Наступивший 2017-й может оказаться столь же эпохальным для мировой политики, как и 1917-й. К исполнению президентских обязанностей приступает Дональд Трамп, который еще в ходе предвыборной гонки грозился радикально изменить внешнеполитический курс Америки. Состоятся выборы в ключевых странах Европы — в Германии и Франции, а другой европейский тяжеловес, Великобритания, официально начнет развод с Евросоюзом. Что еще произойдет в мире в наступившем году и какие это будет иметь последствия — об этом «Лента.ру» расспросила политологов из Европы, США и Китая.
Иван Крастев, председатель правления Центра либеральных стратегий (София, Болгария); научный сотрудник Института гуманитарных наук (IWM, Вена), эксперт клуба «Валдай»:
Иван Крастев
Для мирового политического ландшафта 2017 год может оказаться не менее важным, чем 1917-й. Сто лет назад начался распад трех континентальных империй — Российской, Австро-Венгерской и Османской, кардинально изменивший расклад сил в Европе. Ближайший год также может многое изменить: в первую очередь вследствие критически важных для будущего Евросоюза и Еврозоны выборов во Франции, Германии и Голландии, а также вероятных выборов в Греции и Италии. Их итоги способны нарушить в целом слаженную работу немецко-французского тандема, лежащего в основе ЕС. Его может серьезно ослабить популистская волна, начавшаяся с Brexit и продолжившаяся избранием Дональда Трампа. За последний год протест против истеблишмента в Европе усилился, и нет оснований полагать, что тенденция изменится. Речь не только о росте влияния популистских партий, но и о самом желании граждан европейских стран решать вопросы через референдум: в 2016 году, помимо Великобритании, такие попытки делались в Италии и Венгрии. Евросоюз не может функционировать как союз референдумов, потому что ЕС создан как пространство переговоров. Референдум — это последний, чрезвычайный способ решения вопросов, когда иные способы зашли в тупик. Он не должен становиться обыденностью.
Не последнюю роль в развитии европейского политического кризиса сыграет ситуация в Венгрии и Польше, где сложился интересный парадокс: общества этих стран, скажем так, очень проевропейские, а правительства настроены евроскептически. На этот настрой, во многом популистский, окажет влияние то, как будет развиваться миграционный кризис. Для его разрешения особо значимы отношения Евросоюза с Анкарой: пойдет ли со стороны Турции веапонизация (weaponization) миграции, то есть использование ее как оружия, как средства добиться своих целей. Сама возможность прибытия в Евросоюз еще 100 или 200 тысяч мигрантов — гарантированный новый виток кризиса, который больнее всего ударит по странам, находящимся на периферии ЕС (например, Греции и Болгарии).
Лагерь сирийских беженцев в Турции
Фото: Umit Bektas / Reuters
Для европейцев в 2017 году, конечно, будет особенно важно, как поведет себя в их отношении Дональд Трамп — человек, после избрания которого Россия и лично Владимир Путин утратили монополию на непредсказуемость. Еще предвыборная кампания Трампа показала, что он не относит Евросоюз к приоритетным направлениям американской внешней политики. Такое в истории взаимоотношений США и ЕС происходит впервые. Фигурально выражаясь, доктрину Трампа в отношении Европы можно описать названием песни Джастина Бибера — «Baby, go and love yourself». Следующий год покажет, как пойдет трансатлантический диалог — сейчас это довольно трудно представить.
Европа пристально следит и за эволюцией российско-американских отношений: сигналы, идущие от Трампа, свидетельствуют, что он хотел бы нормализации, но известно, что в американском истеблишменте консенсуса по поводу России нет. Сигналы Трампа в отношении Китая совсем другие, и есть большие опасения, что в 2017-м мы увидим ужесточение конкуренции между Вашингтоном и Пекином. Многое здесь зависит от новой стратегии Китая в отношении США и реакции стран в регионе. Для Азии в целом 2017-й обещает быть годом изменений расстановки сил в различных политических альянсах. Затишья в регионе уже не предвидится, что демонстрирует политический кризис в Южной Корее, который пока не разрешен.
В глобальном смысле мы, конечно, станем свидетелями продолжающейся тенденции усиления миграционных потоков. Сегодня уже 242 миллиона человек, включая беженцев и трудовых мигрантов, живут за пределами своих государств. Это больше населения планеты эпохи Великого переселения народов. Факторов, способствующих миграции, много, и политический, связанный с локальными конфликтами и войнами, — один из наиболее важных. Уходящий год показал: даже совместными усилиями, при достижении минимального консенсуса, справиться с последствиями этих конфликтов очень трудно. Мир в 2017 году будет находиться в состоянии напряжения.
