В начале 2016 года белорусское приложение MSQRD стало одним из самых скачиваемых в AppStore — за несколько месяцев его установили 16 миллионов пользователей и облюбовали такие звезды как Snoop Dogg, Зак Брафф и Леонардо ДиКаприо. В интервью «Ленте.ру» разработчики MSQRD рассказали, как придумали и продвинули идею накладывать маски на лица, а также почему в Белоруссии становится все больше успешных IT-предпринимателей.
«Лента.ру»: Как у вас родилась идея создать приложение с масками? Ведь на рынке немало похожих программ.
Евгений Невгень: Ну мы подумали о том, как вообще должно выглядеть современное общение людей по видео. Сейчас все переписываются в соцсетях и мессенджерах, но мы считаем, что будущее за видео. В сообщениях у людей есть смайлы и стикеры, а в видеочатах ничего подобного нет. Вот мы сейчас с тобой общаемся («Лента.ру» связывалась с командой MSQRD по скайпу) и максимум, что я могу сделать — просто какую-нибудь смешную рожу состроить. Мы решили придумать эдакие усилители эмоций.
Размышляли о фильтрах, которые бы отражали конкретное настроение человека. В конце ноября 2015 года решили поучаствовать в хакатоне, и в итоге за 48 часов собрали это приложение. Оно понравилось нашим друзьям и знакомым, все интересовались, где его можно скачать. Мы пообещали жюри хакатона, что выложим приложение в публичный доступ до католического Рождества. Так, собственно, и выиграли.
Сергей Гончар: Это, конечно, прикольная история, что мы все сделали за двое суток. Но на самом деле, у нас огромный опыт в разработке приложений, причем у каждого в своей сфере. Женя Затепякин, к примеру, около десяти лет занимается распознаванием лиц и компьютерным зрением.
Но в итоге мы сделали приложение, выложили его в AppStore, оно начало набирать вирусную популярность. В первый день было 20 пользователей, во второй — 30, в третий — уже 500, через месяц — миллион, а через два месяца им пользовались два миллиона человек.
А чем обусловлен такой быстрый успех?
Мы очень угадали с тем, что выпустили маски под новый год и рождество. У нас была маска обезьяны, маска белого медведя. Люди поздравляли друг друга и выкладывали в социальных сетях. Информация о приложении быстро распространилась в интернете. Со временем им начали пользоваться голливудские звезды, а от них о MSQRD узнавали и все остальные. Это, собственно, и создало тот самый вирусный эффект.
Евгений Невгень: К тому же наши маски не были банальными. У нас не было надоевших дедов Морозов или Снегурочек. Они были интересны тем, что они взрослые, интерактивные. Людям было просто интересно с нашей помощью создавать контент. За счет этого мы и получили начальный рост.
То есть вы даже продвижением в соцсетях не занимались?
Мы никогда не платили за продвижение, за маркетинг. Конечно, мы кому-то старались написать, но на нас никто не обращал внимания. Все звезды, которым мы написали, нас проигнорировали.
Но идея была скорее такой: вот сейчас зима — круто бы было сделать зимние маски. А католическое рождество как дедлайн было выбрано, потому что AppStore уходил на каникулы. Мы сделали маску для детей, новогодние, двойные маски, чтобы люди могли играть с приложением. Конечно же, мы фигачили не все подряд. Некоторые маски у нас конкретно про эмоции: слезы, сердечки, поцелуи. Некоторые позволяют изменить образ, например, стать Snoop Dogg или зомби, а некоторые просто фановые.
Сергей Гончар : Вообще у нас куча идей для этих масок. И очень многие из них просто не прошли отбор и не попали в приложение.
А как вы понимали, что та или иная маска станет популярной? Почему выбирали Железного человека, а не, например, Капитана Америку?
Мы обрабатываем кучу отзывов и пожеланий от пользователей. Они пишут нам на почту, сами присылают маски, пишут в соцсетях, упоминают в Twitter.
Сколько времени уходит на одну маску?
