Солдаты Европы Евросоюзу нужна своя армия. Потеснит ли она НАТО?

Европейскому союзу нужна собственная армия — такого рода предложения все чаще звучат от политиков Германии, Франции и чиновников ЕС. Свои войска вне структур НАТО, по их замыслу, должны укрепить европейскую самостоятельность и снизить зависимость от США. Создание европейской армии обсуждают уже давно, примерно с тех пор как начался процесс евроинтеграции. Но пока эта идея так и остается всего лишь идеей. «Лента.ру» решила разобраться, готов ли Евросоюз перейти от слов к делу, так ли нужны ему свои вооруженные силы и как отреагируют США на такое проявление европейского своенравия.

Здесь были бы солдаты НАТО

«Идея европейской армии не очень хорошо сработала в Первую или Вторую мировую войну. Но США всегда были рядом и всегда будут. Все, что мы просим, — платите свою долю в НАТО! Германия платит 1 процент, а США — 4,3 процента гораздо большего ВВП, и все для защиты Европы. Справедливо, ничего не скажешь!» — твит президента США Дональда Трампа, несмотря на ироничность, вполне справедлив. Именно после Второй мировой войны в Европе начался великий процесс объединения, призванный не допустить новую глобальную катастрофу.

Первым шагом интеграционного процесса стало появление Европейского объединения угля и стали — оно было создано для того, чтобы предотвратить назревавшие между Францией и Германией споры по поводу богатых ресурсами немецких Рура и Саара. Но одних ресурсов и общих рынков было явно недостаточно: для этих же целей — сохранения мира и включения Германии в послевоенную западную семью — нужна была общая европейская армия.

Для тех же целей интеграции в 1948 году был заключен Брюссельский пакт между Великобританией, Францией, Бельгией, Нидерландами и Люксембургом — так создавался первый послевоенный оборонительный союз в Европе, называвшийся Западным союзом. Он решил взять на себя роль интегратора бывших врагов — Германии и Италии — в европейское общество. И в 1954 году, успешно справившись с задачей, Западный союз превратился в Западноевропейский (ЗЕС).

Может быть, дальнейшая история Западноевропейского союза была бы более яркой и успешной, но в 1949 году на европейском континенте заявила о себе НАТО, которая следом за ЗЕС в 1955 году включила в свой состав Западную Германию. Помимо целей объединения и мира в Европе, НАТО давала европейцам недоступный в случае их самостоятельности элемент — гарантии защиты со стороны США с их ядерным арсеналом.

Всех все устраивало: против враждебного СССР выстроена стена обороны, США получили все условия для присутствия в Европе, Германия ослаблена, но получает необходимые гарантии безопасности, европейским странам не нужно тратиться на армию — можно сосредоточить ресурсы не на пушках, а на масле.

ЗЕС хоть и включил большинство европейских стран, по своей сути представлял собой площадку для дискуссий и переговоров, несколько раз официально присоединялся к инициативам НАТО, а в 2011-м был распущен и стал частью системы институтов Европейского союза. На том и закончили.

Без жесткой силы — никуда

Впрочем, говорить о создании единой европейской армии не переставали ни в ХХ веке, ни уже в ХХI-м. Ее необходимость все это время рассматривалась и как независимость от заокеанского «старшего брата», и как необходимый этап для дальнейшего развития Евросоюза, и как инструмент повышения значимости ЕС на международной арене.

Вместе с Евросоюзом, заменившим Европейские сообщества в 1992 году, была создана вторая опора в виде общей внешней политики и политики безопасности. Особое внимание теперь нужно было уделить дипломатии и обороне, представительству ЕС во внешнем мире. Однако наднациональность на новую опору не распространялась — и внешняя политика, и оборона остались в руках государств и их политической элиты, а не брюссельских институтов и чиновников. Но все же проявлять солидарность в этих вопросах считалось признаком хорошего тона.

Однако если сравнить сегодняшний период с «ветром перемен» 90-х, ЕС значительно утратил свой интеграционный потенциал и задор, и значит, для создания полноценной армии потребуется очень серьезная мотивация.

