В Москве снесли легендарное здание ИНИОН РАН. Несмотря на обещания главного архитектора Москвы Сергея Кузнецова восстановить библиотеку, уже в середине июля на ее месте можно было наблюдать только гору строительного мусора. По заверениям Москомархитектуры, в ближайшие два-три года на этом месте появится сооружение по проекту советского архитектора Якова Белопольского. Но это будет уже новодел. Как получилось, что библиотеку, которую удалось спасти во время пожара, в итоге снесли c согласия главного архитектора? Почему к конкурсам допускали некомпетентных специалистов? Чем все происходящее напоминает историю разрушенного Военторга? А главное — почему нынешнюю архитектурную утрату город уже никак не восполнит? Ответы — в материале «Ленты.ру».
Пожар и потери
30 января 2015 года стало трагическим днем для библиотеки. Поздним вечером поступил сигнал о возгорании. Его очагом стало техническое помещение над третьим этажом в юго-восточной части здания: на находившийся там светильник через дыру в кровле попала вода. Пожарные приехали на место через шесть минут. К тому моменту ближайшая станция метро «Профсоюзная» уже была окутана дымом, запах гари стоял в полутора километрах от ИНИОНа. На место ЧП было отправлено 40 пожарных расчетов. Но быстро победить огонь они не смогли. На тушение ушло долгих 27 часов. За это время произошло частичное обрушение кровли, фасадов, сгорело примерно 20 процентов библиотечного фонда.
Огонь уничтожил комплект материалов Генеральной ассамблеи ООН на русском языке, международные справочники, материалы Международного суда, документы НАТО, часть библиотеки Института мировой литературы и Института славяноведения, а также фонд справочно-библиографического отдела.
К счастью, наиболее ценные книги не пострадали. Каким-то чудом пожарным удалось спасти и значительную часть самой библиотеки.
«Сохранилось ядро — книгохранилище, вокруг которого были сосредоточены административные кабинеты, — рассказывает инспектор ВООПИК, гид-москвовед Михаил Добров, тоже побывавший на месте ЧП сразу после пожара. — В торце здания уцелел и был законсервирован маленький фрагмент третьего этажа с интерьерами, ленточным остеклением и сделанными в Финляндии плафонами».
Эксперты сходились во мнении, что библиотеку нужно восстанавливать, и отмечали ее невероятную прочность.
«Здание построено так, что оно могло бы выдержать прямое попадание бомбы», — говорил тогдашний заместитель директора библиотеки Виктор Глухов.
Обещание реконструкции
О необходимости скорейшего восстановления уникального сооружения после пожара говорил и главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. При этом он ни разу не говорил про снос. Напротив, он всякий раз подчеркивал архитектурную ценность сооружения: «Все знают его авторов и относятся к ним с большим уважением. Мы желаем его скорейшего восстановления», — говорил он в 2017 году.
На тот момент сомневаться в словах главного архитектора не было причины. Во-первых, тогда же Москомархитектура сообщала о планах восстановления библиотеки с сохранением его исторического облика. Планировалось произвести перепланировку внутренних помещений, а двор облицевать натуральным камнем.
Но судьба распорядилась иначе. Когда страсти по сгоревшей библиотеке улеглись, а внимание «Архнадзора» и других градозащитных организаций переключилось на другие объекты, все, что осталось от библиотеки ИНИОН РАН, снесли до основания. При молчаливом согласии главного архитектора Москвы.
Не спросив совета
Этому тихому сносу предшествовал ряд событий. О них не писали в СМИ, но их широко обсуждали в архитектурной среде. По мнению экспертов, с самого начала судьба ИНИОНа находилась не в тех руках. И контроль главного архитектора не только не спас уникальный объект, а лишь ускорил его уничтожение.
