В минувшее воскресенье, 22 января, исполнилось 25 лет со дня, когда Верховный Совет Латвийской Республики принял постановление о непризнании «аннексии города Абрене и шести волостей Абренского уезда». Абрене латыши называют российский городок Пыталово в Псковской области. «Лента.ру» разбиралась, на какие российские территории положили глаз соседи из прибалтийских стран.
Страдания по Абрене
Маленькую деревушку Пыталово основали в 1863 году. Как гласит предание, она была названа в память гвардейского поручика Пыталова, некогда владевшего этими землями. Согласно условиям подписанного в Риге 11 августа 1920 года мирного договора, Советская Россия отдала Латвийской Республике большую часть Островского уезда и Пыталово. Историк Константин Гайворонский объясняет, что латыши получили эти земли по одной-единственной причине: «Там располагался железнодорожный узел, который закольцовывал пути, идущие через Латгалию. Именно поэтому советское правительство решило его отдать». В Латвии этот населенный пункт получил статус города и новое имя Абрене — от латышского слова abra («квашня»), которым называют и заболоченные местности. В 1944 году Президиум Верховного Совета СССР, в состав которого Латвия вошла к тому времени, постановил передать Абрене Псковской области, поскольку большинство жителей местности — этнические русские. Город получил прежнее имя.
В начале 1992 года власти Латвии, едва только вышедшей из состава СССР, заявили, что не признают «аннексию Абрене». Из-за этого в течение 15 с лишним лет стороны никак не могли заключить пограничный договор. Латвийские политики считали необходимым бороться за возврат Пыталово с прилегающими землями, в крайнем случае были согласны на крупную денежную компенсацию от России. Данную точку зрения высказал председатель парламентской комиссии по иностранным делам Александр Кирштейнс: «В настоящее время возможно только политическое, а не юридическое решение вопроса Абрене. Идеально было бы, если бы Россия и Латвия декларировали, что Абрене в собственность России попало в результате оккупации СССР». По словам Кирштейнса, тогдашний глава комитета по международным делам Совета Федерации РФ Михаил Маргелов якобы говорил ему, что Россия готова дать Латвии за Пыталово несколько миллионов долларов.
На самом деле Москва не выражала никакой готовности идти на уступки, ссылаясь на соглашения, подписанные в Хельсинки в 1975 году, утвердившие неприкосновенность границ в послевоенной Европе. В мае 2005-го президент Владимир Путин выдал знаменитую фразу: «Не Пыталовский район они получат, а от мертвого осла уши». В 2007 году Латвия вдруг отказалась от территориальных претензий, что и позволило в итоге заключить договор о границе. По словам тогдашнего президента Вайры Вике-Фрейберги, от своих притязаний Латвии пришлось отступить ради членства в НАТО и ЕС: пребывание в этих организациях предполагает отсутствие не урегулированных территориальных споров с третьими странами. Вике-Фрейберга заявила, что «хотела удержать Абрене», но на это у Латвии «не было шансов».
Бывшая станция Абрене, ныне Пыталово
Фото: pskovrail.ru
В ход пошли радикалы
В 2007 году большая группа депутатов Сейма обратилась в Конституционный суд с требованием рассмотреть законность подписанного пограничного договора. «Если Россия отдаст нам Абрене и увезет оттуда свое население, это станет одной из возможностей решения проблемы», — заявил один из инициаторов этого обращения Айнар Латковскис. Тогда же, в феврале, в Риге состоялись манифестации членов радикальной националистической партии «Все — Латвии!»: они вышли на мороз с оголенными торсами и написанными на груди названиями городов, которые они считают латвийскими, а на груди их лидера Райвиса Дзинтарса красовалась надпись «Abrene». Радикалы скандировали лозунги «Пограничный договор с путинской Россией — смерть для свободы Латвии» и «Свободу Абрене!», а министра иностранных дел Артиса Пабрикса «приветствовали» криками «Предатель!». Тогда партия «Все — Латвии!» считалась совершенно маргинальной, но вскоре она вошла в парламент и в составе блока «Национальное объединение» — в правящую коалицию. Ее члены и сегодня не дают забыть об «оккупации Абрене».
В 2009-м, через два года после подписания договора, МВД республики подготовило поправки к правилам выдачи паспортов. Жителям страны, родившимся до октября 1945 года в Абрене, Аугшпилсе, Гаврской, Каценской, Линавской, Пурвмальской или Упмальской волостях (ныне входящих в состав России), разрешили указывать в паспорте местом своего рождения Латвию.
В начале 2017 года парламентарий от фракции нацрадикалов Янис Домбрава, выступая по телевидению, назвал в числе «агентов влияния России» бывшего премьер-министра Айгара Калвитиса, который заключал в свое время пограничный договор. Домбрава обвинил Россию в том, что население Пыталово якобы сократилось на 90 процентов.
В разговоре с «Лентой.ру» депутат Сейма от оппозиционной партии «Согласие», член латвийской делегации в ПАСЕ Борис Цилевич подтвердил, что даже в правительственной коалиции есть недовольные «сдачей Абрене». «В частности, "Национальное объединение" не скрывает недовольства пограничным договором. Правда, высказывают эти идеи довольно осторожно, скорее для пиара и укрепления имиджа "патриотов". Однако соответствие пограничного договора Конституции было признано Конституционным судом, поэтому попытки пересмотреть договор сомнительны с юридической точки зрения. Так что никаких реальных шагов в этом направлении не ожидаю», — прокомментировал Цилевич.
