Москве нужен сильный Евросоюз, поскольку это объективно соответствует ее стратегическим интересам. Утверждения же о том, что Россия старается расколоть Европейский союз, предпочитая вести диалог, например, о поставках энергоносителей не с Брюсселем, а с отдельными странами-членами ЕС, не выдерживают критики. Такие выводы содержатся в одной из глав доклада «Без "общего пространства": новая повестка отношений России и ЕС», подготовленного дискуссионным клубом «Валдай». «Лента.ру» предлагает читателям ознакомиться с этим фрагментом.
В последнее время в странах Евросоюза сформировалась догма: «Россия заинтересована в дезинтеграции и ослаблении Евросоюза и всячески этому содействует». В качестве доказательства говорится о стремлении Москвы решать часть вопросов на двустороннем уровне, якобы финансировании правых политических партий и ее нежелании вести диалог с руководством наднациональных институтов ЕС, прежде всего Еврокомиссии.
Это обвинение не выдерживает критики. Россия ведет диалог со странами ЕС по таким вопросам, как энергетика и безопасность, на двустороннем уровне не потому, что хочет его развалить, а потому, что именно это предусмотрено европейским правом, в соответствии с которым указанные сферы относятся к компетенции государств-членов. Страны Евросоюза не готовы делегировать их на наднациональный уровень и стремятся сами решать, как откуда импортировать энергоносители и как обеспечивать национальную безопасность. В том, что Москва ведет соответствующие переговоры с теми из них, кто заинтересован в сотрудничестве, нет ничего зазорного и «дезинтеграционного» — равно как в двусторонних же переговорах государств Евросоюза с США об импорте американского СПГ.
Также нет ничего предосудительного в предоставлении Москвой поддержки тем политическим силам внутри ЕС, которые выступают за сближение с ней и готовы принимать или по крайней мере признавать российскую точку зрения по таким вопросам, как Сирия или Украина. То же и даже в еще большем объеме делает Евросоюз в отношении российских прозападных политиков и организаций.
Наконец, не вина Москвы, что общевропейская политика в отношении нее строится в последние годы на основе наименьшего общего знаменателя и роль стран Центральной и Восточной Европы, а также Балтии в данном вопросе значительно возросла. В этих условиях России действительно выгоднее взаимодействовать на двустороннем уровне с теми странами внутри Евросоюза, которые заинтересованы в более конструктивном сотрудничестве.
Более того, российское двустороннее взаимодействие со странами ЕС не идет по части игнорирования Евросоюза ни в какое сравнение с политикой самого ЕС в отношении государств-членов Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Евросоюз продолжает заключать всеобъемлющие соглашения с Казахстаном, Арменией и другими странами, как если бы ЕАЭС не существовало вовсе. При этом в Брюсселе не скрывают, что считают ЕАЭС искусственной организацией, ненастоящей интеграцией и не готовы к тому, чтобы выстроить с ним полноценные отношения по типу тех, что у Евросоюза есть с другими интеграционными объединениями (АСЕАН, МЕРКОСУР и так далее).
Саммит ЕАЭС
Фото: Александр Миридонов / «Коммерсантъ»
На деле же, если ЕС совершенно не заинтересован в развитии ЕАЭС, то Россия хочет видеть Европейский союз сильным, интегрированным и эффективным. Это связано с ее объективными интересами в области экономики, политики и безопасности как в Европе, так и на Ближнем Востоке, и в мире в целом. Слабый Евросоюз не способен выступать эффективным партнером по вопросам европейской безопасности, оказывать стабилизирующее воздействие на ближневосточный регион и гарантировать энергетические интересы России. Во многом нынешнее плачевное состояние российско-европейских отношений является результатом процессов дезинтеграции и фрагментации, которые происходили в ЕС начиная с середины нулевых.
Во-первых, Россия нуждается в сильном Евросоюзе как партнере по вопросам европейской безопасности. Сильный ЕС сможет оказать действенное воздействие на Украину, принимать участие в обсуждении проблем «жесткой безопасности» (ПРО, ТЯО, РСМД, ДОВСЕ, контроль над вооружениями в целом, расширение инфраструктуры НАТО в Восточной Европе), выступать дееспособным партнером по обсуждению и формированию системы европейской безопасности в целом и по правилам игры в отношении стран общего соседства в частности. Дееспособный и уверенный в себе Евросоюз будет менее склонен рассматривать Россию как внешнюю угрозу и тем более гипертрофировать этот образ, используя его как «объединяющее иное».
Слабый же ЕС, напротив, представляет собой отдельную проблему европейской безопасности. Он инстинктивно тянется к США и призывает американцев к дальнейшему наращиванию их роли в европейской безопасности и военного присутствия в Восточной Европе. Из-за этого геополитический и военно-политический раскол континента углубляется. Раздробленный и не способный проводить единую внешнюю политику Евросоюз не может ни оказать давления на Украину, принудив ее к выполнению минских соглашений, ни договориться с Россией о правилах игры в отношении стран общего соседства. Более того, в нынешнем состоянии он не может выработать новую политику на восточном направлении в принципе, несмотря на очевидный провал нынешнего курса. Наконец, слабый ЕС не в состоянии обсуждать проблемы военной безопасности, и единственным контрагентом России в этих вопросах по-прежнему остаются США. Во многом провал дискуссий 2008-2013 годов по вопросам реформы системы евробезопасности связан с именно ослаблением и фрагментацией Евросоюза.
