Станица Кагальницкая, что в Ростовской области, простилась с Сергеем Еременко — гвардии майором, одним из командиров пилотажной группы «Русские витязи». Еременко погиб 9 июня в Подмосковье, возвращаясь с планового полета. До последнего момента летчик делал все, чтобы самолет не упал на дома, — и ему это удалось. На прощание с героем пришли сотни земляков и сослуживцев. Официальные власти, однако, были представлены лишь на районном уровне.
«Ты не понимаешь, — говорит местный предприниматель Виктор. — Как тебе объяснить…» В поисках слова Виктор указывает на только что покинутое им кафе-бар «Поручик», объединенное с борцовским клубом. На здании с полукруглой крышей — набор вывесок, плакатов и надписей: «Проводится набор в секцию тайского бокса», «Учись себя защищать», «Гордись Россией».
«Он патриот, — находит слово Виктор. — Он бомбил Сирию, он герой».
«Он не мог бомбить Сирию. Он ничего не мог бомбить. Он истребитель, отвел самолет от домов», — возражают ему.
«Сергей все равно герой», — упрямо говорит Виктор. Спорить не о чем.
Командир подразделения в пилотажной группе «Русские витязи», гвардии майор Сергей Еременко родился здесь, в станице Кагальницкой. Похоронили его тоже здесь, 14 июня — хотя через федеральные агентства со ссылкой на источники говорили, что «после 15-го» и в районном центре Зерноград, что по соседству с Кагальницким районом. Впрочем, до 1980-х район был один — Зерноградский; отсюда, возможно, и путаница. С другой стороны — сама мысль о том, что героя-земляка похоронят «в районе» — так называют здесь по старой привычке Зерноград — несколько дней огорчала и без того подавленных станичников.
Но кроме глупостей вроде «бомбил Сирию», жители Кагальницкой нашли в сети и по-настоящему трогательные известия. Например, о том, что на проходной авиазавода в Комсомольске-на-Амуре фото Сергея Еременко появилось сразу после трагедии — еще до того, как в СМИ появились версии трагедии. Так там поступают всегда, если погибает выдающийся летчик, — вне зависимости от того, где служил и на чем летал. А Еременко летному миру был более чем известен.
Сергей Еременко в Центре показа авиационной техники в подмосковной Кубинке
Фото: Ладислав Карпов / ТАСС
«Тот случай, когда в биографии споткнуться абсолютно не на чем, — уверяют в администрации Кагальницкого района. — Наш Еременко — чистый, плакатный красавец-пилот, к тому же отличный». Детство — тот самый «бред небом» из советских клише: Зерноград — не только аграрный центр Ростовской области, но и аэродром с традициями, военные летчики здесь были всегда. Летное училище, полеты, высшее пилотирование в последние пять лет: «Стрижи», затем «Русские витязи». В начале июня — выступление под Севастополем на учениях по авиадартсу. Подарил свой шеврон восторженной девочке-инвалиду.
9 июня у «Витязей» был плановый полет — открывали памятник авиаторам России в поселке Ашукино в Пушкинском районе Подмосковья. Из шести Су-27 на аэродром в Кубинке вернулись пять.
Версий все еще две: отказ техники и инсульт у пилота. Обе не вполне очевидные. Проблемы с самолетом в свое время действительно были, но их устранили свежим заводским ремонтом: обратно в часть машина пришла под новый 2016 год. Что касается здоровья, то осмотр — и самый тщательный — 34-летний майор Еременко прошел и перед последним своим полетом. Разумеется, ничто не предвещало удара.
И в Минобороны, и в Кагальницкой уверены, что в любом случае Сергей Еременко погиб героем. «Ближайшие дома — всего в полукилометре от авиакатастрофы, — напоминает один из офицеров ВКС, приехавших на похороны. — Сто последних метров самолет падал через лес, подальше от построек, гасил скорость. Майор Еременко Сергей Александрович сделал все, чтобы спасти людей, — в сознании или уже без него. Мы все надеемся, что это не останется без внимания главного командования».
«У вас есть знакомые канатоходцы?» — спрашивает женщина в черном платье. «Вы не пугайтесь, пожалуйста, я всех новых людей сейчас об этом спрашиваю». Людмила Костенко заведует Кагальницким районным домом культуры, где идет прощание. Тихим голосом на фоне музыки Шопена директор ДК излагает проблему: «Мы в пятый или шестой раз, я сбилась уже, проводим Купаловское лето на Дону. Иван Купала — праздник, несвойственный нам. Но мы выдерживаем переплетение казачьей и славянской культуры. Вот, нужны канатоходцы. Хотя бы самодеятельные».
