В Москве состоялся III Конгресс Российской ассоциации политических консультантов. Пиарщики обсудили проблемы своей профессии, поделились опытом и предположениями о ходе будущей кампании накануне выборов в Госдуму седьмого созыва в сентябре этого года. Придется ли россиянам принимать в августе 56 агитаторов в своем доме? Найдут ли кандидаты своих избирателей через WhatsApp? Решатся ли российские политики шпионить за гражданами, чтобы узнать их предпочтения? «Лента.ру» постаралась выявить основные политические технологии, которые готовятся испытать на избирателях в ближайшие полгода.
Будет весело
Предстоящие 18 сентября выборы в Государственную Думу Российской Федерации — самый крупный электоральный процесс после выборов президента.
На прошлых выборах при пропорциональной системе голосование сводилось к выбору из семи партий, а теперь к ним добавилась семерка помельче ― это обеспечит должную температуру избирательного процесса. Кроме того, 225 мандатов из 450 распределяются по одномандатным округам с охватом в полмиллиона избирателей каждый. Кампании в мажоритарных округах традиционно самые агрессивные и яркие, считают политические пиарщики, а потому их возрождение на федеральном уровне придаст драйва всему политическому действу.
Пятьдесят шесть агитаторов
в месяц
Эта цифра — не фигура речи, заменяющая эпитет «очень много», а реальное количество агитаторов, которые могут позвонить в двери избирателю.
Об этом предупредил Александр Серавин, директор исследовательских программ экспертной группы PieR. Он напомнил, что, помимо выборов в Госдуму, в рамках которой агитировать будут и за партии, и за одномандатников, в 38 регионах будут переизбираться еще и законодательные собрания, а где-то — еще и гордумы и мэры.
В итоге — если четыре уровня выборов умножить на 14 противоборствующих партий, мы и получаем столь внушительное число «микрокампаний». Конечно, это идеальная цифра, с помощью которой Серавин хотел убедить коллег: кампании надо синхронизировать, чтобы от одной партии до избирателя доходил только один агитатор. Иначе народ перестанет открывать двери, заслышав про выборы, и всем будет только хуже.
Руководитель компании «Максимов-консалтинг» Андрей Максимов предлагает не паниковать. По его мнению, «партии-малыши» в регионах практически не представлены — редко где имеют отделения, способные на полноценную кампанию. «Единственная непарламентская партия, которая хотя бы иногда обнаруживается исследованиями в регионах, — это "Яблоко"», — уточнил Максимов.
Обертка для воблы
Так в народе называют многочисленную агитационно-печатную продукцию — газеты, листовки и буклеты с биографией кандидата, его программой и рассказами о политической деятельности. Конечно, со второй половины нулевых агитация уходит в интернет: тут и сайты, и продвижение в социальных сетях. Однако пенсионеры по-прежнему читают печатную прессу. А пенсионеры в наших реалиях ― самый организованный электорат: они чаще всего ходят на выборы и за кого-нибудь голосуют, важно лишь склонить их на свою сторону. Потому от забитых печатной агитпродукцией почтовых ящиков, увы, в этом сезоне не спастись.
Даешь дебаты!
Однако поквартирная работа агитаторов чаще требуется на выборах более низкого уровня, обойти «ногами» полумиллионный округ — задача титаническая, далеко не у всех партий и кандидатов хватит на это ресурсов. Поэтому основной упор пойдет на медийную кампанию — работу в газетах, на радио и телевидении. И здесь есть новшества: 26 февраля Госдума приняла законопроект об обязательном участии всех кандидатов в предвыборных дебатах.
Соль этого сюжета в том, что в 2003 и 2007 годах от дебатов систематически отказывалась «Единая Россия». Положенное по закону для предвыборных баталий эфирное время единороссы заполняли роликами. Впервые «выйти на арену» члены партии решились в 2011 году ― и, как оказалось, вполне неплохо себя там чувствовали. В этом сезоне единороссы в дебатах участвуют, что должно повысить авторитет всех остальных кандидатов: раз уж с споров с ними не чурается парламентское большинство, то и выдвиженцы самых малых партий ― явно не последние люди в стране.
Плакатные войны
По заявлению гендиректора компании Europe Insight Андрея Куликова, приевшиеся многометровые изображения можно превратить в орудие захватывающей информационной войны, за событиями которой будет следить все население.
В качестве примера исследователь привел парламентские выборы в Дании, где в прошлом году правящая Социал-демократическая партия сразилась с оппозиционной «Венстре». Меняющиеся каждый месяц агитплакаты отразили острый диалог политических сил ― с аргументами, контраргументами и ехидными шпильками. Оппозиционеры в итоге опрокинули лидеров, но, что интересно, их склока привела к росту рейтинга Датской народной партии, которая стояла в стороне от плакатной дискуссии.
