Успехи возглавляемой Илоном Маском компании SpaceX встречают весьма своеобразную реакцию руководителей российской космической отрасли. Функционеры «Роскосмоса», фактически существующего исключительно на бюджетные деньги, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями (например, создавать конкурентоспособные или хотя бы нормально работающие ракеты и спутники), с завидным упорством критикуют частную космонавтику, прежде всего американскую. Что еще хуже, в риторике топ-менеджмента госкорпорации сложно встретить сколько-нибудь адекватные замечания. Такие чиновники, возглавляя известные и сильные во времена СССР предприятия и конструкторские бюро, сегодня, приобщаясь к достижениям советской космонавтики, пытаются занять позицию умудренных опытом экспертов. Стоит заметить, что это у них не очень хорошо получается, а их рассуждения, очевидно, вскрывают неприглядную позицию, занимаемую госкорпорацией не только по отношению к частной космонавтике, но и к будущему российской космической отрасли.
В феврале 2018 года была опубликована колонка генерального директора входящего в «Роскосмос» научно-производственного объединения «Техномаш» Дмитрия Панова. В ней руководитель одного из головных предприятий госкорпорации поздравил Маска и SpaceX с пуском сверхтяжелой ракеты-носителя Falcon Heavy, назвав случившееся одним из важнейших событий в истории космонавтики. Однако оценка, даваемая деятельности SpaceX Пановым, этим не ограничилась. Кроме «гуманитарного, общечеловеческого и цивилизационного», по мнению главы «Техномаша», существует еще второй аспект запуска — прикладной.
«Так вот, с точки зрения людей, для которых ракетно-космическая отрасль — место работы, Маск революции не сделал. Даже нового не было ничего. Не буду сейчас подробно рассказывать, что и когда из программы полета Falcon Heavy использовано и осуществлено раньше, это нетрудно найти. Напомню только, что, например, наша "Энергия" 30 лет назад уже выводила в космос нагрузку весом 100 тонн», — сказал как отрезал Панов.
Член президиума научно-технического совета «Роскосмоса» справедливо заявляет, что целью пуска Falcon Heavy послужила демонстрация миру возможностей SpaceX, привлечение инвесторов, и государственных, и коммерческих заказчиков. С поставленной задачей, отмечает Панов, компания справилась, несмотря на «выпущенную "в никуда" дорогущую ракету, потерянную при возврате ступень, отклонение от траектории, практически полное отсутствие информации о ходе полета нагрузки».
Пуск сверхтяжелого носителя Falcon Heavy на мысе Канаверал
Фото: Thom Baur / Reuters
Чиновник приходит к выводу, что госкорпорация не может себе позволить подобный запуск, цели и задачи. «Представьте только, что с нами сделали бы журналисты и "эксперты" из соцсетей, если бы "Роскосмос" запустил ракету с болванкой на борту, одна ступень которой отработала не совсем точно, а нагрузка ушла непонятно куда безо всякой обратной связи. То есть выброшенные гигантские деньги и ноль (почти) научно-практической информации», — пишет Панов о запуске Falcon Heavy.
Дальше — хуже. Оказывается, по мнению Панова, Falcon Heavy «правильнее считать тяжелой, а не сверхтяжелой» ракетой, а запуск любого носителя «должен иметь практическую цель». И тут чиновник сообщает, что, оказывается, в настоящее время «Роскосмос» активно работает над новой ракетой «Союз-5», создает сверхтяжелый носитель и планирует полеты к Луне. «На каждый этап выделяются бюджеты, за которые спрашивают еще жестче! А вы говорите о запуске какой-то куклы на машине в никуда без всякой информации о полете!» — восклицает Панов.
«Нового не было ничего»
Такие замечания топ-менеджера «Роскосмоса» выглядят несколько странно. Взять хотя бы сравнение «Энергии» и Falcon Heavy. Американский носитель объединяет три первые и одну вторую ступени тяжелой ракеты Falcon 9. При этом три первые ступени (иначе — центральный блок и пара боковых ускорителей) являются многоразовыми. «Энергия» была устроена иначе. Хотя каждый из четырех ее боковых ускорителей был унифицирован с первой ступенью средней ракеты «Зенит», их заявленная многоразовость так и не была реализована. Кроме того, центральный блок советского сверхтяжелого носителя не предполагал какого-либо другого применения, кроме как в составе «Энергии».
Пуск «Зенита» с «Наземного старта» в декабре 2017 года
Фото: s7space.ru
По этой причине, вероятно, следуя своей внутренней логике, Панов в развертывании окололунной миссии также не увидит ничего революционного (если только в этом, конечно, не будет участвовать «Роскосмос»), поскольку еще во времена СССР и России на околоземной орбите действовала многомодульная станция «Мир». В такой ситуации нельзя не заметить, что вопросы, возникающие в современной космонавтике, не имеют никакого отношения к фундаментальной науке, а посвящены решениям прикладных (инженерных) задач. С такой точки зрения решения, реализуемые SpaceX на практике, уже продемонстрировали свою эффективность, тогда как существующие исключительно на бумаге советские проекты представляют сколько-нибудь значимую ценность только в воображении российских космических чиновников.
