«Мизерные зарплаты и лабуда на сцене» Что происходит с российскими театрами

В России более 700 театров, существующих за счет бюджета. При этом схемы предоставления субсидий на одну половину непрозрачны, на другую — малоэффективны. Что не так с текущей системой государственного финансирования театров и как именно следует ее исправить — «Ленте.ру» объясняют представители крупных учреждений.

«Бюджет реально теряет на контроле и проверках»

Евгения Шерменева, театральный продюсер

«Основным принципом действия системы госфинансирования театров является не работа на результат, а правильное оформление документов в процессе работы. Кроме того, система государственного финансирования театров — это часть общей системы управления бюджетными средствами, основанной на тотальном контроле и недоверии. Принципы примерно одинаковые везде, и от этой системы страдают не только театры, но и детские сады, школы, больницы — когда принятие решения руководителем зависит не от конкретных нужд организации (театра или больницы), а от возможности это решение грамотно оформить документами.

Говорить о привлечении внебюджетных средств в настоящее время — это перекладывать всю ответственность на зрителя, либо просто повышая цены на билеты, либо придумывая дополнительные мероприятия, которые опять-таки оплачивает конкретный человек. Потому что малый и средний бизнес в стране не развивается, и в регионах поддержкой культурных инициатив занимаются единицы меценатов (про спонсорство странно говорить в системе практически уничтоженного института многофункциональной рекламы), в столицах высока конкуренция событий и мероприятий на единицу потенциального спонсора. А большой бизнес целиком зависит от политики власти и все средства оставляет на поддержку государственно значимых проектов. То есть система распределения внебюджетных потоков точно так же сосредоточена в той же точке принятия решений, что и распределение бюджетных средств.

При всем этом никто никогда не задумывался и не считал, сколько денег из бюджета расходуется на оформление их получения и отчетности по их расходованию, а не на создание самого художественного произведения. По дороге от точки распределения бюджетных средств до точки их применения каков объем расходов по оплате конкурсной документации, оформления документов, отчетных документов, услуг юристов, содержание и оплата работы проверяющих органов, вплоть до ФАС, — вопрос, который задают постоянно руководители организаций, но власть его игнорирует. Сколько бюджет реально теряет на содержании системы конкурсов, контроле и проверках?»

«Государству стоит больше доверять театрам»

Андрей Борисов, исполнительный директор Пермского театра оперы и балета

«Полагаться только на госфинансирование — это недальновидно. Надо помочь разгрузить государство, стать сильными самостоятельно. Государство должно создать комплекс условий для развития театра и дать финансовый базис. Остальное в руках у руководства театра. Комплекс условий — это, прежде всего, правила игры, которые содержатся в законодательстве. Эти условия формируются на двух уровнях — федеральном и региональном. Вилка возможностей региона ограничена федеральным законодательством. Государству стоит, как мне кажется, больше доверять театрам, не демонизируя директорский корпус в целом, а также освобождаться от неэффективных менеджеров. Увеличение свободы театра одновременно усиливает его ответственность. Это аксиома! Это касается и финансовых вопросов.

Поддержка театров должна быть дифференцированной, поддерживать надо сильных и эффективных в творческом плане. Бюджет Пермского театра оперы и балета, который является региональным, а не федеральным, состоит из следующих источников: финансирование Пермского края, теперь, с получением гранта президента РФ — федеральное финансирование, заработанные средства от продажи билетов, спонсорские средства и инвестиционный капитал, который приближается к нулевой отметке. Задача директора — не заниматься исключительно лоббированием своих интересов во власти, а развивать все, что связано с привлечением денег извне. Сбалансировать спонсорские и инвестиционные денежные потоки. Сделать так, чтобы бизнес пришел в театр и мог там даже заработать. Это возможно не во всех сегментах нашего театра, но с отдельными из них возможно. Это, например, балет.

