Последний день демонстрации конкурсной программы Каннского фестиваля принес неожиданный сюрприз: фильм англичанки Линн Рэмси «Ты никогда здесь не был» превзошел все ожидания и почти сравнялся по рейтингу с «Нелюбовью» Андрея Звягинцева, намного опередив конкурентов. Только у этих двух картин суммарные оценки критиков со всего мира перевалили за три балла по четырехзвездочной шкале влиятельного журнала Screen. Интересно не только то обстоятельство, что «Золотую пальмовую ветвь» за долгое время, наконец, может получить режиссер-женщина, но и то, что картина все еще находится в стадии постпродакшена.
Впрочем, мне кажется, что хотя улучшать этот фильм режиссер может до бесконечности, пример «Любовного настроения» Вонга Кар-вая, который тоже в свое время отдал в конкурс Канн недомонтированный проект, да так и не стал доделывать — показателен. А уж если кино получит престижный приз, существенно менять его будет не с руки. И хотя я лично предсказываю победу (и болею) за русского фаворита — Звягинцева, причем не только из патриотических соображений, тут должен признать, что Рэмси сняла мощное кино, достойное высшей оценки и способное создать конкуренцию любому. Если жюри во главе с Альмодоваром решится отдать «пальму» женщине — я, как минимум, не расстроюсь.
Хотя догадаться, что это довольно кровавое зрелище сняла женщина, можно лишь благодаря титрам. Редко бывает, чтобы представительница прекрасной половины человечества снимала кино в жанре массакра. Но поскольку детективы про наемных убийц довольно популярны (легче вспомнить, кто из режиссеров не снимал про киллеров), ступить на распаханную вдоль и поперек поляну, не говоря уж о том, чтобы потягаться с Джармушем или Тарантино, да еще на таком уровне — лишнее доказательство полного гендерного равновеличия.
Кадр: фильм «Ты никогда здесь не был»
Начинается история с того, что главный герой — молчаливый бородач по имени Джо (Хоакин Феникс) вытирает салфеткой окровавленный молоток в каком-то заброшенном доме. Трупов не видно. Дело происходит в Нью-Йорке. Вскоре мы убедимся, что исполосованный шрамами отставной джи-ай и, по-видимому, бывший сотрудник ФБР предпочитает пулям физическую расправу. Он настолько скрытен, что держит связь с заказчиками через бакалейщика, и берется только за максимально законспирированные дела. Таким становится похищение девочки-подростка, дочери сенатора, который за большие деньги просит не только вызволить ребенка, но и жестоко наказать киднепперов. Сквозной линией через весь фильм показано становление самурая из трущоб — в детстве он тренировался с помощью надетого на голову пластикового пакета, пытаясь справиться с какими-то детскими страхами и, по-видимому, научился долго обходиться без воздуха. Так зрителя напрямую отсылают к мифам о сверхспособностях наемных убийц. Как и всякий нормальный киллер, Джо одинок, живет с престарелой матерью, которая, естественно, не догадывается о криминальной профессии сынка, в семье довольно нежные отношения — маразматичная старушка смотрит по телику фильм Хичкока «Психо» и поет за завтраком детские песенки. К сожалению, развитие событий приводит героев к довольно печальному финалу — в процессе «зачистки» в картине появляются все новые трупы — все причастные к «работе» Джо получают либо смертельный удар молотком, либо в некоторых случаях пулю.