Конечно, мотивирующих факторов сегодня немало. Первый — непредсказуемость Дональда Трампа и его жесткое давление на европейских коллег. Непростые отношения европейцев с новым американским президентом обнажают более масштабные вопросы: отсутствующие и желательные для ЕС самостоятельность и автономность, проблему суверенитета, которым государства ЕС должны делиться с евробюрократией, ограниченные возможности в определении внешнеполитических приоритетов без вмешательства третьих стран — в первую очередь, Штатов.

Жан-Клод Юнкер

Фото: Yves Herman / Reuters

Нерешенность этих вопросов стала хорошей почвой для роста популярности правых в Европе, как это ни парадоксально — даже на фоне консервативного, популистского и вполне правого Трампа. Однако «европравые» выступают против дальнейшей централизации Евросоюза и предпочли бы общей армии ЕС более сильные национальные вооруженные силы каждой отдельной страны.

Помимо доминирования США, у НАТО есть еще одна проблема: альянс не является абсолютно однородной организацией, каждая страна оценивает его действия с точки зрения собственных интересов. Основным «несогласным» традиционно является Франция. А устоявшаяся политическая формула — США предоставляют гарантии безопасности европейцам, а ЕС — лояльность Штатам — может со временем отойти на задний план с заметной потерей интереса американцев к Европе. Американская внешняя политика и ее основные цели постепенно смещаются в Азиатско-Тихоокеанский регион. Ключевым противником и конкурентом США сегодня становится Китай, что противоречит экономическим и политическим интересам Евросоюза.

К тому же если раньше США закрывали глаза на то, что европейские страны НАТО недоплачивают в бюджет блока требуемые от них 2 процента ВВП, то Дональд Трамп требует, чтобы вклад европейских государств и вовсе вырос вдвое. Поэтому аргумент «членство в НАТО менее затратно, чем собственная европейская армия» постепенно становится все менее актуальным.

Вдобавок НАТО сегодня — скорее политическая организация, она не нацелена на решение реальных проблем в Европе, таких, например, как нелегальная миграция и терроризм. Борьба с последним идет в основном на ближневосточных и североафриканских землях, но не внутри Европы.

Второй мотивирующий фактор — осознание того, что сильная и независимая внешняя политика должна быть подкреплена военной мощью. И глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер, и влиятельный в политических кругах председатель Мюнхенской конференции по безопасности Вольфганг Ишингер подчеркивали, что без армии ни одну страну в мире не могут воспринимать серьезно. Однако у Евросоюза отсутствует не только оборонная, но и полноценная внешняя политика.

Собственная армия — это атрибут суверенитета и субъектности государства, в данном случае — политического объединения, каким является ЕС. Также это способность к маневрированию и самостоятельности в принятии решений. Для Евросоюза к тому же демонстрация самостоятельности и готовности к побегу от атлантизма — весомый актив в переговорах и торге с США.

Но на деле важно единство целей и действий всех 28 государств (в скором будущем — после Brexit — 27), об отсутствии которого во внешнеполитической сфере сокрушаются не один год. Грядущий выход из ЕС Великобритании, традиционно являющейся главным противником идеи единой европейской армии и любого увеличения денежных отчислений в бюджет Евросоюза, смог бы облегчить, но не решить полностью задачу единения в Евросоюзе.

Впрочем, с чистого листа европейцам начинать не придется. Пусть согласование оборонных политик в основном проходит в рамках НАТО, определенный оборонный и военный каркас внутри ЕС на данный момент уже есть: помимо Верховного представителя по внешним делам и политике безопасности, чью позицию сейчас занимает небезызвестная Федерика Могерини, в бюрократическую структуру входит Военный комитет и Военный штаб ЕС. Федерика Могерини также возглавляет Европейское оборонное агентство.

Основная деятельность этих органов — обмен информацией и организация консультаций между министрами обороны, проведение военной экспертизы и стратегическое планирование в рамках внешнеполитических органов ЕС. Военные и гражданские миссии проводятся отдельно созданными европейскими вооруженными силами — Eurocorps (Европейский корпус) и Battlegroup (боевые группы ЕС, которые состоят из 18 батальонов). В их деятельности зачастую принимают участие страны, которые не входят в ЕС (другие члены НАТО или такие страны, как Украина, Сербия, Македония).