Ричард Вайц, директор Центра военно-политического анализа в Институте Хадсона, эксперт клуба «Валдай»:
Ричард Вайц
Если говорить о международной безопасности, то лично я надеюсь на улучшение российско-американских отношений и боюсь террористических атак с использованием ядерного или биологического оружия. Но больше всего я опасаюсь критических ошибок в китайско-американских отношениях, из которых самой серьезной может стать столкновение великих держав по вопросу о региональной гегемонии.
Нарастание внутренней напряженности в Китае вкупе с более жесткой линией по отношению к Пекину, которую, вероятно, будет проводить Трамп, может привести к интенсификации маневров и военных приготовлений в Восточной Азии — соответственно, возрастает вероятность чрезвычайного происшествия. Китайские лидеры могут попытаться успокоить недовольство граждан при помощи демонстрации силы вовне. КНР уже приступила к развертыванию военной техники (стратегические ракеты «земля-воздух»/«земля-земля», самолеты и боевые корабли) на новых искусственных островах, которые Пекин возвел в Южно-Китайском море. Не исключено, что китайцы также объявят о начале постоянного патрулирования подводных лодок с баллистическими ракетами (БРПЛ) в западной части Тихого океана, оправдывая это необходимостью проводить стратегию сдерживания в отношении США и их союзников.
Вдобавок, если Трамп решит последовательно укреплять отношения Вашингтона и Тайбэя, китайские военные вполне могут организовать ракетные испытания или крупные совместные учения возле Тайваня. Более того, США способны ввести ряд протекционистских мер против Китая, и КНР ответит, но в полномасштабную торговую войну это все-таки не перерастет.
Китай уже нарастил интенсивность патрулирования у японских берегов и продолжит наращивать, если Вашингтон откажется от своих обязательств перед Токио в оборонной сфере. Значительное улучшение российско-японских отношений могло бы способствовать уменьшению напряженности в регионе и содействовать развитию геополитического плюрализма в Восточной Азии. Помимо этого, Москва могла бы смягчить противоречия между США и КНР по северокорейскому вопросу, продолжая оказывать давление на Пхеньян: призывая его свернуть ракетную программу и отказаться от испытаний баллистических ракет, побуждая власти КНДР развивать экономические и личные связи с российским правительством.
Ким Чен Ын наблюдает за ракетными испытаниями
Фото: Kevin Lamarque / Reuters
Что касается американо-российских отношений, то, скорее всего, при Трампе Москва и Вашингтон будут активнее сотрудничать по сирийскому вопросу. Трамп в свое время с восторгом отзывался о российской поддержке антитеррористических операций в Сирии, соглашаясь даже на сохранение Башара Асада у власти. Однако не исключено, что Россия и США еще дальше разойдутся по вопросу Ирана, если Трамп попытается выйти из шестистороннего соглашения по иранскому атому, которое поддерживает Москва, и выступит против продаж Тегерану российского оружия.
На европейском направлении ключевой показатель российско-американских отношений — сумеют ли США и их союзники достичь взаимоприемлемого регионального соглашения с Москвой по Украине и другим вопросам, что в итоге приведет к сокращению западных санкций против России.
Теперь о Западной Европе в 2017-м. Великобритания, скорее всего, до конца года начнет процесс частичного выхода из ЕС или, по крайней мере, задействует статью 50, которая инициирует эту процедуру. В Германии, вероятно, будет переизбрана Ангела Меркель, но с меньшим числом голосов, чем раньше, — из-за растущей популярности правых партий. Во Франции стоит ожидать победы Франсуа Фийона. При этом во всей Европе будет снижаться поддержка традиционных партий и усиливаться влияние крайне правых. Не исключено, что еще несколько стран инициируют собственные референдумы о выходе из Евросоюза.
Франсуа Фийон - фаворит президентской гонки во Франции
Фото: Reuters
Нельзя сбрасывать со счетов и вероятность случайных событий. Среди них можно назвать смену власти в какой-либо большой стране, крупный теракт в России или США, успешно избежавших серьезных террористических атак в 2016-м, или любое другое событие, которое ускорит установление нового мирового порядка.