Поскольку «Ты никогда здесь не был» сфокусирован на фигуре главного героя и пытается максимально доступно обрисовать характер человека, за которым тянется кровавый шлейф, процессу уничтожения бандитов (все они оказываются жуткими гнидами, на фоне которых Джо выглядит защитником угнетенных) уделяется меньше внимания, чем истории превращения хорошего парня в орудие возмездия. Хотя Линн Рэмси не брезгует физиологическими подробностями, отсылая нас в некоторых эпизодах к лучшим образцам гангстерских боевиков, ее горе-киллер страдает. Он устал от концентрации насилия. Показано это далеко не лобовым образом: в качестве зацепок, позволяющих сочувствовать убийце, то и дело выступают флешбэки, а порой и сюрреалистические видения, превращающие боевик в настоящее art movie. Картина смонтирована и снята в авангардной манере, где музыкальное оформление, как и визуальный ряд, не оставляет сомнений в принадлежности авторов к кинематографическому бомонду. Поскольку речь идет о детективе, невозможно раскрывать подробности сюжета, но на традиционной пресс-конференции после просмотра, когда журналисты пытались получить объяснение некоторым сценарным нестыковкам, Рэмси и Феникс все время шутили на тему, дескать, они, вообще-то, снимали комедию. Поверить в это легко: выдающаяся игра Феникса, изображающего этакого измученного ангела смерти, дает понять, что подобная авторская отстраненность, отсутствие морализаторства и сознательно сгущенная атмосфера насилия, выводят историю из разряда очередного, пусть и классного, боевика про гангстеров в число запоминающихся фильмов о всеобщем равнодушии, о привычке человечества ко злу. В каком-то смысле фильм Рэмси перекликается со Звягинцевым и даже с Лозницей, говорящими о том же на другом языке. При этом англичанка не выносит приговора обществу — она исследует внутренние мотивы персонажей, что смотрится, на мой вкус, на порядок круче.
Еще одна картина, представленная в конкурсной программе несколько раньше называется «На следующий день». Ее автором выступил любимец синефилов, плодовитый кореец Хон Сан-су (о другой его фестивальной, правда, внеконкурсной ленте мы уже писали. В фильме также снялась фаворитка режиссера (и не только на площадке) — актриса Ким Мин-хи, и снова в главной роли. На сей раз это камерная картина, черно-белая, в которой всего четыре персонажа, а дело происходит практически в одной локации.
Кадр: фильм «На следующий день»
Двое сидят в кафе и беседуют: женщина чем-то недовольна, немолодой мужчина молчит, не обращая внимания на упреки и слезы. Он лишь тягостно вздыхает и продолжает наворачивать свою лапшу. Следующий кадр — двое целуются в переходе, потом разбегаются. Служебный роман трещит по швам, человек женат, юная любовница в отчаянии. На другой день в офис к небогатому издателю, тому самому, приходит устраиваться новая сотрудница. Все очень чинно, эти двое тоже идут обедать, между ними происходит философский спор о религии. Добрую половину картины режиссер вместе со зрителем любуется Ким Мин-хи и прислушивается к ее независимым суждениям. «Вы очень умная и очень красивая», — следует вердикт. Когда начальник уходит по делам, в конторе появляется незнакомая женщина и набрасывается с кулаками на опешившую новобранку. Возникает коллизия, которую развивает вторая часть ленты: девушка ни в чем не виновата, и ей приходится решать проблемы людей, которых она видит впервые. В какой-то момент появляется бывшая любовница — события развиваются стремительно, героев накрывает волна стыда и унижения, чтобы в финале, вопреки ожиданиям, разрешиться не в пользу тех, кому зритель призван сочувствовать.
Конечно, смысл этого кино не столько в истории, довольно ограниченной и предельно мизантропической — если не сказать мужененавистнической. Хон Сан-су, очевидно, симпатизирует женской доле. Он мучим чувством вины. Он сочувствует женам, любовницам и всем симпатичным девушкам, презирает морально слабых и нерешительных мужчин. Однако это кино: корейца интересует ткань рассказа, причем не столько сам текст, сколько интонация, изменение выражения лица, глаза, на которых подолгу задерживается статичная камера, а кроме того — свет за окном, звуки шагов или падающих капель дождя, голоса.
Обаятельным обстоятельством в творческом порыве режиссера остается факт, что он не прячется и не скрывает своего альтер-эго, он присутствует в каждой рассказанной истории, почти отождествляется с героями. Перед нами исповедь от лица растерянного человека, который заявляет: господи, девочки, ну вы все такие красивые, такие желанные! Ну что нам, бедным, делать — жениться на всех решительно невозможно, хоть плачь. И рыдает. Но очевидна и другая сторона медали: женщины точно так же зависимы и несамодостаточны, они (хоть и не все, в отличие от мужчин) не могут существовать вне отношений, они цепляются за штаны и, даже будучи униженными, не готовы выпустить из рук однажды пойманную добычу. Эта честная позиция режиссера, облекающего банальные истины в возвышенную и подчас волнующую форму, не может не вызывать уважения, тем более что рука киномастера чувствуется у Хона в каждом кадре.
