В минувшую субботу глава Синодального отдела внешних церковных связей и, как считается, второй человек в РПЦ, митрополит Иларион Алфеев, обращаясь к зрителям федерального телеканала, назвал монархию более совершенной формой правления, чем выборная, и фактически призвал общество к широкой дискуссии о необходимости ее реставрации в России — или нового установления. Вполне ожидаемо, что главным оппонентом церкви по этому вопросу выступит светская интеллигенция. Но что насчет представителей других церквей и религий нашего многоконфессионального государства? Нужна ли им монархия так же, как Илариону? «Лента.ру» обратилась с этим вопросом к видным служителям самых разных конфессий и религиозных культов, представленных в России.
Католичество — отец Юрий Дорогин, викарий петербургского прихода св. Екатерины Александрийской:
Лично мое мнение — монархия действительно лучше. А вообще католическая церковь относится одинаково к любому политическому устройству. Главное, чтобы заботились о человеке. Чтобы была демократия, любовь к другим людям, соблюдались права человека, чтобы забота о его спасении была на первом месте. Идеальных систем, конечно, не существует.
Наше общество довольно разделенное, так что я не вижу смысла в формальном установлении монархии. Нет никаких оснований для такой реставрации. Монархия была и ушла — зачем входить в одну реку дважды?
Благосклонна к религиям может быть любая власть, не только монархия. Это зависит от власти, конкретных людей, их настроений и преференций — в монархии ли или в демократическом обществе.
Протестантизм — епископ евангелическо-лютеранской церкви Аугсбургского исповедания Павел Бегичев:
Что касается политического устройства, каждый имеет право на свое личное мнение. У церкви (я имею в виду единую христианскую церковь) не может быть единого мнения или учения на этот счет, поэтому мне сложно спорить [с Иларионом]. Господь нам никакого указания на этот счет не оставил. Все высказывания на политические темы, даже иерархов, — личное мнение. Наверняка у владыки есть какие-то резоны так думать.
Но я бы не стал во всем с ним соглашаться. Моя личная позиция сходна с позицией Клайва Льюиса (британского писателя и богослова первой половины XX века — прим. «Ленты.ру»). Он говорил: демократия хороша не потому, что человек прекрасен, а потому, что он испорчен грехом, и очень опасно сосредотачивать власть в одних руках. Демократия, с точки зрения христианской антропологии, — выигрышная форма политического правления.
Фото: Валерий Мельников / РИА Новости
«Всех почитайте, братство любите, Бога бойтесь, царя чтите», — из Посланий апостола Петра. Богобоязненный человек обязан уважать любую власть, какая есть. Понятно, что среди лютеран есть сторонники монархических взглядов, есть демократы. Мы допускаем полный плюрализм мнений и даже не спорим об этом, потому что это бесполезно. Представьте, если бы церковь договорилась, что все иерархи будут болеть только за «Спартак» — это нонсенс. Кто-то за «Ювентус» болеет, что, мы теперь подеремся из-за этого? В чем мы должны быть едины — в первичности заповедей Христа и Евангелий. Мы — подданные царства Божьего.
Старообрядчество — настоятель саратовского храма во имя Успения Пресвятой Богородицы, иерей РПСЦ Вадим Коровин:
С точки зрения богословия, единственная наилучшая форма правления — правление Божье. Все остальные формы, изобретенные человеком, несовершенны. Когда древние евреи просили у Господа, чтобы он дал им царя, как у всех других народов, Господь сказал, что это ему неугодно, поскольку он сам управлял еврейским народом. Евреи продолжали просить, и Бог предупредил их, что царь будет их унижать, угнетать, собирать подати, налоги и т.д. Как можно говорить о совершенстве той формы правления, которую сам Господь назвал несовершенной?
Мы, старообрядцы, стараемся в политику не лезть. Слишком многое мы от всякой политики претерпели. Я думаю, что сейчас менять форму правления в России — значит, обострить все существующие в стране противоречия, ни к чему хорошему и продуктивному это не приведет. Наша церковь не формулировала конкретной позиции по отношению к монархии или республиканскому правлению. В любой ситуации, при любой форме правления христианин может спасти свою душу, что бы ни было.