Не менее странно видеть, что представитель «Роскосмоса», ни разу не сохранившего какого-либо элемента своей ракеты, говорит о «потерянной при возврате ступени», вообще не упоминая о том, что два боковых ускорителя одновременно сели на глазах десятков тысяч зрителей, наблюдавших за пуском Falcon Heavy на мысе Канаверал. Более того, умалчивается и то, что причиной несохранения центрального блока ракеты стала всего лишь нехватка топлива, из-за чего при его спуске вместо трех работал один двигатель.
«Ракета с болванкой»
Рассуждения о том, что полезная нагрузка Falcon Heavy, личный автомобиль Маска Tesla Roadster, якобы отклонился от траектории, вообще чудовищны. На это есть две причины. Во-первых, в задачи SpaceX, как справедливо отметил Панов, входила демонстрация Пентагону и НАСА возможностей ракеты, с чем компания успешно справилась — в течение шести часов вторая ступень с полезной нагрузкой находилась на околоземной орбите, продемонстрировав способность напрямую выводить полезную нагрузку на геостационарную орбиту.
Во-вторых, после успешных маневров на околоземной орбите в задачи Falcon Heavy входил лишь запуск Tesla Roadster на гелиоцентрическую орбиту в сторону Марса. Вторая ступень и тем более автомобиль не снабжены специальными маневрирующими двигателями, которые бы позволили точно корректировать траекторию полета. Подобными средствами обладают разгонные блоки, спутники и межпланетные космические аппараты. Требовать их наличия от электрокара Tesla Roadster несколько странно.
Пассаж Панова, в котором электромобиль называется «болванкой», которая «ушла непонятно куда безо всякой обратной связи», вообще напоминает описание второго пуска с Восточного, в ходе которого сгорел трехтонный спутник «Метеор-М» №2-1 и 18 малых космических аппаратов. В этом случае «выброшенные гигантские деньги» оказались равны 2,6 миллиарда рублей — сумме страхового возмещения российского спутника.
На роль бесцельно болтающейся на орбите болванки также отлично подойдет созданный ракетно-космической корпорацией «Энергия» первый ангольский спутник AngoSat-1, который «находится в дрейфе, в силу того что там есть определенные проблемы в системе электропитания». Космический аппарат, на выпуск которого Росэксимбанк, ВТБ и ВЭБ выделили Анголе кредит в размере 278,4 миллиона долларов, скорее всего утерян. Стоит отметить, что все эти «болванки» были запущены в ноябре и декабре 2017 года, а неполадки произошли по вине «Роскосмоса».
Точка зрения Панова о том, что любой пуск ракеты должен предполагать выведение полезной нагрузки, конечно, имеет право на сущестование, однако предполагает, что ее сторонник верил в успех Falcon Heavy больше самого Маска. Минобороны России осторожнее Панова — первые пуски легкой и тяжелой версий «Ангары», прошедшие с Плесецка в 2014 году, состоялись не с реальными спутниками, а с их грузомакетами. Вводит в заблуждение и заявление Панова о том, что Falcon Heavy является «дорогущей ракетой». Стоимость ее разработки составляет около 500 миллионов долларов, что в шесть раз дешевле создания «Ангары». Кроме того, грузоподъемность Falcon Heavy примерно в три раза выше, чем у тяжелой «Ангары», тогда как стоимость пуска на 10 миллионов долларов меньше. Вообще, в расчете на килограмм выводимой полезной нагрузки американский сверхтяжелый носитель оказывается дешевле любой действующей российской ракеты.
Второй пуск «Союза» на Восточном
Фото: Евгений Биятов / РИА Новости
Панов считает, что Falcon Heavy, грузоподъемность которой достигает 64 тонн, не является сверхтяжелой ракетой, однако с ним не согласится НАСА, которое к подобному классу относит носители, выводящие на низкую околоземную орбиту более 50 тонн полезной нагрузки.
Можно предположить, что глава «Техномаша» использует принятое в советской космонавтике определение сверхтяжелой ракеты-носителя, однако это не так. Согласно «Большой советской энциклопедии», к подобному классу в СССР относили носители грузоподъемностью более ста тонн, тогда как в своей публикации Панов говорит о старте российской программы по сверхтяжелому носителю, предусматривающему, как отмечает «Роскосмос», «выведение полезных грузов массой до 90 тонн на низкую околоземную орбиту».
Определение класса носителя в зависимости от его грузоподъемности достаточно условно, однако в отношении Falcon Heavy Панов считает необходимым его обозначить отдельно. Вероятно, чиновник госкорпорации, которая вообще не имеет опыта запуска мощных ракет наподобие «Энергии» и Falcon Heavy, предпочитает определение сверхтяжелого носителя, отличное от принятых в СССР и НАСА.