Во-вторых, мнение о том, что слабый и раздробленный Евросоюз в целом проводит более благожелательную политику в отношении России, чем сильный и консолидированный, ошибочно. Наоборот, слабый ЕС стремится использовать фактор России как «объединяющее иное» и искусственно культивирует образ угрозы. Это с особой очевидностью проявлялось во время украинского кризиса (2014-2015 годы). Кроме того, во фрагментированном и разобщенном ЕС наиболее антироссийски настроенные страны, прежде всего Польша и государства Балтии, оказывают большее воздействие на принятие решений и выработку общего знаменателя, чем в сильном Евросоюзе, где они играют второстепенную роль. Наконец, слабый ЕС создает больше возможностей для влияния США и их участия в выработке его результирующего внешнеполитического курса.
В-третьих, только сильный и консолидированный Евросоюз способен выступать надежным импортером российских энергоносителей, как это было вплоть до середины нулевых, когда в ЕС начались фрагментация и раздрай. Проблемы со строительством новых газопроводов из России в Европу в обход транзитных стран («Южный поток»), обусловлены отсутствием у ЕС общей энергетической политики, что позволяет отдельным государствам блокировать проекты, объективно выгодные для Евросоюза.
Фото: Сергей Киселев / «Коммерсантъ»
В случае с «Южным потоком» Болгария руководствуется в большей степени интересами США, чем большинства стран ЕС. В равной степени слабый и раздробленный ЕС не способен выработать с Россией и Украиной такое решение, которое обеспечивало бы надежный транзит российского газа через украинскую территорию. Наконец, укрепление институтов ЕС в энергетической сфере может ослабить страхи отдельных стран ЕС, что Россия применит против них «энергетическую дубинку», и в результате понизит политизацию и секьюритизацию энергетических отношений Россия — Евросоюз в целом.
В-четвертых, Россия нуждается в сильном ЕС как партнере по решению проблем Ближнего Востока. Только будучи дееспособным глобальным игроком, способным проводить общую внешнюю политику, ЕС сможет оказывать дисциплинирующее воздействие на Турцию, Саудовскую Аравию и Иран, обеспечивая создание на Ближнем Востоке нового международно-политического порядка с их достойным участием. Слабый Евросоюз, который не в состоянии осуществлять эффективную миграционную и конртеррористическую политику, лишь раздувает ближневосточный пожар, и события 2011-2015 годов — тому наглядное подтверждение.
В-пятых, только сильный Евросоюз, способный выступать одним из глобальных центров силы, сможет ослабить тенденцию глобального раскола мира на два больших политико-экономических сообщества и в целом сделать мир более сбалансированным. Консолидированный ЕС будет более уверенным переговорщиком США по договору о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве (ТТИП) и в то же время более интересным партнером для Китая. Слабый же ЕС, все сильнее подчиняющийся Вашингтону политически и экономически, напротив, выступает мощным фактором глобального раскола.
Российское фокусирование на двусторонних отношениях со странами Европейского союза является вынужденной мерой и объективной необходимостью в условиях внутреннего состояния Евросоюза и превалирующих в нем процессов ослабления и фрагментации, имеющих всецело внутренний генезис, а не инспирированных Москвой. Однако это положение вещей не способно обеспечить стратегические интересы России в области экономики, энергетики и безопасности. Для них России нужен сильный и внутренне сплоченный ЕС.
Разумеется, остается аргумент, что сильный и консолидированный Евросоюз будет еще привлекательнее для стран постсоветского пространства и Брюссель будет проводить здесь более активную и даже агрессивную политику, подрывая тем самым влияние и интересы Москвы. Однако тут не все так однозначно. Наибольшую наступательность на постсоветском пространстве Евросоюз проявлял как раз в период внутреннего кризиса, отчасти пытаясь компенсировать внешнеполитическими «победами» поражения внутри. Тем более сильный Евросоюз и его безграничное расширение на восток — прямо противоречащие друг другу вещи, и история его развития после расширения 2004 и 2007 годов это полностью подтвердила. Напротив, сильный ЕС будет более способен выработать новую политику на восточном направлении, учитывающую реальность второго центра интеграции в «Большой Европе».
Что же касается привлекательности ЕС для постсоветских стран, то это вопрос скорее к России и ЕАЭС, чем к Евросоюзу. Если Россия сумеет, проведя необходимые реформы внутри, стать примером для подражания для ближайших соседей, а также умело инструментализировать объективную зависимость постсоветских стран от себя и евразийской интеграции, то никакой ЕС ей не будет помехой.