Фото: Валерий Шустов / РИА Новости
Неладное эксперты заметили еще на стадии выборов проектировщика. Конкурс, организованный Дирекцией единого заказчика по строительству, капитальному и текущему ремонту (ДЕЗ СКиТР), состоялся весной 2016 года. На него заявились два участника: компании «Гипрокон» и «Ардент М». Первая готова была разработать проект реконструкции за 140 миллионов рублей, вторая — всего за 50, хотя в условиях тендера была прописана максимальная цена, которую не могли превышать участники, — 155,4 миллиона.
Однако заниженные требования не помогли «Ардент М»: при ближайшем рассмотрении выяснилось, что компания не обладает ни необходимой квалификацией, ни штатом сотрудников с достаточным опытом работы. В итоге цена осталась ее единственным преимуществом перед конкурентом — по всем остальным критериям организаторы оценили заявку в ноль баллов. Так на конкурсе и победил «Гипрокон».
1 июля «Гипрокон» заключил контракт с ДЕЗ СКиТР, а уже через четыре дня объявил собственный конкурс. По сути, компания попросила творческого совета у коллег и даже пообещала небольшое поощрение за помощь: за первое место полагалось 80 тысяч рублей, за второе — 50, за третье — 30.
Конкурс длился всего месяц, и к его организации у профессиональных архитекторов накопилась масса претензий. Главная заключалась в крайне скудном освещении. «Судьба здания, поврежденного при пожаре в январе 2015 года, определяется без привлечения авторитетных экспертов, ведущих проектировщиков и специалистов, без учета пожеланий сотрудников ИНИОН РАН, а также без широкого освещения в открытом информационном пространстве», — говорилось в сообщении Союза московских архитекторов (СМА).
Из-за этого в конкурсе участвовали некомпетентные соискатели, а все 14 представленных работ были выполнены некачественно. Реализация любого из проектов могла сильно исказить первоначальный облик библиотеки, уверены столичные архитекторы. Тем не менее, жюри выбрало сразу двоих победителей, решив не распределять второе и третье места. Лучшими были признаны работы Александра Кожевникова и Кирилла Теслера.
Кожевников, по странному стечению обстоятельств, работает главным архитектором проектов «Гипрокона», который организовал конкурс и делегировал в жюри своего главу Галину Малыху. Теслер — основатель и совладелец экспериментального архитектурного бюро «Вектор». Его особенность заключается в том, что почти все сотрудники связаны с Московским государственным строительным университетом (МГСУ): кто-то там учится, кто-то недавно закончил, а кто-то преподает. МГСУ, по данным базы «Спарк», также принадлежит доля в 34 процента в «Векторе». Более того, на момент государственного тендера Теслер был совладельцем «Ардент М» — компании, которая не смогла составить конкуренцию «Гипрокону» из-за полной некомпетентности сотрудников.
Что касается состава жюри, то, помимо Малыхи, в него входили два представителя МГСУ (ректор Андрей Волков и заведующая кафедрой Алевтина Балакина), а также ректор Московского архитектурного института (МАРХИ) Дмитрий Швидковский и его заместитель Георгий Есаулов. Именно в этом вузе преподает один из победителей Александр Кожевников, а главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов является почетным профессором. Фактически люди из «Гипрокона», МГСУ и МАРХИ отдали победу своим при полной поддержке ответственного за столичное строительство.
Фото: страница Михаила Доброва в Facebook
Кузнецов приветствовал результаты и тендера, и конкурса от «Гипрокона», а протесты профессионалов он почему-то предпочел проигнорировать. Весной 2017 года на заседании Архитектурного совета Москвы он говорил о, «скорее, положительном мнении» об итоговом проекте, составленном из работ Кожевникова и Теслера. Члены совета засомневались было в том, насколько представленный вариант соответствует утраченному оригиналу, и даже отложили свое решение, рекомендовав авторам обсудить его со специалистами по советскому модернизму. Но уже через полтора месяца, в июне, Москомархитектура дала добро на начало реконструкции.
«Проект был представлен на рассмотрение авторитетных представителей архитектурного сообщества, в частности, рассматривался на заседании в РААСН [Российской академии архитектуры и строительных наук], по результатам которого было отмечено качество предлагаемых проектных решений и принято решение их одобрить», — говорил главный архитектор Москвы, который, по всей видимости, уже тогда понимал, что здание легендарной библиотеки снесут.