Спонсорские деньги осваиваются, по ним строго отчитываются, но их не возвращают в виде денег. Здесь эффекты для бизнеса другие — реклама, имидж и так далее. Что касается инвестиционных денежных потоков, то здесь все наоборот: деньги вкладываются и возвращаются с прибылью, хотя бы небольшой. Пермский балет — это бренд региона, он востребован по всему миру. Здесь могут быть постановки, которые окупают себя. Отчасти это может быть и в отдельных оперных проектах. Однако иллюзий быть не должно: в мире нет ни одного оперного дома, который был бы самоокупаем и жил бы без поддержки государства. Во всем должна быть мера. У театра есть социальная миссия, и он должен быть доступен каждому. Самоокупаемые спектакли дешевыми быть не могут. Однако же мы и не антреприза с ее ориентацией на массового зрителя».

«Нужны те самые налоговые льготы, которых нет»

Софья Апфельбаум, директор РАМТ

«Реально 83-ФЗ, который подразумевал финансирование в зависимости от результатов деятельности на основании разработанных нормативов, не работает. Нормативы используются индивидуальные для каждого театра, и по факту театры получают ровно столько же, сколько и до реформы. То есть "от фактически достигнутого". Например, театр работал много (и новые спектакли выпускал, и зрителей у него достаточно, и спектаклей много) — значит норматив у него оказался маленьким. И дальше, чтобы получать эти же деньги, ему надо ровно столько же работать. А другой театр работал мало: и по части новых постановок, и по части привлечения зрителей. И норматив у него на "единицу продукции" — большой. И он может и дальше делать мало, а получать столько же денег, сколько и до реформы. При этом первый многоработающий — даже если он еще больше будет работать — никаких дополнительных денег не получит: ему скажут: "молодец, но считай, что это все ты сделал сверх госзадания".

А реальная возможность увеличения финансирования зависит только от административного ресурса его руководителя. Это на федеральном уровне. На региональном, например в Москве, в конце года была презентована некая система финансирования. Но это противоречит федеральному законодательству — не уверена, что ее можно внедрить.

На самом деле, кроме спонсоров-благотворителей (а для их развития нужны как раз те самые налоговые льготы, которых нет), внебюджетные деньги — это только деньги зрителей за билеты. Больше в мировой практике ничего не придумано. У нас в стране государство тратит колоссальные деньги на содержание театров, и театры находятся, в общем, в зоне комфорта, зарабатывая в среднем всего 25-30 процентов от своего бюджета. Все остальное дает государство. Другой вопрос, что зачастую выделяются эти деньги бессистемно и могли бы быть перераспределены внутри системы. Но, к сожалению, на это редко хватает политической воли. Ведь любое закрытие театра это неминуемый скандал, которого никто не хочет.

Кстати, для примера: сравните финансирование Екатеринбургского и Новосибирского оперного театра и попробуйте ответить на вопрос: по каким таким принципам и из какого расчета оно строилось в последние годы? Все данные открыты».

«Чем хуже у нас живется, тем нужнее нам театр»

Елена Ковальская, арт-директор Центра имени Всеволода Мейерхольда, руководитель «Школы театрального лидера»

«Финансирование театров недостаточное, а требования со стороны государства — завышенные. У нас патерналистская культурная политика, примерно как во Франции, то есть у государства преимущественная роль в финансировании культуры. Но во Франции помимо государства культуру поддерживают фонды и меценаты. "Культура как птица, — говорил покойный профессор Дадамян, — ей для полета нужны два крыла, государственная и общественная поддержка". Но у нас государство хочет все контролировать и общество к культуре не допускает. Закон о меценатах, предусматривающий налоговые льготы для компаний и лиц, не работает — Минфин не дает. Таким образом, у нас в культуре осуществляется государственное недофинансирование.

Сегодня в большинстве театров финансируются только расходы по содержанию здания и сотрудников. На прибавку к мизерной государственной зарплате и на постановки театр должен зарабатывать сам. Отсюда коммерческая лабуда на сценах государственных театров. Финансируй мы театры чуть лучше, и все бы ставили классные пьесы, заказывали новые, состязались за право пригласить на постановку крутого режиссера и художника.

