18 февраля «Лента.ру» выпустила большой материал о новых исполнителях электронной музыки, популяризирующих культуру 1990-х и 2000-х, поющих о рейвах, дискотеках и наркотиках. Один из таких артистов — 25-летний Давид Деймур, более известный под псевдонимом GSPD, автор таких треков, как «Рейвы важнее школы», «Я тебя никогда не отдам мусорам» и «Героиновый шик». Теперь мы публикуем полное интервью с Давидом, в котором он рассказывает о евродэнсе, упоминании веществ в своих композициях и о том, почему его до сих пор не запретили.
Вы во многих треках поете о рейвах, и это встречает у фанатов довольно заметный отклик. Первые по популярности два ваших клипа — «Евродэнс» и «Танцуй убивай» — про рейв. Чем вас вдохновила эта тема?
GSPD: Во-первых, на тот момент, когда эти треки выходили в свет, это была не очень заезженная тема — естественно, не новая, потому что это уже было в 1990-х и 2000-х — но для современной молодежи это могло показаться чем-то новым. Поэтому мне самому, как любителю подобной музыки, захотелось возродить немножечко этот жанр.
То есть, вы взяли умерший тренд и возродили его?
Я бы не сказал, что он умер — если мы посмотрим на европейские фестивали, там евродэнс, как и называется мой трек, и подобные танцевальные жанры вполне себе живут. А у нас как-то это уже сошло на нет, и в какой-то момент стало совсем не актуальным.
GSPD / YouTube
Вы вообще частый посетитель рейвов?
Нет, не частый. Я, наверное, вообще их «непосетитель». Просто это то, что мне было интересно с детства. Я уж постарше, наверное, чем моя основная аудитория — мне 25 лет, 26 будет в этом году. И дискотеки, всякие танцевальные тусовки — это то, что было в моем детстве, то, что меня окружало. И скорее из-за этого мне захотелось жанр возродить. Сам я все же не очень частый тусовщик.
А можете описать ваше ощущение того, что сейчас происходит с рейв-культурой в Петербурге?
Я не так хорошо знаком с андеграундными рейвами. На мой взгляд, исходя из моих концертов — у молодежи есть так называемый социальный запрос. Он состоит в том, что хочется куда-то девать свою энергию. Посещать места, где на концерте можно не только стоять и подпевать, а эту молодую энергию выплеснуть. Что в Питере, что в Москве, — если мои концерты имеют какой-то интерес у людей, значит им это нужно.
Похожий тренд наблюдается сегодня у многих новых групп, и это определенно говорит о запросе публики на рейв-культуру. Почему, как вы считаете, он возник, точнее, возродился сейчас?
Мне хочется, конечно, как человеку, который эту музыку создает, верить, что какую-то лепту я привнес. Но если более общо на это смотреть, то, мне кажется, это правда социальный запрос. Я вспоминаю пору, когда я был 15-летним, 16-летним подростком, то бишь десять лет назад, — и танцевальная электронная музыка тогда как-то была более в теме. Вписки, тусовки — все это тогда называлось просто «пойти потусить». И мы всегда могли под эту музыку оторваться. Далее, если мы говорим о начале 2010-х годов, большую популярность возымела так называемая новая русская волна — гитарные песни. Постепенно, по моему мнению, песни под гитару, вся эта лирика людям чуть-чуть поднадоела, — им хочется чего-то более быстрого и динамичного.
А эта мода пока еще может считаться андеграундной?
Я думаю, уже нет. Совсем недавно вышел трек Стаса Костюшкина и Шуры «На стиле 90-х» (смеется). И я когда увидел это на Ютубе, я понял — все. Рейв уже не андеграунд, это 100 процентов.
То есть дальше его путь — в мейнстрим и в небытие?
Наверное да, если по такой формуле рассматривать. Но, если серьезно, не считая Стаса Костюшкина, есть пример — группа Little Big. Илья Прусикин уже не один раз был у Вани Урганта на [Первом] канале. Мои мероприятия проходят уже на стадионе в Санкт-Петербурге и в Adrenaline Stadium в Москве. Так что это, наверное, не совсем андеграунд. Когда мои треки звучат на ТНТ — тоже. И тут, на мой взгляд, есть два варианта развития событий. Либо тот, который предложили вы — мейнстрим и небытие, — либо то, что у нас получилось с рэпом. Потому что рэп сегодня стал новой попсой, как мне видится. Вполне возможно, что электронная музыка имеет шансы задержаться подольше и перерасти в нечто большее. Появятся какие-то субжанры, люди-популяризаторы, и жанр засядет поплотнее. Посмотрим.
