Весной 2017 года бывшая жена российского миллиардера, имя которого не раскрывается, отсудила у него 450 миллионов фунтов. Эта сумма стала одной из крупнейших выплат при разводе в истории Великобритании. Менее благополучные россияне тем временем учатся на горьком опыте олигархов, стремясь заранее обезопасить свое имущество — в частности, жилье — от возможных посягательств будущих бывших жен.
Правда, порой такие попытки заканчиваются полным крахом большой любви. Как и почему — рассказывает Игорь (все имена изменены по просьбе рассказчика), 32-летний российский программист, проживающий в одном из региональных райцентров.
«С женой мы вместе три года. Познакомились на работе — она в одном отделе, я в соседнем. Трудимся в филиале одной известной государственной корпорации. Переглядывались, потом вместе стали на обед ходить. Пригласил ее в театр. Типичная история в общем. Мне тогда стукнуло 28, все друзья-знакомые переженились, некоторые даже не по одному ребенку успели завести. Вот и я подумал — пора. Пока не спился. Так-то у нас в городе довольно скучно.
Марина мне показалась спокойной, веселой и общительной. На два года младше. Такой экстраверт. Я наоборот — тяжело с людьми схожусь. Но ничего, решил — будем друг друга дополнять. Влюбился естественно тоже, не только какие-то практические соображение у меня были. Но история на самом деле не о любви, а о ее побочных эффектах, если хотите.
Поселились мы в моей квартире, которую мне еще во время учебы в институте купили родители. Не купили, то есть, а выменяли — продали свою трехкомнатную, взяли две «однушки», зато в том же районе. Это центр города, к слову, мой дом прямо у реки. Из окна вид просто потрясающий. И потолки три с половиной метра, и окно в ванной — бывшая коммунальная квартира, разделенная на несколько отдельных.
Жили в целом хорошо. Пару месяцев я привыкал, что теперь не один. У нас город небольшой, традиции кое-какие остались еще. Плюс военная семья. Так что «тест-драйва» не было — Марина заехала только после свадьбы. Все у меня перешебуршила, вещей привезла вагон. Баночки-флакончики-рюшечки. Но я к этому был готов, я же не дикарь. Один раз взъелся, когда она выкинула мою чашку. Ее отец привез из Германии, когда я маленький был. Поэтому обиделся.
Фото: Александр Коряков / «Коммерсантъ»
Большой конфликт начал зарождаться где-то год спустя. Мы стали потихоньку задумываться о детях. Марину сократили, новую работу она не нашла — перебивалась подработками, делала переводы с английского и немецкого. Все время дома, скучно. Ну и возраст тоже. Все подруги давно и замуж повыскакивали, и детей успели завести. Некоторые прямо сразу после окончания школы. Вам не понять, это провинция.
Я к детям хорошо отношусь. У родителей был единственным сыном, а всегда мечтал о большой семье. Чтобы весело и дружно все жили и поддерживали друг друга.
Одно «но»: при всем хорошем отношении, считаю, что детей надо рожать, когда можешь себе это позволить. Я математик и осознаю, что на 40 квадратных метрах не разгуляешься. Куда ставить детскую кровать? Даже если она одна. Надо минимум «двушку» иметь, а лучше трех- или четырехкомнатную квартиру, чтобы запас был на второго и третьего ребенка.
Марине свои доводы высказал. А она ответила — ну так давай поменяем твою «однушку» на «двушку». Разницу в цене покроем за счет ипотеки. Я противник любых кредитов, в том числе жилищных — у нас в России их дают под варварский процент. Но подумав, согласился. С одним условием, из-за которого и разгорелся весь скандал.
Мне, что логично, не нравится, что приобретенная в браке квартира подлежит разделу, хотя примерно 70 процентов от ее стоимости (а то и больше) будет выплачено средствами от продажи моей «однушки» — той, которую мне подарили папа с мамой, и на которую Марина формально претендовать не имеет права.
Кроме того, жена зарабатывает почти в три раза меньше меня, а иногда не зарабатывает ничего — доходы ведь у нее непостоянные. Семейный бюджет у нас общий — Марина может и продукты купить, и даже одежду какую-то для меня, но большинство трат все равно на мне.
Фото: Антон Белицкий / «Коммерсантъ»
Пораскинув мозгами и посоветовавшись с родителями, я предложил ей оформить развод — только на бумаге — чтобы я купил для нас квартиру и записал ее, естественно, на себя. Ипотеку при этом пообещал выплачивать полностью самостоятельно, не снимая с себя обязанности по обеспечению семьи. То есть финансово Марина при такой схеме никак не пострадает. А потом снова распишемся.
Что тут началось — я бы посмеялся, если бы не было так грустно. Ну, банальные скандалы с битьем посуды — это классика. Демонстративные звонки родителям — и моим, и Марининым. Последние приходили в гости, вели просветительские беседы о браке. О том, что я всем должен, конечно.
Только я не идиот. В России две трети браков заканчиваются разводом. Давайте на чистоту — кто может с уверенностью сказать, что через два, три, пять и десять лет останется с той же женщиной, на которой женился. Да, по любви. Да, осознанно. Правда в том, что меняются люди и обстоятельства. И не всегда все складывается так, как изначально планировалось. Как вам — остаться без любви и с голым задом? Мне бы не хотелось такого исхода. И если сохранность брака я вряд ли могу гарантировать, то материальную свою обеспеченность — вполне.
Повторюсь, я Марине ни в чем не отказываю. Хочешь квартиру побольше — пожалуйста. Но или вложись сама, или смирись с тем, что жилье будет оформлено на меня.
Два месяца назад, после полутора лет суровых и по сути бесполезных споров, жена переехала к родителям. Что в общем-то заставило меня задуматься — а не обычная ли она корыстная свинья, желающая решить квартирный вопрос за мой счет.
Вещи почти все оставила у меня, и мы все еще в браке. И несмотря на то, что на душе кошки скребут, я по ней скучаю. Знаю, что и она тоже. Надеюсь, как-нибудь разберемся. Или уже нет».