Зависит от типа маски. Если это просто смена лица, то это быстро. Маска с 3D, какими-то дополнительными эффектами делается намного дольше. Некоторые маски можно сделать за пару часов, а некоторые — неделями.
Женя Затепякин: Но самое главное, что технология полностью наша, мы разрабатывали ее несколько лет. Конечно, мы ежедневно с утра до вечера на протяжении шести лет не занимались только фейстрекингом. Ведь пять лет назад, когда эта тема с распознаванием лиц только появилась, технологии еще не позволяли делать это в режиме реального времени даже на компьютере. Потом появились новые алгоритмы, которые упрощали работу. Так что сейчас же делать подобные вещи на компе не проблема.
Другая ситуация со смартфонами. У нас сильно ограничены ресурсы, и если мы потратим их на распознавание лиц, нам не хватит на визуализацию всех этих масок. Мы должны постоянно совершенствоваться. Попробовали, что-то оптимизировали, добавили новые алгоритмы, стало немного лучше работать, но не так круто, как мы хотели. Отложили в коробочку. Летом прошлого года я собрал похожую на текущую версию, порадовался результату, но конкретного применения ей не нашлось. Я, как всегда, отложил в папочку «Эксперименты» и забыл.
Но потом со мной связался Сергей Гончар и сказал, что у них есть идея, а поскольку я занимаюсь компьютерным зрением, возможно, мне покажется интересным что-нибудь для этого проекта сделать. Я открыл эту папочку, скомпилировал и отправил ему посмотреть. Так все и началось.
Сергей Гончар: Это был лучший момент в моей жизни. Потому что решение, которое мы использовали для первой версии, абсолютно никуда не годилось: оно очень плохо отмечало лицо, глаза в нем были статичными. Такое приложение даже выкладывать не хотелось. Я связывался с авторами, но они говорили, что ничего не могут сделать.
А потом мы поняли, что можем сделать реально качественный продукт. Женя Затепякин предоставляет лучшую технологию на рынке, я отвечаю за графическую часть, а Женя Невгень занимается дизайном и рисует маски. Втроем мы и сделали первую версию.
Женя Затепякин: У нас уже готова следующая версия, которая в реальном времени делает 3D-модель лица, отдельно отмечает сложные области и, соответственно, теперь не будет сильного искажения при повороте головы, мы сможем рисовать на лице, флаги размещать, макияж делать.
Николай Давыдов : Иными словами, маска будет прилипать к лицу настолько четко, что можно будет действительно делать макияж и при сеансе видеосвязи не будет понятно, что он ненастоящий.
Недавно в России запустили слух, что вас купил Apple за 117 миллионов долларов. Многие о вас узнали именно из этой новости. Вас не мучают компании, которые хотят умыкнуть у вас технологию или перекупить вас целиком?
Евгений Невгень: Я бы не назвал это мучением. Естественно, мы общаемся с многими компаниями в Кремниевой долине. Сейчас наша главная миссия — расширить круг пользующихся нашими масками. Потому что маски реально приносят людям радость. Мы видим это по постам в Twitter и Instagram.
Но вы не ответили на мой вопрос.
Мы и не ответим на твой вопрос.
Намек понял. Считаете ли вы звезд главным источником продвижения? Как известно, черный пиар тоже пиар, а на вас недавно Snoop Dogg наехал, что из-за дыма не может на себя маску наложить.
Сергей Гончар: Ну, это, скорее, шутка была, типа в нашей маске Snoop Dogg нет дыма, а он должен быть. Звезды для продвижения приложения, конечно, важны. Но команда очень серьезно работала над тем, чтобы приложение было вирусным. У вирусности есть несколько составляющих: одна — чисто онлайн, когда один пользователь расшаривает ссылку на приложение на своей странице, а вторая — когда пользователи обмениваются получившимся контентом в мессенджерах. В этом и была первоначальная задумка — добавить усилители эмоций в видеочаты или видеосообщения.
Евгений Невгень: Мы специально делали приложение максимально простым, чтобы каждый мог в нем разобраться.