Еще один ваш популярный клип — на песню NFS Underground. Он переполнен упоминанием веществ — это тоже неотъемлемая часть рейв-культуры?
Клип NFS Underground я все-таки позиционировал как несерьезный. Это была компиляция всего юмористического и сатирического, что может быть связано с этой культурой. А что касается наркотиков — я думаю, вы не будете отрицать, что это связано не только с рейв-культурой, но и с рэп-культурой. Потому что каждый второй рэпер сегодня так или иначе упоминает какие-то вещества. На мой взгляд, это связано также и с рок-культурой. Например, в текстах «Пошлой Молли», если я не ошибаюсь, можно что-нибудь подобное услышать. И, наверное, дело не в подобной музыке, а в пресловутом социальном запросе — молодым людям это интересно. А музыканты — генераторы общественного мнения, выдают то, что хочет общество.
То есть, наркотики проникли в рейв-культуру, как и во многие другие явления в России, и стали на нее влиять — но как именно?
Если мы рассматриваем каноничные рейвы из 1990-х, то там безусловно это присутствовало. А что касается сегодня — меня вот многие обвиняют в том, что я являюсь популистом, а мои рейвы — нечто ненастоящее. Ну, пускай так. Я знаю, что очень много адекватных приходит ребят и девчонок на мои концерты. И, возможно, для них с наркотой это уже никак не связано. Безусловно, упоминание каких-то веществ в треках может быть — ровно так же, как это является частью современной жизни молодежи. Это может быть плохо, это может быть для кого-то хорошо, но это факт, который отражается в культуре.
Я когда NFS Underground в первый раз увидел, первый вопрос возник — как вас до сих пор не запретили?
Ну, вот как-то так.
А потом присмотрелся, и понял, что клип в принципе снят так, что к нему не подкопаешься — ничего в нем запрещенного нет, вы не создаете там положительных образов, не демонстрируете методы употребления.
Я вам больше того скажу — если более серьезно послушать треки и посмотреть, как упоминаются те или иные вещества, то я ни в одном из них не призываю [употреблять]. Это все упоминается либо иронично, либо как какой-то рассказ о солнечном дне — вот, сегодня у нас солнечный день, точно так же, как есть какой-нибудь гашиш и конопля. Просто есть, как факт, в мире. Поэтому никаким призывом я уж точно не занимаюсь.
По поводу иронии в песнях все очевидно — вы, по сути говоря, сам стебетесь над собственными текстами, например, в субтитрах к клипам. Но я хотел спросить про создание видео к NFS Underground — в плане упоминания веществ это выглядит профессиональной проработкой, вы с режиссером видео обговаривали такие частности?
Во-первых, за «профессионально» — спасибо, я передам своей младшей сестре о том, что ее работа оказалась профессиональной. В действительности мы просто снимали на телефон так, как нам показалось смешным. Очевидно, нам не показалось смешным показывать это натуралистично, потому что в некоторых моментах такая жизнь выступает как не очень приятная сторона нашего социума. Ну и мы решили поиронизировать, обыграть это для людей, кто в теме, для которых это является частью их культуры. Окей, для кого-то это является просто каким-то смехом — значит, получилось неплохо. Просто моя позиция во всем этом — я не настолько богатый опытом человек, чтобы кому-то что-то советовать. У каждого есть своя жизнь, свои предпочтения. Писатель [Уильям] Берроуз, например, — уважаемый человек, но так или иначе был связан с веществами. И в разных странах разное законодательство по этому поводу. Поэтому я беру на себя роль наблюдателя, о чем-то рассказываю, а вы, ребята, дальше делайте свои выводы.
Вы согласны с тезисом — когда начинающий артист принимается откровенно петь о вещах, которые в обществе табуированы, ему очень легко быстро обрести определенную фан-базу, потому что запрос на подобные темы в обществе всегда есть — а затем он становится известным, и ему приходится, грубо говоря, фильтровать базар?
