Недвижимость — актив дорогой. Ее раздел часто приводит к скандалам и даже к разрыву отношений между самыми близкими родственниками. Похожая история произошла и в этой семье — и кто здесь прав, а кто виноват, однозначно сказать не получится. Как, впрочем, это часто бывает в семейных конфликтах из-за собственности. Своей историей с «Лентой.ру» поделилась жительница Ростова-на-Дону Елена (имя изменено по просьбе героини — прим. «Ленты.ру»).
Елена росла с родителями и двумя братьями в «трешке» — квартиру еще при СССР получил отец, который служил в правоохранительных органах. В начале 2000-х семья стала распадаться: выросли дети, но главное — решили развестись родители. Отец, к этому моменту ушедший на «гражданку», но сохранивший старые связи, успешно занимался бизнесом. Он и стал инициатором развода.
«Наверняка у него кто-то был, — рассуждает Елена. — Но он точно не собирался жениться, просто ушел, чтобы жить своей жизнью. Мне тогда было уже 20, братьям — 24 и 26. Думаю, папа решил, что он нам больше ничего не должен. Скандалов не было, он купил просторную однокомнатную квартиру, тоже в центре, а в “трешке” остались мы с мамой и Валерой, средним братом. Старший, Олег, к тому времени уже отучился в Питере и там же женился. Они с женой детей пока не заводили, оформили ипотеку и жили вдвоем».
Еще года три выросшие дети продолжали жить с матерью — такое положение всех устраивало. Елена встречалась с коллегой по работе, правда, домой его почти не приводила, иногда ночевала у него. У Валерия тоже кто-то был, но тоже «на стороне». «Мама никогда не говорила, что против того, чтобы мы свои “половинки” приводили к нам, но это как-то подразумевалось. У нас одна комната изолированная — мамина, одна “запроходная” — моя, а Валера ночевал в зале, — рассказывает женщина. — Ну и как тут будешь встречаться — некомфортно же. Я все ждала, когда брат наконец-то съедет и будет жить отдельно — здоровый мужик, логично же. Но в итоге первой переехала я».
Фото: Петр Кассин / «Коммерсантъ»
Елена вышла замуж и переехала в квартиру к мужу, у них родился сын. Но брак продолжался недолго — через полтора года пара рассталась, и Елена с маленьким ребенком вернулась к матери. Все это время она периодически общалась с отцом — у них с детства были доверительные отношения — и, зная ситуацию Елены, отец как-то обмолвился, что она может не переживать насчет будущего: свою квартиру он оставит ей и внуку. «У братьев тогда детей не было, Валерка вообще так и сидел всю жизнь на шее у мамы, — говорит Елена. — Не представляю, как бы мы все вместе жили в “трешке”, но тут его, на счастье, окрутила какая-то приезжая, причем так взяла в оборот, что он в две недели собрался, снял им квартиру и переехал. Я с ней так и не увиделась, по словам мамы знаю, что это лимита какая-то деревенская, совсем не нашего круга. И еще года на три старше брата».
Еще пару лет Елена с сыном Никитой и с мамой жили в «трешке», потом от сердечного приступа скончался ее отец, и молодая женщина переехала в собственную квартиру — в дом, от которого до маминой квартиры было минут 10 пешком. Елена работала в обычном офисном графике — с 10 до 19, иногда с переработками, так что Никита с детства проводил много времени с бабушкой. Ему отвели «запроходную» комнату, где раньше жила Елена, и мальчик будни обычно проводил в бабушкиной квартире, часто оставаясь ночевать. При этом, говорит Елена, они с сыном остались прописанными именно в «трешке», как и брат Валерий. Олег давно выписался и был зарегистрирован в своей питерской квартире вместе с женой и двумя детьми, которые появились на свет уже после смерти деда.
«Валера на этой своей так и не женился, детей у них тоже не было, — говорит Елена. — Ему сейчас уже под 40, а она еще старше, мы с мамой были уверены, что они так и останутся бездетными, хотя уже лет десять сожительствуют. Но у мамы было три внука — дети Олега, а главное — мой Никита, который всегда рядом. И, в общем, она совсем не страдала на этот счет».
Фото: Юрий Мартьянов / «Коммерсантъ»
Пару лет назад у Елены появился постоянный бойфренд — коллега по работе. Сначала они встречались на нейтральной территории, потом начали жить вместе. Никите, рассказывает Елена, Павел нравится — папой мальчик маминого друга не называет, но они хорошо ладят.
Вроде бы ситуация сложилась так, что устраивала всех. Но это шаткое равновесие в один момент оказалось нарушено, как только речь зашла о приватизации маминой «трешки». В семье тянули с этим решением, но когда матери исполнилось 65, они с Еленой решили действовать. «Мы с мамой всегда считали, что квартира рано или поздно достанется Никите: у Олега своя жизнь, далеко от нас, Валерка живет со своей где-то в области. Понятно, что приватизировать надо на четверых — маму, меня, Никиту и брата, но даже если так, в конечном счете можно будет квартиру продать, разменять, и у сына будет свое жилье, — говорит женщина. — Я с братом вообще не контактирую, а мама с ним поговорила — спросила, не выпишется ли он, раз все равно не живет здесь. Он сказал: хотите, чтобы я выписался, — платите. Наверняка это его баба надоумила».
Платить Елена с мамой не захотели, и начали собирать документы на приватизацию, рассчитывая оформить все на четверых. Однако, взяв выписку из домовой книги, Елена узнала, что у них прописан еще один человек. «Оказывается, брат прописал к нам двухмесячную девочку! Откуда он ее взял? Десять лет детей не заводили, ей за 40 уже, и вдруг ребенок. Может, он у таджиков его купил да и прописал к маме! Мы теперь не знаем, что делать, — сетует Елена. — Еще хорошо, что они не расписаны, а поженятся — так он и ее сюда пропишет? Думайте про нас что хотите, но эта семья для нас практически чужая, и Валерка пальцем не ударил, чтоб ремонт маме сделать или хотя бы коммуналку оплачивать, а ведь лишний человек прописан, так и сумма увеличивается. Не хочу, чтобы жилплощадь им досталась!»
Сейчас Елена взяла паузу, чтобы подумать, как поступить дальше: судиться с братом или предложить ему деньги, чтобы он выписал из квартиры себя и ребенка. Склоняется к первому варианту — по ее мнению, брат не помогал матери и не участвовал в общих расходах на квартиру, так что не имеет права требовать свою долю. Себя Елена считает однозначно правой стороной в этой истории, а поведение брата расценивает как неправомерную агрессию. Впрочем, уже понятно, что оставить квартиру своему сыну она не сможет — придется делиться.