«На каждый этап выделяются бюджеты»
Панов заявляет, что при работе над «Союзом-5», который в перспективе должен заменить «Союз-2» и «Зенит», а также стать основой для сверхтяжелой ракеты, «традиционно используются все имеющиеся возможности отрасли». К сожалению, это только подтверждает, что госкорпорация неконкурентоспособна. В феврале 2018 года генеральный директор компании «S7 космические транспортные системы» Сергей Сопов дал интервью «Известиям», в котором фактически признал навязывание госкорпорацией своему бизнесу нового носителя. По мнению предпринимателя, предлагаемый «Роскосмосом» для запусков с «Морского старта» «Союз-5» является «трехступенчатым и дорогим носителем», фактически — «подросшей и потолстевшей» версией «Зенита». «Это замечательный носитель с прекрасными техническими характеристиками, но повторять его на новом техническом уровне, к тому же к 2022 году, когда наши конкуренты уйдут еще дальше, выглядит не самым оптимальным решением», — полагает предприниматель.
В качестве примера подходящих многоразовых носителей Сопов назвал Falcon 9 и создаваемую Blue Origin ракету New Glenn. «Конкурентоспособная ракета должна быть двухступенчатой, дешевой в производстве и обслуживании, с многоразовой первой ступенью. Если многоразовость не обеспечивается, ракета должна быть еще дешевле, чтобы конкурировать по цене с таким носителем», — полагает бизнесмен.
К сожалению, «Роскосмос», контролирующий всех российских производителей ракет, позволяет себе игнорировать подобного рода замечания, фактически делая невозможным существование частной космонавтики в стране. Более того, госкорпорация саботирует сотрудничество с украинским «Южмашем», производящим «Зениты», таким образом не только лишая заказов российские предприятия («Зенит» на 80 процентов состоит из российских комплектующих), но и препятствует частной космонавтике.
«Ракета наследия»
Причины прохладного отношения «Роскосмоса» к частным космическим компаниям очевидны. Для этого достаточно посмотреть на результаты, к которым сегодня госкорпорация пришла, начиная с момента своего образования в январе 2016 года. За это время надежность российской космической техники только ухудшилась, в результате чего коммерческие заказчики ушли к SpaceX. Здесь отдельно стоит отметить, что в условиях усилившейся конкуренции европейской компании Arianespace, в отличие от «Роскосмоса», в этот же период времени удалось сохранить свою долю на международном рынке, несмотря на то что их ракеты значительно дороже. Уверенное положение Arianespace объясняется не чем иным, как высокой надежностью европейских ракет, из-за чего заказчики готовы смириться с их высокой стоимостью.
Можно было бы предположить, что такие, как Панов, являются скорее исключением, чем общим правилом в российской космической отрасли, однако это не так. В феврале 2018 года Кирк Пишер, президент зарегистрированной в США компании ILS (International Launch Services), занимающейся маркетингом «Протонов» на мировом рынке, нашел у советской ракеты и ее разрабатываемой российской облегченной версии «Протон средний» конкурентные преимущества перед новыми западными носителями.
Руководитель заявил, что в 2020-х годах, когда в мире появятся пять новых тяжелых ракет (европейский Ariane 6, японский H3 и американские Vulcan, BFR и New Glenn), российский «Протон» окажется «единственной ракетой наследия», в результате чего «именно в ней коммерческие операторы найдут стабильность, доказанную надежность и гарантированные сроки выполнения критически важных программ». Такие слова мог бы произнести сотрудник музея или продавец из антикварной лавки, но не управленец, представляющий интересы «космической державы» на международном рынке.
Впрочем, сегодня у одноразового и работающего на токсичном гептиле «Протона» найти конкурентные преимущества перед создаваемыми западными носителями почти невозможно. Примечательно, что Пишер о коммерческом использовании дорогой, необкатанной, одноразовой и еще до своего первого полета устаревшей легкой «Ангары» упоминает лишь вскользь. По понятным причинам президент ILS и вовсе молчит о тяжелой «Ангаре».
Таким образом, хотя устройство и возможности «Союз-5» на фоне Falcon 9 выглядят достаточно архаично, любая из ракет семейств «Ангара» или «Протон» по сравнению с первыми двумя намного хуже. Доходит до смешного, в «Роскосмосе» летавшую всего два раза и четыре года назад «Ангару», создаваемую с середины 1990-х годов, в авральном порядке решено «модернизировать». Учитывая, что этим заниматься будет «Центр Хруничева», успех мероприятия легко спрогнозировать. В такой ситуации сравнение «Роскосмосом» своих «болванок» и «наследий» с современными носителями SpaceX как минимум неприлично. Складывается впечатление, что госкорпорация идет каким-то своим путем, не направленным в космос.
«Эпоха полетов для того, чтобы воткнуть флажок, прошла. Теперь мы летаем, чтобы осваивать. А значит, надо долететь, построить, обеспечить условия и вернуться», — пишет Панов о целях «Роскосмоса». В их достижении с такими идеологами российской космонавтике стоит надеяться исключительно на удачу.