нуля и тем самым обеспечить железную дисциплину, он всего лишь подогревал финансированием реальное недовольное меньшинство ойтландеров. Между тем местная оппозиция оказалась недоговороспособной: возникло два комитета, каждый из которых тянул шкуру неубитых буров на себя. Длинные месяцы их спора о первенстве не давали Джеймсону выступать, а когда ему это надоело и он в конце 1895 года начал свой поход, буры уже узнали о сосредоточении сил БЮАК. Окружив ее отряд на равнине, они принудили его сдаться. Затем долго расписывали в своей прессе подробности показаний «инициаторов восстания». Блестящий план того, что позже назовут гибридной войной, пошел вразнос.

Родс оставил пост премьера колонии, но продолжил поддерживать антибурскую кампанию в прессе. «Правильная» подготовка общественного мнения позволила три года спустя выпустить известный британский ультиматум и начать англо-бурскую войну. Кто знает, чем бы после этого занялся Родс, однако давно ожидаемая смерть от приступа прервала его деяния.

Колонизатор-идеалист

Поступки Сесиля Родса невозможно понять без учета его своеобразных взглядов. Перед поступлением в Оксфорд он прослушал лекцию влиятельного деятеля того времени Джона Рескина (John Ruskin). Вот характерный отрывок из нее: «Англия должна как можно скорее приобретать колонии, захватывать каждый клочок полезной незанятой территории». До конца жизни Родс считал, что имущественное расслоение не только несет Британии угрозу гражданской войны, но и замедляет рост ее населения. Последнее было, по его мнению, проблемой глобальных масштабов: «Мы первая раса во всем мире, и чем большую часть мира мы населяем, тем лучше для человечества».

Однако, в отличии от Рескина и других чисто теоретических расистов того времени, Родс был практиком. Он всячески способствовал приезду белых переселенцев из Англии на земли, захваченные его компанией. Колонисты дали завоеванной стране имя «Родезия» — в честь человека, столько сделавшего для них.

В конечном счете его усилия по белой колонизации Родезии ожидаемо провалились. Хотя 8 000 фермеров из потомков его поселенцев к концу 1990-х давали почти 80 процентов зимбабвийской товарной сельхозпродукции (еще 20 процентов давали миллионы черных земледельцев), недовольство их экономическими успехами привело к черному переделу и массовой миграции белых в Британию (уехали сотни тысяч человек). Сегодня доля белых в Зимбабве меньше, чем была к моменту смерти Родса в 1902 году.

Колонизационная часть родсовской идеологии близка к взглядам Гитлера, выраженным в его «Застольных беседах» и в «Майн Кампф». Правда, Родс планировал делать это на землях Южной Африки, в то время как Гитлер основной частью будущего лебенсраума видел завоеванный СССР.

Дорога без конца

Родс, безусловно, был расистом и негодяем. Но все это не проясняет вопроса о целесообразности сноса его памятника в Оксфорде. Напомним факты: в Англии полно монументов в честь людей, в сравнении с которыми Сесиль Родс с его лагерями и протонацизмом просто младенец.

Овальная памятная табличка в честь Кромвеля у одного из колледжей Кембриджа, например, установлена в честь человека, убивавшего в ходе своих акций в Ирландии мирных жителей, в том числе женщин. Британские историки утверждают, что его политика привела к гибели 600 тысяч ирландцев из живших в ту пору 1,4 миллиона. Ни Сталину, ни Гитлеру, ни даже Пол Поту не удавалось сократить население той или иной страны на более чем 40 процентов. Тем не менее бронзовый Кромвель стоит рядом с британским Парламентом, и никто не требует его сноса.

Может быть, все дело в расизме Родса? Однако младшему его современнику Уинстону Черчиллю принадлежат куда более расистские высказывания. Именно он, живописуя перспективы раздела «варварского» Китая в 1902 году, заявил: «Там, где арийская порода, — там победа». В 1910 году, будучи министром внутренних дел, он пояснил, что и над этой породой стоит поработать: «Чтобы остановить упадок британской расы, я предлагаю насильственно стерилизовать 100 000 дегенеративных британцев, а остальных бросить в трудовые лагеря».

Родс не предлагал ничего подобного даже в отношении негров, да и нацистский план «Ост» звучит несколько мягче.

Попытка судить исторических деятелей согласно современным взглядам — сомнительное занятие, родственное запрету на «расистские» книги Марка Твена за слово nigger. В Британии не так много памятников политикам прошлого, которые бы принадлежали людям, сколько-нибудь близким к нынешним стандартам морали. Беглый взгляд на подавляющее большинство памятников такого рода в России убеждает: она в этом плане вряд ли чем-то отличается от туманного Альбиона. Быть может, если такие монументы оставить на своих местах, люди будущего, глядя на этих героев, станут более осторожными при возведении на пьедестал новых кумиров.