«На крест не просятся, с креста не бегают» Диакон Андрей Кураев о страдающих за веру Христову и за грехи церкви

После встречи патриарха Кирилла с Папой Римским в Гаване возобновилось широкое общественное обсуждение вопроса о христианских мучениках современности и способах их защиты. В недавней проповеди предстоятель Русской православной церкви назвал потрясающие воображение цифры: «Каждые 5 минут в мире убивают христианина. За сутки — около 300 человек, более 100 тысяч в год». Он подчеркнул, что подобного не было ни во времена Римской империи, ни в годы репрессий в Советской России. Однако известный миссионер протодьякон Андрей Кураев усомнился в объективности этой статистики. Каковы реальные цифры, кто действительно страдает за веру, а кто лишь манипулирует чувствами верующих, отец Андрей рассказал в интервью «Ленте.ру».

«Лента.ру»: Вы установили, что эти цифры взяты из весьма поверхностного исследования провинциального баптистского профессора и завышены на много порядков. Зачем патриарху использовать столь сомнительные источники?

Андрей Кураев: В современном мире все еще признаются некоторые христианские ценности: мученичество считается добродетелью, а убийство беззащитного — преступлением. Поэтому довольно выгодно выставлять христиан как корпорацию мучеников.

Это свойственно именно христианам?

У мусульман есть свои эксперты, которые потрясают сознание тех, кто им доверяет, своими грандиозными цифрами. У них сейчас любимая тема — события в Бирме, там буддийское большинство и вправду преследует исламское меньшинство — рохинья. Но цифры и подробности на мусульманских сайтах могут быть сильно преувеличены.

То есть преследования христиан вполне реальны, просто цифры преувеличены?

Гонения, конечно, происходят. Очень непростая ситуация в Северной Корее. Рассказы самые страшные — как верующих христиан коммунисты закатывают под асфальт и бросают в доменные печи. Но здесь надо понимать, что это рассказы беглецов, которым важно как можно быстрее получить убежище и соцпакет. Чем страшнее будет повествование — тем большее впечатление. Поэтому приходится все время делать скидку на интересы выгодополучателей.

В случае с сотней тысяч мучеников в год мы имеем дело с экспертом из провинциальной баптистской семинарии в США по фамилии Джонсон. Это в Массачусетсе. Нигде в интернете ни на каком языке я не смог найти его расчетов, его суммарных таблиц, критики источников и методики подсчетов. Надо при этом заметить, что баптизм — это не та христианская традиция, которая почитает мучеников. У них нет культа святых. А это означает, что нет ясного представления о том, кого считать мучеником за веру.

Джонсон склонен к весьма вкусовому, субъективному пониманию этого слова. Именно это ставят ему в вину католические эксперты и светские религиоведы. Все же мученик и жертва гражданской войны — это не одно и то же. Мы же не объявляем таковыми всех, кто был убит безбожными красноармейцами, хотя соблазн такой есть.

В своем ЖЖ вы указали другую цифру, говоря о количестве мучеников в современном в мире: семь тысяч человек в год. Насколько она справедлива?

Ее приводят разные издания, в том числе французская «Черная книга о положении христиан в мире». Эта цифра приводится как альтернативный минимум: 7-8 тысяч человек в год. Не больше.

Здесь методика подсчета известна? Представители какой церкви или светской организации занимались анализом?

Думаю, что анализ здесь проводился более строго. Учитывались именно те люди, к которым были именно религиозные претензии. Не знаю, кто эту работу проводил, — возможно, что католики.

Есть видеосвидетельства преследования христиан боевиками запрещенной в России организации ИГ. Части Сирии и Ирака, захваченные террористами, сейчас самое опасное место для последователей Христа?

Не только. Много информации поступает из Индии — там сотни таких инцидентов. Не всегда смертельных, но иногда массовых — когда индуисты громят целый монастырь. Как ни странно, полюс нетерпимости в современном мире — это Индия, вопреки мифу о ее тотальной толерантности.

Много ли реальных мучеников за христианскую веру из числа священников и монахов?

Более или менее можно доверять только тем спискам, которые публикует Ватикан. Например, в 2004 году в мире были убиты 15 католических миссионеров. Причем они честно говорят: «Иногда гибель священнослужителей была вызвана несчастными случаями или попытками ограбления. В мартиролог не включены служители Церкви, погибшие в Ираке, так как невозможно определить точное количество жертв и мотивы убийц». Из 14 католических священников, погибших в 2013 году, один был убит в Индии (К.Дж.Томас — 1 апреля) и один — в Сирии (Франсуа Мурад — 23 июня).

У нас тоже порой публикуют списки священников, убитых за последние 25 лет. Получается довольно внушительно — несколько десятков имен. Но беда в том, что кто-то был убит в ходе ограбления, кто-то — потому, что искал гомосексуальных утех и, соответственно, разругался с партнером. В 2008 году отец Алексей Горин был убит своим сыном. Не каждый убитый носитель рясы есть мученик за веру.

Один из последних случаев: в 2009 году в Подмосковье священника убили за то, что он сделал замечание пьяному мерзавцу, который мочился в подъезде. Вот вопрос: это мученик за веру или нет? Замечая такие сложности у себя на родине, я не могу без определенной критики рассматривать список, публикуемый Ватиканом, а уж тем более цифры Джонсона.