Есть и другие структуры, действующие на основе соглашений между отдельными странами: Европейская жандармерия, Командование воздушного транспорта, Европейские военно-морские силы, Европейские военно-воздушные силы. Недавно инициатором еще одного европейского межгосударственного соглашения стал президент Франции Эммануэль Макрон — 25 июня 2018 года девять стран ЕС, включая пока еще не покинувшую союз Великобританию, выразили намерение создать европейские силы быстрого реагирования. 7 ноября к протоколу присоединилась десятая страна — Финляндия. Среди противников и угроз, которые должны мобилизовать участников протокола, Макрон упоминает Россию, Китай, те самые США и растущий национализм.

Сейчас заметны три главных направления на пути к военной самостоятельности ЕС: проведение собственных европейских военных операций, смена политики перевооружения — то есть отказ от покупок преимущественно американского оружия, создание внутриевропейского военного «шенгена» (где свободно перемещаться по Европе могут только солдаты стран ЕС).

Один из недавних шагов в этом направлении — запуск в 2017-м PESCO (Permanent Structured Cooperation — постоянное структурированное сотрудничество). Объявлено о нем было еще в 2009 году в Лиссабонском договоре, и заключается оно в гибкой, но более продвинутой совместной работе по вопросам безопасности — 25 из 28 стран Евросоюза согласились добровольно углубить сотрудничество в сфере обороны. По планам PESCO должно соответствовать и требованиям НАТО, однако его запуск во многом совпал с озвученными в голос сомнениями европейцев об американской приверженности идеалам НАТО.

Хватит ли сил и желания?

На пути создания полноценной армии ЕС имеются и серьезные сдерживающие механизмы. Статья 42 Договора о Европейском союзе, посвященная общей внешней политике и политике безопасности, четко указывает, что принимаемые решения не должны нарушать принципы и обязательства стран в рамках НАТО.

У Евросоюза нет также архиважного мотивирующего фактора — серьезного и реального противника. Попытки найти такого врага в лице России работают слабо. Пик остроты отношений — шок европейцев от Крыма и Донбасса — уже позади, страсти поутихли, а призывы не только защищать Украину, но и разбираться с украинским кризисом навевают на граждан ЕС пессимизм и раздражение.

«Российская угроза» смогла взбодрить только отдельные государства Восточной Европы — страны Балтики и Польшу, чья мобилизация прошла в рамках удобной и понятной структуры НАТО. Эти страны, в свою очередь, — главные защитники идеи американского присутствия, за что готовы платить без задержек и больше других.

В Европе продолжают активно говорить об угрозе «гибридной войны», однако основным объектом борьбы становятся не вооруженные силы, а российские СМИ и иные российские агенты мягкого влияния, и, по логике, сосредоточиться скорее нужно на вопросах пропаганды, чем на войсках.

Еще один фактор: «ядерный зонт» НАТО и расслабленное сытое европейское существование не способствовали развитию серьезных стратегических и военных навыков у европейских солдат. А это почти 70 лет надежд на заокеанского брата. После падения Берлинской стены и железного занавеса на европейском континенте воцарилась вера в то, что окончательно наступил конец войнам, а во внешней политике настало время мирных инструментов — экономики, рынка и привлекательного образа жизни. Но новые угрозы и разделительные линии показали, что мечты о безоблачном демократическом и мирном будущем пока придется отложить, а нестабильность нового американского президента угрожает свести на нет и старые формы сотрудничества.

Новые политические встряски только подтвердили то, что путь к собственной европейской армии тернист и долог и к тому же требует появления нового лидера, «отца-вдохновителя» европейской интеграции, каким был Жан Монне или Жак Делор. И по традиции эту роль на себя пытается взять француз Макрон.

Правда, со времен Монне и Делора много воды утекло — изменился мир и сама Франция, да и власть Макрона уже не так тверда под натиском «желтых жилетов». Зато вопреки всем бурям и мировым крушениям незыблемыми остаются функционирование и активность НАТО. И, как показывает история и практика, энергия европейцев, направленная на создание своей армии, скорее всего, переплавится в реформирование старого и всем хорошо известного Североатлантического альянса. Именно поэтому американский президент может и дальше шутить над попытками создания европейской армии — он, наверняка, понимает это лучше других.