Николай Давыдов: Плюс еще ребята очень внимательно следят за отзывами от пользователей. На самом деле здесь нет такого, что бам — кто-то что-то запостил и мы стали знаменитыми. Вот недавно Bloomberg написал, что Лео ДиКаприо сделал белорусских разработчиков знаменитыми. На самом деле нет. Всплеск от внимания со стороны звезд быстро теряется в основной массе роста. Это такой бульк в большом цунами.
А еще есть офлайновая вирусность. Для этого ребята сделали несколько специальных фильтров. Например, фильтр «Джимми Киммел» преследовал две цели. Первую — чтобы Киммел показал его в своем шоу, и вторая — чтобы пользователи могли играть с фильтром, потому что маска двойная, можно поменяться лицами и у людей возникает больше стимулов показать ее вживую в офлайне. И офлайн, то есть сарафанное радио, вообще одна из самых важных составляющих.
Сколько сейчас пользователей у MSQRD?
Примерно 16 миллионов установок, больше 14 миллионов пользуются ежемесячно, 3 миллиона ежедневно и в некоторые дни добавляем по миллиону пользователей.
Класс! А как будете монетизировать приложение?
Сергей Гончар: Ну вот. Нормально же общались (все смеются)
А если серьезно?
Евгений Невгень: На самом деле есть конкретные планы, которые нам пока бы не хотелось раскрывать. К тому же есть огромный интерес со стороны брендов, которые видят нашу аудиторию, смотрят, как пользователи взаимодействуют с масками, и они хотят стать частью этого. Мы не собираемся вставлять рекламу или делать приложение платным, оно будет полностью бесплатным. Для нас главное договориться с брендами таким образом, чтобы мы делали для них маски, но в конечном итоге мы отбирали только те, которые действительно пойдут на пользу приложению: чтобы они были интересными и веселыми, помогали приложению расти.
Сергей Гончар: Сейчас мы делаем инструменты, с помощью которых свою маску сможет сделать любой человек или компания. Мы публикуем ее у себя в каталоге, компания получает короткую ссылку, после чего сама распространяет ее по своим соцсетям, проводит конкурсы — делает с ней что угодно.
Почему у вас получилось в США, а не в Белоруссии, откуда вы родом?
У нас сначала получилось в СНГ, а уже затем в Америке. Наше приложение установлено на каждом третьем iPhone в России. Большая часть пользователей сейчас в Штатах, но там просто iPhone в 20 раз больше.
Николай Давыдов: Вообще изначально ребята в США приехали просто попить вина в долине Наппы.
Что в Америке для разработчиков лучше, чем в СНГ?
Сергей Гончар: У нас все очень хорошо. В Белоруссии в этом плане дела обстоят лучше, чем в России. Мы приехали в Америку не для того, что делать здесь какие-то продукты, мы просто приехали, чтобы поесть блинчиков. А так мы работаем в Белоруссии.
Почему в Белоруссии условия для разработчиков благоприятнее, чем в России?
Евгений Невгень : В Белоруссии много талантливых ребят. У нас есть Парк высоких технологий, который предоставляет налоговые льготы для развития своего бизнеса. Там все по-взрослому.
Сергей Гончар: Это, короче, как «Сколково», но все реально работает. Чтобы ты понимал: софт — это статья номер один экспорта Белоруссии. В Белоруссии центры разработки Viber, FitBit, EPAM или Wargaming.
Евгений Невгень: Но знаешь, главное — до MSQRD мы запускали огромнейшее число проектов. Я не сравниваю нас с Rovio, которые перед тем, как запустить AngryBirds придумали 44 других игры. Но у нас похожая ситуация. До этого я своими руками запускал десятки приложений, Серега последние четыре года занимался другими проектами, очень много сил в них вложил. Затепякин годами исследовал фейстрекинг. Наш успех не случайный, мы долго к этому шли.
Сергей Гончар: А еще нам очень помогли ребята из белорусского стартап-акселератора Imaguru и Garage48, они реально дали нам всю необходимую инфраструктуру, связи. Так что у нас ничего американского нет, все белорусское! Но и из России ребят в команде много.