«Большевики делали овощ из русского человека» Россияне нашли виновных в революции 1917 года

В Москве, в редакции издания «Комсомольская правда», прошел круглый стол, посвященный итогам проекта Фонда Андрея Первозванного «Революция 1917. Образы будущего». Эксперты обсудили революционные события начала ХХ века и их восприятие в современном обществе. «Лента.ру» выслушала и записала основные тезисы участников дискуссии.

Открыл круглый стол председатель попечительского совета Фонда Андрея Первозванного Владимир Якунин, отметивший, что события 1917 года, отделенные от современности «прорвой времени», на самом деле «все еще с нами». По его словам, начиная проект «Революция 1917. Образы будущего», его создатели исходили именно из этого. В рамках проекта предполагалось найти точки соприкосновения не только между прошлым и настоящим, но и между противоборствующими сторонами того времени и идеологическими противниками современности. «Прежде всего мы говорим о нас самих, россиянах. Мы говорим о том, как мы представляем себе образы будущего на основе нашей истории», — резюмировал Якунин.

Кандидат исторических наук, преподаватель МГИМО Николай Могилевский рассказал о результатах проекта. В течение десяти недель в соцсетях представлялись ключевые позиции основных политических сил того времени, с последующим виртуальным голосованием в Учредительное собрание. В проекте приняли участие более 30 тысяч уникальных пользователей.

По итогам голосования первое место заняли большевики, второе — монархисты, в том числе среди белорусских и украинских пользователей. «Интересно, что женщины в первую очередь голосовали за монархистов и только потом за большевиков», — отметил Могилевский. Пользователи в возрасте от 18 до 35 лет тоже отдавали предпочтение монархистам.

Слово вновь взял Владимир Якунин. По его мнению, к российской революции можно относиться по-разному, но нельзя отрицать, что она имела колоссальное мировое значение. Подобные события не могут происходить спонтанно или случайно, на них существовал не только внутрироссийский, но и глобальный запрос, поскольку «советский проект являлся глобальной альтернативой развития» по отношению к западному пути.

— С момента коммунистической революции, последовавшей за либеральной, Россия бросила вызов Западу, которого тот не знал со времен второй оттоманской осады Вены в 1683 году, — отметил Якунин. — Это был не только вызов его господству над всем остальным миром, но и вызов западному либерализму от имени западной идеологии, ставшей действенной силой в великой стране. Под предводительством России коммунизм вознамерился соревноваться с либерализмом за умы и сердца незападного большинства человечества, еще не вставшего ни на один из этих из этих соперничающих жизненных путей.

Этим, по мнению Якунина, объясняется то, что Запад всегда будет провоцировать внутренние конфликты на территории России. Голосование показало: общество жестко разделено. Председатель попечительского совета Фонда Андрея Первозванного рассмотрел некоторые пути консолидации социума в такой ситуации.

Один из таких вариантов заключается в том, что погашении конфликтов в обществе возможно только через отказ от самой парадигмы конфликтности и поиск того, что может объединять народ. «Но к чему приводит политика забвения, которая также реализовывалась в СССР, известно», — заметил Якунин.

В качестве второго варианта он назвал «вселенское покаяние», но признал, что это тоже никогда не приводит к положительным результатам. «Ну и что, американцы покаялись за уничтожение индейских племен? Что-нибудь изменилось? Да и конфликтовать не с кем, никого не осталось», — с усмешкой произнес Якунин.

По его словам, идея самоочищения тоже не работает. «Мне казалось: где нацизм не может подняться — так это в Германии. Там молодому поколению с молоком матери прививали лозунг «нет фашизму, нет нацизму». Но как ни боролись, жив и фашизм, и реваншизм», — с горечью констатировал он.

— Мы придерживаемся другой позиции, позиции разрешения противоречий через выход на более высокий цивилизационный уровень, — продолжил Якунин. — Это совпадает с мнением президента, который в 2012 году назвал Россию особым типом государства-цивилизации — такая формула существует в науке. Если российская цивилизация продолжает существовать, значит, ее существование не было прервано революцией. Можно предположить, что и Древняя Русь, и Российская империя, и СССР представляли собой исторические модификации единой цивилизационной парадигмы.

По мнению Якунина, изучение реальной истории необходимо, но столь же необходимо изучение представлений об идеальной России, без которой нельзя понять реальную. «В некоторых наших проектах мы называем это "духовностью" и сравниваем с американской мечтой, ведь это тоже попытка внедрения в сознание граждан того, что такое Америка, чаяния народа, населяющего ее», — пояснил он.

Якунин уверен, что изучение русской мечты ведет к тезису о существовании общей матрицы поиска идеала как в православно-имперском, так и в советско-большевистском видении модели развития нашей страны. «И большевики, и монархисты отрицали западную форму капитализма, отдавали предпочтение государственно-патерналистской экономике», — заметил он.

По его словам, идея соборного строя перекликалась с идеей советов: «На самом деле первые советы появились в Ярославле 30 июля 1611 года в связи с национально-освободительной борьбой русского народа». Основными ценностями российской цивилизации Якунин считает патриотизм и национальный суверенитет, и на этой основе следует трактовать российскую историю, не забывая о создании образов будущего, футурологии.

«Я считаю Октябрьскую революцию одним из величайших событий мировой истории, она коренным образом изменила идеологию всего мира», — подвел итог своему выступлению Якунин.

Экономист, советник президента по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев назвал результаты проекта сенсационными. При этом он усомнился, что участники голосования действительно поддерживают основные принципы большевиков: отрицание частной собственности, отсутствие демократии, классовая борьба и ее обострение, наконец, насилие как главный способ реализации своих программ.

