В Москву приехал Стефан Каста — известный шведский писатель, автор более 50 книг для детей и подростков, обладатель множества литературных наград, член жюри премии имени Астрид Линдгрен и преподаватель школы писательского мастерства Лундского университета. Русскоязычному читателю он известен главным образом как автор книг из серии путеводителей по миру природы с муравьихой по имени Софи. Со Стефаном Кастой встретилась обозреватель «Ленты.ру» Наталья Кочеткова.
Норвежский палеонтолог Йорн Хюрум рассказывал мне, что его интерес к палеонтологии появился, когда ему было шесть лет. Он читал книжку про мальчика, который шел по дороге и кидал камни, и вдруг очередной камень буквально молвил ему человеческим голосом: «Не бросай меня — я трилобит». А ваши отношения с биологией как сложились?
Стефан Каста: Я с пяти лет много времени проводил на природе — наблюдал за ней, очень ею интересовался. Мои родители снимали дом рядом с самым большим в Швеции озером. С этого возраста я все время был на природе, слушал ветер, смотрел на трясогузок, наблюдал за окунями. И я свыкся с мыслью, что я — часть той природы, что меня окружает. Я иногда думаю, какое слово точнее использовать: заколдован или влюблен. Наверное, влюблен. Что-то с тех пор застряло в моем сердце. И с тех пор, если мне нужно вдохновение, я мысленно возвращаюсь в тот возраст, в те места. Там начинаются все мои книжки, там я стал писателем.
Вы сейчас рассказывали, что у вас в детстве была лодка-долбленка. Далеко на ней плавали? А рыбачить в детстве любили? Шалаши строили?
Лодка всегда стояла у берега, но поскольку мы спускали ее на воду довольно поздно, то она успевала рассохнуться и сильно текла. Поэтому в лодке часто собиралась вода. Когда я хотел купаться, я шел к маме и спрашивал ее разрешения. Она отвечала: «Нет, купаться еще слишком холодно». Тогда я брал термометр и мерил температуру воды в лодке и показывал маме, чтобы убедить ее, что на самом деле вода уже теплая.
Но лодку я использовал не для того, чтобы рыбачить, а скорее чтобы наблюдать за окунями. Я мог очень долго этим заниматься. А еще я лежал на мостках и смотрел в щели между досками — полдня мог так пролежать, наблюдая за рыбами.
Конечно, у нас был шалаш. Мы построили его посреди болота на маленьком-маленьком островке. А вокруг этого острова было белым-бело от пушицы.
А еще у меня была своего рода мастерская скульптора — я любил вырезать из камня. На самом деле это был просто большой камень у дороги. Но мы — моя сестра, наши друзья — собирались вокруг него и притворялись, что мы скульпторы и что-то такое ваяем. Вокруг нашей мастерской росла ежевика. И все эти воспоминания у меня в сердце.
Логичным продолжением такого детства было бы поступление на биологический факультет.
Если честно, то при всей любви к природе я не был силен в естественных науках. Из всех школьных предметов по-настоящему успешен я был только в сочинениях. Постепенно я понял, что свою любовь к природе, любопытство и любознательность я могу использовать, но по-другому. Когда я пишу — для меня самое важное не изложить то, что я знаю, а задать вопросы, на которые я хотел бы получить ответы. То есть как раз то, чего я не знаю.
Все началось с грибной книжки — я обожаю грибы. Для меня это настоящее сокровище. В Швеции есть художник Бу Мосберг, который сделал несколько грибных справочников для взрослых, но у него нет ни одной детской книжки о грибах. И я решил к нему обратиться. И он почти сразу согласился. И это именно он сказал: нам понадобится муравей. Он очень хотел нарисовать муравьишку, которая станет проводником в книге, и он же придумал, что она будет писать стихи. А я дал ей имя Софи.
В России лет 20-30 назад поход за грибами был отдельным и специальным детским удовольствием. Сейчас, кажется, ходят уже не так часто. Как с этим обстоят дела в Швеции?
Раньше в Швеции больше собирали грибы. Когда я был ребенком, мы с родителями каждые выходные ездили за грибами. Еще собирали бруснику, шиповник, чернику. Я все это отлично помню. Я своими книжками хочу поделиться с детьми тем, что было важно для меня, когда я был ребенком. Показать им путь к природе. Все эти темы — грибы, деревья, цветы, бабочки — это все так удивительно интересно, что нужно просто придумать, как рассказать о них так, чтобы дети тоже заинтересовались.