Второе. Театр — планово-убыточная отрасль. Это такая же роскошь цивилизации, как и бесплатная медицина, образование и общественная безопасность. В США, например, нет ни Минкульта, ни бюджета на культуру, ни театра (мюзикл и коммерческий Бродвей не в счет). Америке театр не нужен. А мы без него никак. Для нас театр — общественный форум, прорицатель, источник смыслов и место встречи; он заменяет нам реальность; чем хуже у нас живется, тем нужнее нам театр. Поэтому общество готово содержать его — даже та его часть, которая в театр не ходит.

О неуспешных театрах. Мудрый Марк Захаров носился с идеей закрывать их в начале перестройки. Сегодня он сам признает, что это было заблуждение молодости, в стране тогда строился капитализм, о законах которого мы все только догадывались. Сегодня о закрытии театров говорят либо молодые люди, которым простительно, либо глупцы. Те и другие не берут в толк одну вещь: закрытый театр — это убыток для культуры, который никогда не восполнится. Финансирование культуры — это финансирование учреждений первым делом. Закрытый театр — это снятое с баланса здание, вычеркнутые навсегда ставки для сотрудников, сэкономленные деньги, которые ушли из культуры навсегда и достались какой-то другой отрасли. Например, военной.

Так что же делать с неэффективными театрами? Сменять управляющую команду. Ротация руководителей на пользу и стране, и театру. Но власти рассматривают театры наделами для подданных. Последний такой надел в Москве получил Никита Михалков. За подобострастие, разумеется. Ведь заслуг перед театром у него с гулькин нос.

Ну, и третье: что считать нормой в отношениях между культурой и государством. Норма — это вопрос договора между обществом, художниками и государством. Во Франции, например, первое министерство культуры появилось только после Второй мировой, и общественный договор складывался до конца восьмидесятых. Тридцать пять лет художники требовали ресурсов и свобод. Общество — чтобы культура его забавляла, а не раздражала и пугала. А власть — чтобы художники хотя бы иногда делали что-по полезное — взяли бы на себя работу в обществе, которую некому делать: социализировать отверженных, смягчать нравы озлобленных, давать любовь обделенным ею. В конце концов во Франции возникла знаменитая Хартия о театре. Мы вполне изучаем ее в "Школе театрального лидера". Поколению тридцатилетних художников и менеджеров она заменила закон о культуре, который у нас так и не появился. Что действует у нас? Директивы и шантаж. Ближайший пример того, как он осуществляется. Деятели театра сговорились об акции солидарности с фигурантами дела "Седьмой студии". Решено было выйти к зрителям 28 июня и выступить с краткой речью о том, что люди театра поднимают голос в поддержку своих коллег, своего цеха. И тут начались звонки из министерств и управлений в театры по всей стране. Руководителям театров говорилось примерно следующее: "Зайдите за уведомлением о прекращении договора с вами. Будет ли продление? Приходите, узнаете. К слову, надеемся, вы сегодня ничего не отчебучите"».

«Лента.ру» попросила департамент государственной поддержки искусства и народного творчества Минкульта прокомментировать проблемы системы госфинансирования театров, о которых говорили деятели культуры.

«Лента.ру»: Может ли финансовая свобода театров повысить их эффективность? Например, если государство создаст комплекс условий для развития учреждения и даст какую-то финансовую базу, а все остальное оставит театрам.

Официальные представители ведомства: Театры сами планируют свою организационно-творческую и хозяйственную деятельность, учредитель не вправе в нее вмешиваться. Таким образом, в настоящее время свобода театров ограничена лишь законодательством Российской Федерации. Государство в лице Минкультуры России создает необходимые условия для деятельности театральных учреждений, обеспечивает финансовую базу, достаточную для выполнения ими своих задач. То, что театры зарабатывают или получают от спонсоров, остается у них. При этом задачи у театров разнятся исходя из их специализации. У Малого театра миссия одна, у авторского театра Бориса Эйфмана — другая, из-за этого отличается и понятие «целевого расходования средств». Поэтому говорить об «эффективности» в абсолютном выражении некорректно. Следовательно, если Малый театр будет ставить балеты Эйфмана, а труппа Эйфмана — пьесы Островского, это будет нецелевым использованием средств».