Идеальный город по Аристотелю
Чтобы понять, насколько уникальным было утраченное теперь сооружение, надо понимать, какое место оно занимало в архитектурном ансамбле юго-запада Москвы, сформированном институтами Академии наук. После того как в 1934 году Академия переехала из Ленинграда в Москву, она задала вектор развития юго-запада, который до сих пор определяет социальную составляющую района, где в основном живет интеллигенция, и его архитектурный облик. На Профсоюзной улице сталинский ампир переходит в модернизм, в окрестностях ИНИОНа расположено примерно десять институтов.
«Когда в 1960-1970-х перешли к панельному домостроению, институты можно было строить достаточно свободно, так что для многих архитекторов работа над их проектами стала творческой отдушиной, — объясняет историк и москвовед, основатель Telegram-канала «Архитектурные излишества» Павел Гнилорыбов. — Рядом с ИНИОНом находятся здания института биоорганической химии — в виде спирали ДНК, ЦЭМИ — знаменитый «дом с ухом». Все они раньше составляли единый ансамбль. Это был такой советский идеальный город по Аристотелю, где, если ты не лезешь в политику и не подписываешь письма за Сахарова, можно было чувствовать себя относительно хорошо и вольно».
Строительство ИНИОН по проекту Якова Белопольского, Ефима Вулыха и Льва Мисожникова шло в 1960-х — начале 1970-х. Институт с библиотекой обосновался там в 1974-м. Насколько уникальным было это здание, содержавшее отсылки к работам Нимейера и Ле Корбюзье, рассказывает москвовед Михаил Добров:
«После 1932 года в СССР начался процесс освоения классического наследия в архитектуре, который привел к созданию сталинского ампира — так обычно этот стиль называют. Но после того, как был развенчан культ личности Сталина, от архитекторов потребовали создания нового стиля. Получилось, что молодые специалисты, учившиеся у классиков конструктивизма, использовали наработки своих преподавателей и в то же время стали эксплуатировать решения западной архитектуры второй половины 1960-х. Таким образом возник сплав лучших произведений западного модернизма и советского конструктивизма».
Уникальность здания
Здание ИНИОН РАН строилось для Института общественных наук, тесно связанного с идеологией государства, на него не жалели денег и пригласили лучших архитекторов той эпохи. «Наверное, самым важным человеком в той команде был архитектор Ефим Вулых, создавший композиционную основу проекта, — объясняет Михаил Добров. — Интересно, что кроме всего прочего он занимался созданием типовых серий домов — разрабатывал башни, в которых жила советская номенклатура.
Была задача: сделать максимально открытое освещаемое пространство. И на третий этаж солнечный свет попадал не только благодаря сплошному ленточному остеклению фасада. Внутренние помещения были разделены не капитальными стенами, там была свободная планировка. Верхняя часть стен наполовину была выполнена из стекла, таким образом свет из окон попадал и в самые дальние помещения третьего этажа, где находились читальные залы. Плюс к этому в крыше библиотеки были круглые окна — это очень яркая отсылка к Выборгской библиотеке, которую Алвар Аалто сделал еще в 1930-е. Таким образом свет шел отовсюду — важная идеологическая посылка архитектуры модернизма того периода.
Фасад был отделен от городского пространства бассейном, входившим в систему центрального кондиционирования. Через этот бассейн вел белоснежный мост с порталом — так была реализована идея отделения мира научной работы от мирской жизни. Внутреннее пространство — светлое, просторное — позволяло успокоиться, отрешиться от всех внешних проблем и полностью посвятить себя научной работе. Идеи, царившие в то время в архитектурном сообществе, в полной мере воплотились в этом здании, в том числе и в его оригинальных и очень модных для своего времени интерьерах, сохранившихся до пожара».
