В прокат вышли «Призраки Исмаэля» Арно Деплешена — фильм открытия последнего Каннского фестиваля, удивительно эксцентричная и небанальная картина о двух женщинах и одном кино нервного парижского режиссера. Подруг героя в нем играют Марион Котийяр и Шарлотта Генсбур — разные, но одинаково неотразимые. «Лента.ру» поговорила с Генсбур о том, как любовный треугольник сюжета выглядел из ее угла и как на ее карьере сказалось сотрудничество с Ларсом фон Триером (у которого она снималась в «Антихристе», «Меланхолии» и «Нимфоманке»).
«Лента.ру»: «Призраки Исмаэля» — это не только мелодрама, но и комедия, и отчасти триллер... Какой из жанров в кино вам самой ближе?
Шарлотта Генсбур: Мне как раз нравится такой жанровый пазл: когда в фильме есть и смешное, и трагическое, когда я не могу сформулировать, в каком жанре снимаюсь.
Ваша героиня Сильвия кажется слишком уж положительной. Какая щедрость — без борьбы уступить мужчину другой женщине, зная при этом, что однажды соперница уже разбила ему сердце...
А доброй, между прочим, быть гораздо сложнее. Когда я читала сценарий, тоже думала: ну как же так, эта женщина слишком хорошая, надо что-то делать, где ее терзания? Нужна какая-то темная сторона — почему она так легко отпускает возлюбленного к бывшей? Но режиссер Арно Деплешен настоял именно на таком характере: Сильвия просто не в состоянии бороться и проиграть. А может, она просто хочет оставить выбор мужчине. Есть в ней это благородство — не быть собственницей, дать пространство партнеру. Так она проявляет свою любовь.
Кадр: фильм «Призраки Исмаэля»
Но выходит так, что в этом любовном треугольнике мы болеем именно за вашу героиню. Она представляется тихой гаванью, куда более подходящей для мятущейся творческой натуры.
Не взялась бы сказать так однозначно, кто из нас выиграл, а кто проиграл, особенно по ходу съемок. Мы сняли несколько разных планов Сильвии, в каком-то случае у нее на лице читается победа, в ином — поражение. Что касается тихой гавани... Возможно, такое впечатление связано с тем, что и я в последнее время полюбила уединение во время работы над ролью. Прежде после смены старалась проводить время со съемочной группой, как с семьей — общаться, веселиться, даже фильмы выбирала не столько из-за ролей, сколько из-за хорошей компании. А сейчас чаще прячусь в собственном пузыре. Пожалуй, так повелось с «Антихриста». Помню, предстояло обнажаться перед всей съемочной группой, я настраивалась на сцену у себя в трейлере, мне необходимо было успокоиться. Ларс фон Триер сказал мне тогда: сама будешь выбирать, кто останется на площадке и тебя увидит.
Арно Деплешен в интервью признавался, что предложил вам работать вместе после того, как увидел у Триера.
Да, я знаю, что он поклонник фильмов Ларса. Он отметил нечто общее в героине «Призраков Исмаэля» и том, что я делала у Триера, говорил о ее способности возрождаться из пепла.
После «Антихриста», за который вы получили приз в Каннах, были еще триеровские «Меланхолия» и «Нимфоманка»; датский режиссер чем-то изменил вас как актрису?
Наверное, показал, как делать ставки по-крупному, не размениваясь на мелочи. Рисковать без подготовки. У Ларса, конечно, уникальный стиль — он умеет добиваться от вас того, что ему нужно. Он может снимать вас с самых разных ракурсов, менять задачу от дубля к дублю, при этом он-то всегда знает, чего хочет, а вы — нет. Ничего не остается, кроме как ему довериться. После него непривычно работать с другими режиссерами, которые не подталкивают тебя постоянно, не направляют... И трудно, увы, найти проекты и роли, сравнимые по уровню вызова, риска.
В прошлом году вы вдруг появились в фильме «День независимости: Возрождение». Как вам Голливуд?
Очень забавный опыт. Огромная команда, масса спецэффектов, но не думаю, что принадлежу тому миру. То есть я могла бы, наверное, и в Голливуде сниматься, но не уверена, что там так уж во мне нуждаются.
Недостаточный градус провокативности в роли побуждает вас отказываться от предложений?
Отчасти. Зато у меня есть музыка, и я давно собиралась посвящать ей больше времени. Осенью выходит мой новый альбом, вдохновленный — не удивляйтесь — атмосферой хорроров. Знаете, все эти призраки, наваждения... Так что сегодня моя жизнь — это музыка и семья.
Видео: Русский Репортаж / YouTube
Вы растите троих детей. Как удается совмещать семью и творчество?
То и дело кажется, что дети недополучают внимания, а вам не хватает их или ради них вы чем-то жертвуете. Остается смириться, что я не идеал матери. Во всяком случае, думаю, мне проще, чем моим родителям (Серж Генсбур и Джейн Биркин — прим. «Ленты.ру»), чей пример, кстати, меня многому научил. Раньше мне казались важными правила, принципы. Но мои родители могли быть дома или уезжать, когда им вздумается, и не волновались о моих оценках в школе. При этом у нас с сестрой была вполне нормально организованная жизнь. Сегодня другое время, уже нет такого культа вечеринок и дискотек, однако мишуры и фальши вокруг достаточно. Так что я прежде всего стараюсь быть с детьми честной и искренней.
Вы недавно снялись в ярком образе матери в экранизации книги Ромена Гари «Обещание на рассвете».
Вот для этой роли мне пришлось вспомнить свою бабушку! У нее похожая судьба. Совсем как в романе — она покинула Россию после революции, с трудом выживала в эмиграции. Сильная, волевая дама с неистребимым русским акцентом и суровым характером. Бабуля умерла, когда мне было 14, но мы были очень близки. Думаю, я многое унаследовала от ее крутого нрава. Понимаю, что, возможно, не выгляжу жесткой и упрямой, но я на самом деле как раз такая.
«Призраки Исмаэля» вышли в российский прокат 17 августа