Ведется ли контроль за тем, сколько бюджетных средств расходуется непосредственно на создание художественного произведения?

Безусловно, такой контроль ведется. Государственные средства выделяются на основе четких регламентированных обоснований, представленных театрами. Таким образом, контроль даже предшествует расходам. В Минкультуры России существует структурное подразделение, которое осуществляет проверку смет всех мероприятий, реализуемых за счет федерального бюджета. Кроме того, определены требования к отчетности по мероприятиям, в зависимости от того, из какого источника они финансируются.

Какая часть субсидий расходуется на содержание системы конкурсов и их контроля — на конкурсные документации, юристов, проверяющие органы?

Никакая. Субсидии — это то, что выделяется на конкретные статьи расходов по определенному творческому проекту или хозяйственной задаче (ремонту, приобретению имущества и так далее). Остальное финансируется из иных источников. Специалисты, проводящие конкурсы на предоставление субсидий, — штатные сотрудники ведомств, распределяющих эти субсидии. Их заработная плата поступает не из этих субсидий.

Должны ли театры полагаться лишь на госфинансирование, когда есть возможность привлечения денег извне — спонсирование меценатами, использование инвестиций?

Не должны, однако на данный момент исключительно на государственное финансирование театральные учреждения и не полагаются. В современных условиях они максимально используют возможности для привлечения внебюджетных доходов, будь то средства от продажи билетов или спонсорские поступления.

Стоит ли впустить бизнес в театр и позволить ему там заработать?

Театр — некоммерческое явление, будь то ФГБУК (Федеральное государственное бюджетное учреждение культуры — прим. «Ленты.ру») или ГБУК (Государственное бюджетное учреждение культуры — прим. «Ленты.ру»). Ключевое понятие в данном случае — «бюджетное». Театр функционирует с целью обеспечения общественного блага, а не для того, чтобы зарабатывать. Все заработанное вкладывается в процесс, обеспечивающий повышение уровня предоставляемых услуг.

Считаете ли вы эффективным федеральный закон 83-ФЗ, предусматривающий финансирование в зависимости от результатов деятельности на основании разработанных нормативов? Учреждения жалуются, что тем, кто зарабатывал много, необходимо поддерживать планку, а при повышении эффективности дополнительных денег они не получают. А у театров с низкими показателями посещаемости и количества постановок есть возможность и дальше работать мало, но получать столько же денег, сколько и до реформы.

В случае с Минкультуры России такая постановка вопроса не совсем верна. В ведомстве постоянно следят за динамикой показателей и в определенной мере регулируют финансирование, корректируя по ходу года субсидии на выполнение государственного задания.

Если говорить о федеральных театрах, то озвученное в вопросе утверждение не соответствует действительности. На протяжении последних нескольких лет (2015-2016 годы) федеральным театрам-лидерам, перевыполнившим государственное задание и добившимся высоких показателей внебюджетных доходов, предоставлялись так называемые «премиальные сертификаты». Публикации об этом можно найти в том числе и на официальном сайте Министерства культуры. По итогам 2016 года субсидии на выполнение государственного задания в размере от 5 до 15 миллионов рублей получили 17 учреждений, добившихся наивысших показателей в привлечении внебюджетных доходов и эффективности работы.

Следует ли вводить налоговые льготы для спонсоров-благотворителей? Елена Ковальская, арт-директор Центра имени Всеволода Мейерхольда, утверждает, что закон о меценатах, предусматривающий льготы для компаний и лиц, не работает из-за Минфина.

В данном случае рекомендуем обратиться к разработчику законопроекта — комитету по культуре Государственной Думы.

Насколько значимо должно быть наличие заслуг в театральной области при выборе кандидатуры на роль руководителя театра?

Вопрос сформулирован не совсем корректно. Прежде всего необходимо определиться с понятием заслуг. Если речь идет о компетентности, признанной в профессиональном сообществе, то значимость такой заслуги вполне может стать решающим фактором. Это касается выбора кандидатур на роль руководителей любых учреждений — не обязательно театров.