Можно погибнуть, публично проявив неуважение к иноверцам на мусульманском празднике, а есть случаи, когда христианин отказывается снять крест под угрозой убийства. Есть ли критерии, так сказать, истинного мученичества?

Есть известное церковное правило: «На крест не просятся, с креста не бегают». Нельзя напрашиваться на исповедничество, но если такая ситуация уже возникла — нельзя отрекаться. При этом есть множество исключений, когда древние христианские мученики «сами напрашивались»: то есть врывались в языческие храмы, собрания и начинали поносить их веру, ниспровергать статуи античных богов. И за это бывали убиваемы. Аналогичные случаи бывали и в отношениях с мусульманами.

Универсального правила нет?

Были случаи, когда Церковь отказывалась канонизировать таких людей уже в эпоху турецкого владычества на Ближнем Востоке. Было и обратное. Дело в том, что ислам спокойно реагирует, если ты декларируешь себя христианином. Но мусульмане становятся нервными, когда речь идет о тех, кого они считали «своими». Нельзя из ислама перейти в христианство. Каждый такой случай — повод для расследования. И если человек не отрекается — повод для казни.

Вспоминается ситуация с известным православным миссионером, московским священником Даниилом Сысоевым. Он прославился как раз тем, что обращал к вере во Христа и последователей Мухаммеда. Предполагается, что убили его как раз за это. Можно считать его христианским мучеником?

Вопрос в том, может ли Церковь повторить те слова, которые Сысоев говорил об исламе от своего имени. Мученик — тот, кто страдает за веру Церкви. А если она с его утверждениями не согласна, то получается, что он принял смерть за какие-то свои личные позиции, за свой характер.

Выясняется все это со временем, когда стихают эмоции?

И время, конечно, должно пройти. И должно быть суждение церковной власти, у которой есть соответствующие полномочия. Возможность канонизации отца Даниила, думаю, существует. Надо учесть, что и церковная власть тоже не без сучка и задоринки. У нее есть свои корыстные интересы, которые ей кажутся мудрыми, — мол, нельзя провоцировать и дразнить.

Вот характерный случай в Кабардино-Балкарии. В 2001 году там на Пасху зарезали священника Игоря Розина. Он был настоятелем прихода в Тырныаузе, организовал воскресную школу, крестил многих балкарцев. Ему угрожали, а за две недели до смерти предупредили о готовящемся нападении. Убийца потом бегал с окровавленным ножом и кричал, что он теперь святой, потому что убил неверного.

Описание этого убийства есть в Википедии, а на сайте местной епархии оно появилась лишь спустя 13 лет. Хотя это, вероятно, пример классического мученичества, первого в наступившем тысячелетии.

Иерархи не хотели портить отношение с мусульманской общиной, или что?

Да, и руководствовались той самой змеиной мудростью, что и израильский первосвященник, вынося заочный приговор Иисусу Христу: «Пусть лучше один человек погибнет за весь народ».

В массовом сознании само понятие «мученик» порой употребляется с неким сарказмом: «посмотрите, каков мученик!» — говорят о человеке, страдающем зубной болью. Каков изначальный смысл этого слова?

Само происхождение слова «мученик» — славянское. Греческое слово μάρτῠρος вернее отражает суть этого явления: в переводе оно означает «свидетель». Христианин призван свидетельствовать, что в этом мире есть что-то более важное, чем машины, дворцы, должности и звания, нация, родственные связи и даже материнская любовь. Есть нечто невидимое, за что он готов отдать свою жизнь. Это Невидимое незаметно другим, но сам мученик-свидетель и его смерть — видны. Вот они и становятся таким маяком для других людей.

Вы смотрели ирландский фильм «Голгофа» Джона Майкла Макдонаха о католическом пасторе отце Джеймсе, которого так же, как и отца Игоря, предупредили о скором убийстве? О его размышлениях и добровольной встрече с убийцей?

Это замечательная работа. Притча о том удивительном одиночестве, которое испытывает священник в этом казалось бы христианском мире. Но отец Джеймс скорее страдает за грехи своей Церкви, чем за Христа. Страдает от рук человека, пострадавшего в детстве от священника-педофила. В этом важная деталь. Претензий в этой связи действительно накопилось уже очень много. 13 июля 2014 года Папа Франциск сказал, что среди его клириков 2 процента педофилов — то есть около 8 тысяч священников из 414 тысяч.

На прошлой церемонии «Оскар» за лучший фильм получила картина «В центре внимания» — о работе журналистов по разоблачению большого числа геев и педофилов среди католических пасторов, а главное — системе прикрытия их «подвигов». Насколько остра это проблема у нас?

Для нашей церкви эта проблема, безусловно, стоит не так остро, как для Римской: большая часть наших священников живут в браке, целибат распространяется только на монашествующих.

Но плохо то, что, проникая на разные уровни церковной администрации, такие люди начинают окружать себя себе подобными. Гомосексуалисты, немногочисленные в общей массе духовенства, становятся консолидированной «пенкой» на вершине. Изменить это трудно — политика РПЦ в этом схожа с государственной: кипящий чайник крышкой не закрывают. Если тебе что-то не нравится — можешь идти на все четыре стороны. Границы открыты.