Снос здания
«Это было прекрасное, эстетически убедительное произведение модернизма, часть внутреннего наукограда Москвы, который надо было сохранить, — говорит писатель, активист "Архнадзора" Виктория Иноземцева. — Здание фокусировало эстетику эпохи, его эргономика была очень мягкой, классической.
Фото: страница Михаила Доброва в Facebook
Интерьеры и само расположение комнат, фондов было сделано исключительно удачно. И если бы, базируясь на том, что осталось от здания после пожара, удалось восстановить этот интерьер, создав его убедительное подобие, для города это был бы прекрасный вариант, потому что таких ценных элементов архитектуры модернизма в Москве крайне мало.
Безусловно, пожар принес большой ущерб библиотеке ИНИОН. И тем не менее у этого здания было другое будущее, просто оно не состоялось. Дома восстанавливали и после более тяжелых пожаров. Как правило, это происходит в результате решения общества. И общество отреагировало: письма, сбор подписей — все это было. Как простые горожане, так и представители научной среды, архитекторы выступили за сохранение библиотеки ИНИОН РАН. И все это было проигнорировано».
В том числе, и главным архитектором города.
В вышедших постфактум официальных публикациях появилась информация о новой экспертизе, проведенной Национальным исследовательским московским государственным строительным университетом, которая уже не допускала реконструкции здания: «По результатам обследования была выявлена аварийность уцелевших элементов железобетонных плит и металлоконструкций. Дальнейшее их использование просто невозможно, из-за высоких температур они полностью утратили несущие свойства».
Фото: страница Михаила Доброва в Facebook
Повтор истории Военторга
«Горько, обидно, что повлиять на ситуацию уже нельзя, — комментирует произошедшее Павел Гнилорыбов. — Наверное, в Москве будет еще несколько значимых потерь, после которых мы начнем ценить свой модернизм. У иностранных туристов он уже вызывает большой интерес».
Гнилорыбов отмечает, что в большинстве своем москвичи не видят никакой трагедии в произошедшем, ведь официально сообщается о том, что все будет воссоздано на том же месте. «Проект предполагает восстановление здания в прежних габаритах, сохранение его пропорций и внешнего облика, — комментирует ситуацию Сергей Кузнецов. — Отделка будет осуществляться с использованием максимально близко подобранного по тону рисунка и фактуре натурального камня».
Однако эксперты-градозащитники воспринимают произошедшее как утрату. «В чем подвох? В отсутствии правды материала, — объясняет Павел Гнилорыбов. — Потому что объекты этого периода советского модернизма, советского брутализма, отличаются очень неплохими материалами. С помощью мебели, озеленения их интерьеры легко превращались в достаточно современные пространства, которых уже почти не осталось. Внутри обычно ракушечник, песчаник, интересные люстры югославского, финского стекла, использование меди, алюминия — всего этого в новоделе не будет.
Мы потеряем такую бабушкину брошку — только для всей Москвы. Будет воссоздан фасад, но это будет новодел. Бог им судья. Точнее, не бог, а ЮНЕСКО будет судьей, когда памятники этой эпохи начнут охранять».
Изображение: Официальный портал Мэра и Правительства Москвы
Новый проект и сейчас уже отступает от оригинального замысла группы архитекторов, изначально строивших здание. Кроме того, эксперты предполагают, что реализован может быть и другой проект.
«Можно провести аналогию с Военторгом, — говорит Михаил Добров. — Там более-менее повторили объемы здания, но использовали такие облицовочные материалы, создали такие внутренние конструкции, что воспринимать получившееся можно только как реплику, причем достаточно некачественную. Скорее всего, со зданием ИНИОН будет то же самое. Особенно если учесть, что это модернистское здание, которое, похоже, считают просто коробкой.
Люди делают деньги. Зачем им нанимать экспертов, делать проекты, проводить технологически сложную и дорогую реставрацию? Проще сказать, что конструкции износились, снести и построить новодел. Важнее освоить деньги, а не восстановить здание, значимое для исторического и архитектурного облика города».