Мне бы очень хотелось, чтобы сейчас шведские дети летом проводили много времени на природе. Сейчас в Швеции не у всех детей такое лето, только у некоторых есть бабушки.
Ваши книжки для детей — это путеводитель по знакомому или незнакомому?
Мне бы хотелось, чтобы эти книжки были интересны и для детей, не знакомых с природой, и для тех, кто что-то знает. Поэтому мы специально разместили на страницах много разной информации: пометок, вопросов, сносок, чтобы было интересно и живо читать. Я всегда стараюсь сделать в книге много уровней — от самого простого до трудного, чтобы ребенок мог расти вместе с книгой.
А еще я очень медленный человек. Я всегда говорю, что отношусь к тем видам, которые цветут осенью (смеется). Мне нравится, что какие-то процессы занимают время, потому что сам процесс может быть не менее важен, чем результат. Я могу писать книгу три года, например. И мне это очень нравится.
Вы сразу решили, что будете писать о природе?
Да, для меня это было очевидно. Я даже никогда толком не задумывался и не формулировал это для себя. Моя первая книжка была опубликована в 1982 году, она называлась «Судьба окуневого озера». Это книга о четырех подростках, которые проводят лето возле озера, и с ними там что-то происходит.
И заодно вы рассказываете о жизни обитателей озера?
Нет, в этой книге — еще нет. Это просто подростковый роман. Про окуней я написал книжку-картинку для детей, которая называется «Полоски окуня». В ней я пытался объяснить вещи, над которыми ломал голову все детство: почему окуни полосатые.
Почему?
Когда я детстве лежал на мостках и в щели между досками смотрел на окуней, солнце светило на них сверху. И мне казалось, что они просто так загорели — в полосочку. Сегодня до конца не известно, почему окуни полосатые, но есть две гипотезы. Первая — это защитная окраска. Когда они плавают в воде между тростником — их не видно крупным хищникам. А вторая — они угрожают крупным хищникам, потому что в природе полосатый окрас часто достается опасным существам.
Фото: Diomedia
Я всегда сочетал художественную литературу с научно-популярной. Мне нравится по-разному рассказывать истории. Хотя в последнее время я часто работаю именно в жанре нон-фикшн. Недавно у меня вышла большая книга-гербарий. Она сделана таким образом, что ребенок сам может засушить растения, вложить в книгу. Еще книга о бабочках и книга о животных в городе. Этими тремя я так сильно горжусь — мне кажется, что они какие-то особенно удачные. У меня такое чувство, что в них я сказал все, чему научился сам.
Как выглядит ваше общение со специалистами во время работы над книгой?
Когда я начинаю делать книгу, я сразу нахожу лучшего ученого в этой области, и мы начинаем тесно работать. Скажем, «Муравьишку Софи» мы делали с директором университетского ботанического сада в Лунде. Очень продвинутый ботаник! Обычно мы работаем так: сначала я задаю очень много вопросов, удовлетворяю свое собственное любопытство; ответы, которые я получаю, открывают двери к более глубоким знаниям — а потом я стараюсь их упростить насколько возможно. И текст, который в результате получается, мы постоянно друг другу посылаем, как мяч, пока он не останется максимально глубоким, но при этом абсолютно простым и понятным.
Темой животных в городе я занимался 25 лет. В 1994 году вышла моя первая книга об этом. И там я написал, что птицы неплохо чувствуют себя в городе, несмотря на шум от транспорта. Мой научный редактор тогда написал огромными красными буквами: «ПТИЦАМ ПЛЕВАТЬ НА ШУМ — ОНИ ЕГО НЕ СЛЫШАТ!» Я никогда этого не забуду.
А что же они слышат?
Они живут в своем звуковом мире! С тех пор я с большой признательностью отношусь к критике.
Кроме природы есть еще тема, которая вызывает у вас особый интерес?
Насилие. И что мы можем сделать, чтобы избежать насилия. Как решать конфликты мирным путем? Меня страшно удивляет, что мы дожили до 2016 года и до сих пор используем военные средства для достижения каких-то целей. Что вообще есть войны, хотя мы уже давно не в каменном веке.
Но ведь и в природе насилия и конкуренции немало.
Конечно, отчасти мы до сих пор животные. С другой стороны, мы добились гораздо большего, чем любой зверь. И с теми знаниями и опытом, которое человечество имеет сегодня, мы должны научиться находить другие решения.