Российско-эстонская граница
Фото: Ints Kalnins / Reuters
Злосчастный договор
Свои территориальные претензии к России есть и у Эстонии. 2 февраля 1920 года в Тарту большевики подписали с эстонцами мирный договор, по которому прибалтийской республике отходили, в частности, некоторые территории современных Псковской и Ленинградской областей, включая основанный еще великим князем Иваном III Ивангород и Печоры. В 1944 году, после того как Эстонию включили в состав СССР, эти земли вновь отошли России. Претензии на них эстонцы начали предъявлять еще до того, как полностью оформили выход республики из СССР. А в сентябре 1991 года Верховный Совет Эстонии провозгласил «юридически ничтожными» указы и резолюции, касающиеся изменений Тартуского договора.
Параметры российско-эстонской границы были согласованы в 2005 году — после почти 11 лет переговоров. Но когда подготовленный пограничный договор внесли на ратификацию в эстонский парламент, депутаты включили в преамбулу упоминание Тартуского договора в контексте, сохранявшем потенциальные территориальные претензии к России. В ответ Москва отозвала свою подпись, и процесс остался незавершенным. Переговоры возобновились в конце 2012 года. В настоящее время договор, подписанный в феврале 2014 года главами МИД Эстонии и РФ, представлен к ратификации в парламенты обеих стран. Осенью 2015 года Сергей Лавров и его тогдашняя эстонская коллега Марина Кальюранд встретились на полях сессии Генеральной ассамблеи ООН и выразили намерение ратифицировать договор в течение года. Однако с тех пор отношения между странами ухудшились: в частности, Москва недовольна тем, что Таллин за последнее время внес в «черный список» немало известных россиян, в том числе журналистов, общественных деятелей и даже академиков. Таллин, со своей стороны, называет политику Москвы «агрессивной». Учитывая эти факты, Россия не спешит с ратификацией договора.
Ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций Михаил Нейжмаков объяснил «Ленте.ру», что форсируют заключение договора о границах обычно со страной, влияние которой может вырасти в обозримом будущем: «Так было, например, в случае с соответствующими соглашениями постсоветских государств с Китаем. У России стимула быстрее ратифицировать договор с Эстонией нет. С другой стороны, пауза Москвы в этом вопросе не дает ей возможностей добиться серьезных уступок от Таллина, ведь эстонские руководители признают: их свобода маневра при выстраивании отношений с Россией серьезно ограничена — они зависимы от позиции партнеров по ЕС».
Нейжмаков напоминает, что эстонский президент Керсти Кальюлайд вскоре после избрания в октябре 2016 года заявила: «Все шаги, касающиеся России, необходимо тщательно координировать и согласовывать с партнерами и союзниками. Это никогда не может быть моим решением». «Наша внешняя политика является частью внешней политики ЕС», — подтвердил в январе 2017 года глава эстонского МИД Свен Миксер.
Подписание Тартуского договора
Фото: Wikipedia
По мнению эксперта, если отношение Таллина к Москве будет хотя бы нейтральным, Россия может ратифицировать этот договор. «Многое зависит от влиятельных держав ЕС. Премьер Эстонии Юри Ратас, с одной стороны, настроен на тесные экономические связи с Россией, с другой — не хочет проблем из-за ярлыка "прокремлевского" политика и уже напоминал, что договор о сотрудничестве его Центристской партии с "Единой Россией" находится в замороженном состоянии. Если из Берлина или, например, Стокгольма прозвучат новые прохладные заявления в адрес Москвы, Таллин будет вынужден их поддерживать. В этом случае России придется сделать соответствующие выводы, и ратификация договора о госгранице вновь может застопориться», — рассуждает Нейжмаков.
Недавно глава МИД Сергей Лавров заявил, что Москва готова вернуться к вопросу ратификации договора. По этому поводу депутат горсобрания эстонского Маарду Николай Дегтяренко (Центристская партия) в беседе с «Лентой.ру» высказал мнение, что хотя обсуждение этой проблемы снова вернулось в политическую повестку дня, быстрых решений ждать не стоит. «Даже если коалиционные партнеры нового правительства Эстонии найдут взаимопонимание по данному вопросу, среди оппозиционных партий парламента настроения будут более критические. Условия, поставленные МИД РФ для дальнейшей ратификации договора — это отказ от конфронтации во взаимоотношениях. Но здесь нужно понимать, что Эстония — член ЕС и НАТО, она будет придерживаться в отношениях с Россией европейской внешнеполитической линии. Если снизится градус напряженности между ЕС и Москвой, это отразится и на эстонско-российских отношениях».
Вместе с тем Дегтяренко напоминает, что Тартуский договор 1920 года до сих пор имеет большое значение для Эстонии. «Многие представители оппозиционных партий обязательно будут поднимать тему территориальных претензий к России и пытаться заработать на этом политические дивиденды у электората, который критически настроен к восточному соседу», — резюмирует собеседник.