Брендовые войны вообще распространены в Европе: тут и противостояние Mercedes и BMW, и ставшая классикой пикировка Coca и Pepsi. Несмотря на то что в России, в отличие от Европы, по закону «О рекламе» запрещено изображать оппонента, доморощенные пиарщики обходят запрет, ударяя по наиболее узнаваемым символам или лозунгам противника. Пример тому — противостояние МТС и «Билайна» и недавняя акция «АвтоВАЗа» с «Не-Вестой». Возможно, эта традиция перейдет и в политтехнологии — по крайней мере, за этим будет забавно наблюдать.
Кандидат Петров хочет добавить вас в друзья
Медиаменеджер Денис Терехов утверждает: простой постинг в социальных сетях, не говоря уже о партийных сайтах, — вчерашний век. По его мнению, фронтлайном работы в интернете может стать применение систем мониторинга и быстрого реагирования — по примеру тех, что используются в «Мегафоне» и Сбербанке. Именно эта технология приводит к тому, что если в Twitter или Facebook оставить, к примеру, сообщение, что сотовый оператор неоправданно снял деньги со счета, в комментарии или личные сообщения постучатся менеджеры компании с предложением решить проблему.
Что это может означать на практике? Например, что на сообщение о протекшей крыше, коррупции в детском садике или обнаглевшей управляющей компании тоже станут слетаться кандидаты с предложениями устранить все ваши беды. И пусть пиарятся, лишь бы крышу отремонтировали!
Что, и в WhatsApp ко мне залезут?
По информации директора Международного института политической экспертизы Евгения Минченко, в политпиаре уже применяли в этом сезоне смартфон-мессенджеры на досрочных выборах. Вполне вероятно, что программы типа WhatsApp, Viber и Telegram будут активно использоваться и осенью, считает политтехнолог. А значит, нас ждет очередная волна спама.
Пиарщики уверены, что в новом сезоне агитация доберется и до смартфонов.. Фото: Mike Segar / Reuters
Сама же телефонная связь давно используется: начиная от веерной рассылки «агит-СМС» и заканчивая кол-центрами. Последние активно применялись на выборах в Мосгордуму 2014 года, где москвичей обзванивали с предложением посетить встречу с кандидатом, а в день выборов — с напоминанием о необходимости прийти на участок.
Без айпада — никуда
«План ГОЭЛРО» добрался и до не менявшихся с девяностых социологических технологий. Вы когда-нибудь попадались на зуб интервьюерам, проводящим соцопросы? Их видно за версту по пачке анкет в руках. Прохожие неохотно останавливаются для беседы, поэтому социологи заполняют опросные листы собственноручно, сидя дома за чаем. Недаром исследования показали, что большая часть опросов типа «за кого бы вы проголосовали, если бы выборы были в это воскресенье» фальсифицируется до 60 процентов.
Поэтому политпиарщики приходят к пониманию, что выдавать интервьюерам следует не пачку бумажных анкет, а планшет или смартфон со специализированным ПО. В программу встраиваются функции записи голоса и GPS-трекинг ― можно проверить, что на записи говорят разные люди, а интервьюер не торчал в кафе, а ходил по городу.
А можно как у Обамы?
О том, сработают ли в России передовые американские технологии, осмелился высказаться Евгений Минченко, не так давно выпустивший книгу «Как выигрывают выборы в США, Великобритании и Евросоюзе: анализ политических технологий».
По мнению аналитика, самой мощной технологией, используемой американцами, является так называемый микротаргетинг. В США кандидаты имеют право доступа к истории избирателей (голосование, посещение выборов) и коммерческим базам данных (доходы, схема потребления, предпочтения при покупках). Это дает возможность создавать индивидуализированные послания практически для каждого избирателя. «Приветствуем вас, Евгений! Вам, как обеспеченному человеку и отцу двоих детей, безусловно, важно качество образования в районе Северное Измайлово. Поэтому вам стоит поддержать на выборах кандидата Иванова, учителя с десятилетним стажем», — моделирует на своем примере ситуацию пиарщик.
В России же, как и в Европе, доступ к таким данным ограничен законодательно. К тому же, по мнению Минченко, создание big data требует как минимум нескольких лет сбора данных, поэтому вряд ли кому-то удастся воспользоваться такой технологией к этой осени.
Революции не будет
Политтехнологи признали: сегодня политические кампании строятся на тех же технологических базах, что и 25 лет назад. Заатлантические методики не приживаются в российской политической культуре. Безусловно, к классическим видам агитации добавятся электронные технологии, но кардинальных изменений в политпиаре не предвидится. А вот для самих политтехнологов кампания может оказаться тяжелой. «Лепестковая нарезка» одномандатных округов (это когда к городскому сектору присоединяется часть области) заставит сильно диверсифицировать кампанию. В большинстве округов этих кампаний будет, по сути, две: «городская» и «сельская», что усложняет задачу, но оставляет некоторый простор для творческих политтехнологических идей.