Но как бы в России де-юре ни менялись формы правления, де-факто они всегда остаются квазимонархическими. Видимо, такой у нас менталитет. Выборный, не выборный глава — все равно в глазах народа он превращается в царя, наделяется его функциями и правит вполне авторитарно. Так что польза или вред для народа от его правления проистекают более из его личностных качеств, чем из формы его призвания к верховной власти.
Относительно «помазания на царство» — а кто мазать царя будет, в представлении РПЦ? Понятно, что они сами. А поскольку они не находятся в единстве с древлеправославной Церковью, их миропомазание в наших глазах маловажно. Христиане первых веков признавали власть и языческих царей, не имевших никакого миропомазания, и слушались их во всем, что не противоречило Христовой вере. Так и старообрядцы, хоть царя и не считали истинно верующим, но революционеров в своем подавляющем большинстве отвергали.
Фото: Илья Питалев / РИА Новости
А кто же царскую власть сверг? К какой конфессии относилось абсолютное большинство заговорщиков-«февралистов»: деятелей Думы, генералов, чиновников? Напомню, что в 1917 году РПЦ с ликованием восприняла отмену монархии и не поддержала царя. «Русь слиняла в два дня», — писал философ Розанов про те события. Если бы та монархия была так великолепна и поддерживалась бы Господом, она бы не рухнула.
Вообще, русский народ издревле отличался демократическими традициями. Мы помним вече Новгородской республики (да и в других городах). Даже князей изначально избирали. Так что выборная форма правления для нас не новость. И Рюрика мы призывали, и даже святого князя Александра Невского в Новгород — а потом и выгоняли, и опять призывали... Конечно, плохо, когда вече вырождается в майдан. Для старообрядцев последние два десятилетия — самое свободное время с середины XVII века, не сравнимое даже с периодом религиозных свобод 1905-1917 годов. Мне кажется, наша нынешняя форма правления в целом обеспечивает межконфессиональный мир и свободу совести человека, и это главное».
Иудаизм — раввин московской синагоги «Даркей Шалом» Довид Карпов:
Вся наша жизнь протекает в определенном пространстве и времени. Невозможно абстрактно ответить на вопрос о преимуществах монархии, не учитывая исторические и прочие реалии, в которых мы сейчас находимся. Согласно еврейской мудрости, царство земное есть отражение царства небесного. Иерархия, которая существует в человеческом обществе, в части того, что есть некое первое лицо, в чьих руках реально сосредоточена большая власть (чуть большая в случае монархии), — отражение того, что есть Царь этого мира, Всевышний. Но это все в идеале.
Мы движемся в сторону этого идеала, мировой просвещенной монархии. В еврейской традиции таким монархом видится будущий избавитель, царь-помазанник. Опять-таки, в еврейской традиции он воспринимается как реальная политическая и религиозная фигура, которая объединит все человечество под своей просвещенной властью. Основана она будет на библейских ценностях, на заповедях Торы, и это будет великое благо для всего человечества.
Фото: Александр Кряжев / РИА Новости
Эта монархия — не та, о которой говорит митрополит Иларион. Он говорит о российской монархии. В нашем понимании монарх — человек, объединяющий нацию. В России мы не видим такой фигуры или даже тенденции на достижение национального согласия путем восстановления монархии. Хорошо это или плохо, но в России монархия — прошлое, в которое уже невозможно вернуться. Однако и выборная власть, и то, что мы называем демократическими институтами, — крайне несовершенная форма правления, и события нашего времени доказали это несовершенство.
Ислам — муфтий Духовного собрания мусульман России Альбир Крганов:
Мы с глубоким почтением относимся к митрополиту Илариону, он уважаемый религиозный деятель. Конечно же, в обществе, среди православных верующих, тема монархии обсуждается — именно эту мысль, мне кажется, владыка и выразил. Но какой бы привлекательной ни казалась нам монархия, Россия — очень большое государство, многонациональное и многорелигиозное.