Глазьев поднял вопрос возможности революции в современной России:

— Любая революция — это свержение существующего и становление чего-то принципиально нового, — сказал он. — Если говорить о новом, то в общественном мнении пока нет образцов чего-то привлекательного, чтобы люди пошли на баррикады. А вот если говорить о свержении существующего и готовности людей к протесту, то тут большой вопрос. Важно учитывать этот фактор при составлении образа будущего.

Затем советник президента объяснил, в чем заключаются причины революции 1917 года, а также событий 1991 года, которые он также считает революционными. По его мнению, все началось с распада идеологического контура общества. «Тут важно понимать сочетание внутренних источников мировоззрения людей и внешних факторов воздействия. Если бы российское общество осталось православным и монархическим, то никакой бы революции не было», — пояснил он. Затем разрушается политический контур, ведь «если Бога нет, то нет и прав на власть у царя».

«После этого события ускоряются», — продолжил Глазьев. Размывается правовой контур, потому что если нет легитимной власти, вся правовая система повисает в воздухе. Дальше наступает хаос в экономике, и обществу остается только семейно-родовой контур, определяющий жизнь человека, у которого нет ни идей, ни понимания, ни прав, ни экономически устойчивых структур.

Как считает Глазьев, если в 1917 году это привело к гражданской войне, то в 1991-м за этим последовала фактическая криминализация властной элиты страны, общества в целом и экономики. «В результате был свергнут советский социалистический строй, но новый так и не был создан. Возник некий тип периферийного капитализма с элементами феодализма», — констатировал советник президента.

По словам Глазьева, события 25-летней давности не дали никакого нового качества нашему обществу, и сейчас оно находится в «разобранном состоянии». Права и системы работают весьма условно, в экономике полный хаос, цели и задачи не достигаются. Это, вероятно, и выражается в голосовании. «В большевистской позиции люди усматривают, возможно, больше отрицание современности, нежели позитивный посыл», — предположил Глазьев.

В качестве позитивного примера он привел китайскую модель, основанную на советском опыте, но допустившую рыночные отношения, в результате чего страна вышла в мировые лидеры. По его мнению, с этой моделью связано будущее всего человечества.

Как сказал советник президента, главная особенность китайской модели — рост благосостояния населения благодаря государственному регулированию экономической деятельности, в том числе и на основе частного предпринимательства. «Мы же оказались в историческом тупике, и, согласно результатам проекта, времени на формирование привлекательной идеологии, способной сплотить общество, практически не остается», — подвел он неутешительный итог своим размышлениям.

Доктор исторических наук, научный директор Российского военно-исторического общества Михаил Мягков не согласился с предыдущим оратором. Его не удивила победа большевиков в проекте, и он не счел ее индикатором протестных настроений. «Дело в том, что на иррациональном уровне наше молодое поколение желает этого нового проекта, который в свое время был представлен коммунистической партией и большевиками, прорыва в будущее, в новое измерение», — пояснил он.

По мнению Мягкова, результаты голосования показывают, что молодое поколение желает этот проект и хочет в нем участвовать (конечно, тут речь идет не о лозунгах и практике большевиков). «Поэтому у нашей страны есть большой потенциал, и говорить о каком-то тупике нельзя», — подытожил он.

Говоря о неизбежности революции, научный директор Российского военно-исторического общества подчеркнул и роль иностранного вмешательства в события. По его словам, союзники поддерживали белое движение для того, чтобы гражданская война в России продолжалась как можно дольше, и это привело к многочисленным жертвам.

В кровавых событиях того времени он обвинил обе стороны — как белых, так и красных. Тем не менее Мягков заметил, что большевикам удалось сохранить имперские формы, объединить страну в советские республики и, в конечном итоге, воссоздать цивилизацию, унаследовавшую многие черты предыдущий российско-православной. Он предложил вести диалог с миром и строить свое будущее на основе примирения россиян с историей ХХ века в том виде, в котором она состоялась.

Научный руководитель проекта, доктор исторических наук Вардан Багдасарян согласился, что, с одной стороны, результаты проекта указывают на раскол в обществе. «Но за что голосовали люди?» — задался он вопросом. — На первой позиции большевики, на второй — монархисты». По его мнению, те, кто голосовал за большевиков, отдавали голос за красную патриотику, те, кто голосовал за монархистов, — за имперскую патриотику, а значит, объединяющая идея для россиян — патриотизм. «Научному сообществу следует сделать маленький, но принципиальный шаг и соединить эти две позиции на общей ценностной базе», — резюмировал он.

Ответственный за связи с общественностью Союза потомков галлиполийцев Петр Сезнек начал свое выступление с рассказа о том, что он, потомок белогвардейцев, вырос во Франции, уехал в Россию и считает себя патриотом родины своих предков. Но результаты голосования в рамках проекта его опечалили.

Как он выразился, его «воспитывали на другой информации», и ему кажется, что многое в России до сих пор засекречено, «многое еще не дошло до народа». Куда, согласно данным демографов, делись 40 миллионов человек, которые проживали в Российской империи к 1930-м годам? — спросил он.

На это присутствующие специалисты ответили, что в советское время демография была сравнима с дореволюционной. Средняя продолжительность жизни в 1913 году составляла 35 лет, а в 1965 году — 70 лет, то есть «СССР достиг западного социального прогресса по продолжительности жизни». Впрочем, эти доводы не убедили Сезнека, заявившего, что «большевики делали овощ из русского человека».

Подвел итог дискуссии Владимир Якунин, отметивший, что ее участники «попытались подняться на индивидуальными чувствами, групповыми трагедиями и взглянуть на революцию 1917 года философски и политологически». «Мы не говорили о людях, не потому что забываем [об этих кровавых событиях], а потому что пытаемся найти объединяющую идею для россиян», — резюмировал он.