«И еще мне нужен приезжий полковник, — собирается с мыслями Людмила Костенко. — Где-то неподалеку здесь был. Летчик. Кажется, Юрий Янов». Странное совпадение имен и смыслов. Штурман Юрий Янов и пилот Борис Капустин — это было в апреле 1966 года, полвека назад. Это про их последний полет над ГДР: «Пускай мы погибнем, но город спасем». То самое «Огромное небо» — песня на стихи Роберта Рождественского, которую многие вспоминали после гибели Сергея Еременко, на самом деле про них, Капустина и Янова.
«Не заходите, пожалуйста, пусть хотя бы родственники рассядутся, — тихонько командует процессом у дверей в дом культуры офицер в форме ВКС с табличкой «Яров Ю.Ю.». Вот оно в чем дело. Видимо, о нем говорила директор, просто ошиблась одной буквой. «Хотя бы гражданские пусть немножко подождут», — поправляется полковник Юрий Яров, оценив положение. Людей — сотни, жара, толчея.
Фото: Юрий Васильев
Разумеется, за военными тянутся и штатские земляки. «Двадцать человек пускаем — и делаем паузу на минуту», — объясняет полковник. «Паузу, паузу!» — просит полицейский, вышедший изнутри. Восьмитысячная Кагальницкая прощалась с Сергеем Еременко час.
«Что же это с нами происходит?» — сквозь прерывистый вой несутся слова женщины в черном. Мать Сергея живет совсем недалеко от дома культуры — на углу Советского переулка и улицы Майской. Сейчас у дома цветы охапками, даже приезжему ошибиться трудно. Отчима Сергея — по общей соседской характеристике, человека глубоко положительного — со дня трагедии трезвым не видел никто. Что же касается матери, то, как говорят жители Кагальницкой, «лучше бы и она запила». «Скорая» постоянно у дома либо медики неподалеку; уже неделю все опасаются за состояние матери героя.
На автобусе приезжает комендантский взвод — парадные глухие мундиры при плюс тридцати с лишним, карабины со штыками, триколор с черной лентой и все прочее, необходимое для трех прощальных залпов.
«Интересно, летчики Зерноградского полка пролетят честь отдавать? — спрашивают у дома культуры, глядя на почетный караул. — По-хорошему хотя бы одного надо».
«Скоординировать можно, — авторитетно подтверждает другой голос. — Бомбить ведь умеют, а пролететь вовремя над кладбищем куда легче».
Каждый шаг колонны сопровождается легким хрустом: майских жуков в Кагальницкой в этом году особенно много — они везде, в том числе на асфальте.
Ни военной авиации, ни областной власти на старом кладбище Кагальницкой — там похоронены дед и бабушка Сергея Еременко — не было. Попрощались коротко. «К сожалению, в авиации случилась такая беда, — говорит герой России Александр Дзюба. — Сергей погиб как герой. Лучшей памятью его жизни будет то, что его дело будет жить, пилотажная группа будет летать».
Фото: Юрий Васильев
«Когда Сергей пришел к нам, он очень выделялся среди другой молодежи — желанием летать, трудолюбием, упорством, — вспоминает полковник Юрий Чалакян. — Одиночный пилотаж, которым занимался Сергей, требует огромной выдержки, силы воли, физической подготовки. Всеми этими качествами он обладал. На него в перспективе можно было оставить "Русских витязей". Суперпрофессионал. Таким и запомним. Летчики не умирают, они улетают и не возвращаются».
«Чем отличается человек, выбравший профессию офицера? — спрашивает глава Кагальницкого района Игорь Грибов. — Тем, что он готов отдать жизнь за родину. Гвардии майор Еременко, начиная со школьной скамьи, посвятил себя этому делу. Он показал, как нужно служить Родине. Пусть земля вам, гвардии майор, будет пухом».
Из зеленого оружейного ящика, который несут за траурным расчетом, выпадает несколько лепестков. Как оказалось, кроме боеприпасов для прощального салюта, туда положили и несколько букетов.
«Это мы ему от себя», — объясняет один из бойцов. «Потом, как отстреляемся, возложим».