При установлении монархии возникнет вопрос — а как к этому отнесутся другие народы? Не захотят ли они восстановить свои ханства, эмираты и другие монархии? К какому устройству мы тогда придем? Наши недруги, стремящиеся к развалу нашего государства, смогут на этом хорошо поиграть и помочь отдельным регионам обособиться. Я думаю, что нынешняя форма никого не ущемляет ни по национальному, ни по религиозному признаку, и она более чем приемлема.
Большая ошибка думать, будто исламу присущ монархизм. По исламской доктрине монархии быть не должно. После Пророка первые четыре халифа избирались сахабами (сподвижниками) совершенно из разных семей, и только потом начались игры в монархию. Передача власти от сына к внуку — не совсем приемлемая форма с точки зрения ислама.
Фото: Максим Блинов / РИА Новости
Родноверие — волхв, руководитель языческого содружества природной веры «Славия» Любомир:
Нет никаких измеримых доказательств того, что санкция Бога дает какие-либо экономические и социальные преимущества странам, если говорить с позиции науки. Церкви не поможет никакая православная диктатура или монархия, не укроет ее от лицемерия и вранья, царящих в ее рядах. Не уберут процветающую везде и всюду торговлю в храмах. Люди и дальше будут уходить из РПЦ в русское язычество.
Русское язычество совершенно по-разному видит идеальное политическое устройство. Я лично считаю себя народником. Мы стоим за право народа на управление, в той полноте, в которой оно было до принятия на Руси христианства. За полное самоуправление на общинных землях без государства. Даже после пришествия Рюрика в городах ставили посадников и изгоняли князей, если они не отвечали требованиям народа. С принятием христианства эта народная власть постепенно уничтожалась.
Мой идеал — копное право, прямая демократия. Мы все ощущаем, что время представительной демократии уходит в прошлое, что она испытывает глубочайший кризис, не только в России, но и в странах Запада. Люди желают непосредственного управления своей страной. Образец этого — афинская демократия. Если брать современные страны: отчасти Швейцария, отчасти Исландия, где народ осмелился переписать свою конституцию, несмотря на угрозы со стороны Евросоюза.
Иларион Алфеев
Фото: Григорий Сысоев / РИА Новости
Сатанизм — Олег Сатанинский, основатель Сатанинской церкви России:
Лично я политический прагматик, следовательно, голосую за действующую государственную власть. Конечно, это не значит, что я всецело согласен абсолютно со всеми законами, которые действуют сейчас в России, но я в любом случае не выхожу за рамки правового поля, как и все члены Сатанинской церкви России. Ибо это выгодно для развития нашего религиозного объединения, потому что Конституция гарантирует нам, сатанистам, свободу вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими нашу религию и поступать в соответствии с ней до тех пор, пока мы не распространяем какие-либо экстремистские идеи. А мы их не распространяли, не распространяем и не будем распространять, ибо у нас их нет. Глупо пилить сук, на котором сидишь, а глупость — первый сатанинский грех.
Сейчас Россия — светское государство, а все сатанисты, которых я знаю, хотели бы жить именно в светском государстве. Иными словами, монархия в чистом ее виде нам не нужна от слова «совсем». Ибо вполне вероятно, что при ее режиме сатанистам будет весьма некомфортно на кострах, виселицах и эшафотах. Так что все недостатки действующей власти — ничто по сравнению с монархией, где христианская церковь, как правило, — часть власти. Да и черт с ними, с недостатками. Нет ничего идеального в этом мире.
Буддизм — представитель главы Буддийской традиционной Сангхи Санжай Лама Андрей Бальжиров:
Дело не в том, какая форма лучше, а какая нет. Дело в ситуации, во времени, в событиях. Лучше монархия, не лучше? Есть много вариантов. Буддизм в этом вопросе ориентируется на общественное мнение. Если какой-то строй ему соответствует — пусть он и устанавливается. Общество, а не Сангха, само установит, какое положение ему подходит.