В целом согласен, это так и работает. Может быть, не во многом, но где-то это я замечаю на себе — у меня желания фильтровать базар все-таки не наблюдается, делаю я до сих пор, что хочу. Но я понимаю, что совсем уж откровенно о чем-то [петь] нельзя, потому что это будет не музыкальным повествованием, а будет казаться пропагандой — пусть это и выдуманная история. А о том, что молодому музыканту гораздо легче начать с неких табу — я думаю, это уже даже не секрет ни для кого.
Я это к чему — в конце 2018-го полиция заявлялась на концерты исполнителей, которые что-то якобы пропагандировали. На Элджея, к примеру, жаловались. У вас подобных конфликтов с правоохранительными органами не было?
Слава Богу, не было. В одном из городов, не помню, в каком, нас предупредили, что могут быть стражи правопорядка, которые проследят за… порядком. Но по прошествии концерта никаких проблем не было, да и стражей я не увидел. Возможно, они были в штатском. А так проблем никаких нет — если поступают подобные запросы, то свой лайн-ап, музыкальную программу, я могу всегда подкорректировать таким образом, что там не будет самых жестких треков — если говорить про тот же NFS Underground, который является компиляцией употреблений и прочих мероприятий. Хоть он и сделан в ироничном ключе, но иногда мы убираем треки из лайн-апа — чтобы никому ничего не доказывать. Но это было всего два раза из тура в 30 городах.
Что касается исполнителей, которых запрещают, — я думаю, это не очень здорово, потому что у личностей, которых вы назвали, ничего запрещенного я не наблюдаю. А я, наверное, тоже уже могу считаться взрослым человеком, и даже ближе уже к тем мамочкам, которые беспокоятся за психическое состояние своих детей. И могу смотреть на это уже «по ту сторону детства». Серьезно, не вижу ничего запрещенного — особенно когда это касалось Монеточки, например, Элджея — человека, которого по радио играют сутками. Странные вещи.
Давид Деймур
Фото: @davidgspd
В каких-то других темах цензурируете себя?
Да я вообще не цензурирую себя. У меня уже есть понимание того, что интересно моим слушателям, а что не интересно. Изначально я теоретически мог заходить с абсолютно разных тем, и о них в треках рассказывать. Но сейчас я знаю — у меня есть определенная фан-база, довольно большая, и им интересно то, о чем я уже рассказывал. И поэтому ценза у меня никакого нет. Все, что мне в голову приходит, я выплескиваю в жизнь. Единственный случай был, я помню, — на том концерте, на котором обещали стражей правопорядка, мой трек «Танцуй убивай» восприняли буквально. Потому что там было слово «убивай». Но когда я этот трек делал, мне казалось довольно понятным, что имеется в виду «убивай танцпол». Словосочетание иносказательное, как «убивай бит» — не нужно же кого-то на самом деле убивать. По-моему, все логично, но мне сказали, что могут быть вопросы.
Расскажите о работе с текстом в ваших композициях — он не выглядит переполненным смыслами, как вы пишете его, сколько времени тратите на это и чем вдохновляетесь?
У меня есть парочка текстов, которые я смыслом все-таки наполнил, для особо знающих мое творчество. Например, «Метафизика чисто по приколу» и «Бумер». А для большинства — я почему так делаю — я считаю, что музыка электронная, поп, рейв, не должна перегружаться смыслами, потому что люди идут на концерт не для того, чтобы как-то духовно обогатиться. И в этом нет ничего плохого. Когда мы идем в спортзал, мы преследуем другую цель, нежели когда идем в библиотеку. И говорить, что гантеля хуже, чем книга — мне кажется, как-то неправильно. А чем вдохновляюсь, когда такие тексты пишу, — той же культурой 1990-х, 2000-х, какими-то темами общедоступными, общеинтересными. Потому что если мы будем вспоминать ту же попсу, электро-попсу того времени, — как группы «Демо», «Руки Вверх!» — там же тексты максимально простые. И, возможно, в этом секрет их народной любви — они доступны каждому, и поэтому треки запоминались в головах людей.
В 2019-м у вас всего два концерта?
У меня в этом году будет большой тур по многим городам России, и не только России. Главные два концерта — Петербург, «Сибур Арена», — 8 ноября и 15 ноября — Москва, Adrenaline Stadium. Так что, надеюсь, будет жарко.