Фэн Шаолей, декан и профессор Школы международных и региональных исследований Восточно-Китайского педагогического университета, эксперт Международного дискуссионного клуба «Валдай»:
Фэн Шаолей
Можно ожидать, что в наступившем году российско-американские отношения до определенной степени улучшатся, но Трампу непросто будет справиться с существующей бюрократической системой и антироссийскими настроениями американской элиты. Кроме того, в 2017-м не исключены определенные колебания и возмущения в американо-китайских отношениях, которые до сих пор успешно гасил сам масштаб этих отношений. Также в 2017 году, скорее всего, мы увидим возникновение Евразийского Всеобъемлющего партнерства (ЕВП), выстроенного на основе китайско-российского сотрудничества.
ЕВП — всеобъемлющая концепция, позволяющая преодолеть идеологические разногласия и не направленная против третьих стран. Она подразумевает, что у каждого государства есть собственный путь модернизации и делает акцент на региональном развитии и сотрудничестве. Почему, на мой взгляд, эта концепция перспективна?
Во-первых, ЕВП формируется под влиянием новых исторических реалий. Очевидно, что из-за препятствий, с которыми столкнулся процесс глобализации, в центре международной политики оказались региональное сотрудничество и региональная конкуренция.
Во-вторых, победа Трампа — важное событие, предвещающая изменения, которые, в свою очередь, несут с собой неопределенность. Тем не менее до сих пор существует масса возможностей для сотрудничества. Похоже, несмотря на все трудности, Трамп всерьез надеется улучшить отношения с Россией, что благотворно отразится на общемировой ситуации. По поводу политики «одного Китая» изменений ждать не стоит — президент Обама ясно объяснил Трампу невозможность подобных шагов. В целом крайне важно, чтобы китайско-американо-российские отношения вернулись бы к принципам взаимоуважения и взаимной выгоды, отказавшись от вымогательства и вражды. Вероятно, основным фундаментом, на котором будут строиться отношения между великими державами, станет создание совершенно новой системы международных отношений, призванной защитить эти принципы. Эта система послужит основой ЕВП.
Дональд Трамп обещал быстро покончить с внешнеполитическим наследием Барака Обамы
Фото: Philippe Wojazer / Reuters
В-третьих, любая инициатива регионального сотрудничества — будь то Евразийское или Азиатско-Тихоокеанское — зависит от стабильности американской экономики. У Трампа много новых планов в экономической сфере, но мне кажется, основные тенденции азиатско-американских отношений в сфере экономики изменить сложно. Следовательно, США по-прежнему будут активно привлекать инвестиции из Азии.
В-четвертых, развитие экономического сотрудничества невозможно, если крупные страны не поддерживают его, сотрудничая в области политики и безопасности. В свое время говорили: в Азиатско-Тихоокеанском регионе сотрудничество в сфере безопасности зависит от США, а в сфере экономики — от КНР. Мне кажется, это неверно. АТР в перспективе может стать более открытым регионом с более диверсифицированной схемой сотрудничества. Россия, к примеру, обладает большими возможностями и влиянием в сферах безопасности и экономики, у нее богатый опыт в определении международной повестки дня. Япония — великая экономическая держава, способная производить самые сложные вещи. Индия впечатляет своим потенциалом развития и решимостью в проведении реформ.
В частности, китайско-российское сотрудничество, будучи становым хребтом ЕВП, имеет собственное глубокое значение независимо от этого проекта. Оно выходит за границы любых геополитических конфликтов и влечет за собой огромные последствия, одновременно являясь краеугольным камнем для будущего ЕВП.
В-пятых, Азия — особенный регион. Когда окончилась холодная война, там не произошло ничего подобного масштабным европейским геополитическим и геоэкономическим изменениям — таким, как расширение НАТО и ЕС. Это очень важное отличие. В результате Азия, скорее всего, избежит геополитических потрясений, подобных тем, что произошли в последние годы в Европе и на Ближнем Востоке.
В-шестых, будущее региональное сотрудничество в АТР вполне может пойти по иному, неевропейскому пути — без органов, подобных ОБСЕ, которые охватывают всю территорию региона. Вряд ли сбудутся и прогнозы ряда западных экспертов, предрекающих его раздел на сферы влияния между великими державами. Скорее всего, АТР будет строиться на основе уже существующего зрелого регионального сотрудничества, учитывающего специфические особенности отдельных субрегионов и ведущих стран. Постепенно контуры схемы сотрудничества по вопросам экономики и безопасности в АТР будут вырисовываться все четче.