«Я бы хотел снять только одного человека — Путина» Легендарный фотограф — о встрече с Хрущевым и Брежневым и давней любви к России

Шотландско-американский фотограф Гарри Бенсон сделал фотопортреты десятков известных личностей. В его объектив попали легендарные музыканты, иконы стиля и звезды экрана, политики и монархи, он смотрел в глаза участникам The Beatles, Дуайту Эйзенхауэру, британской королеве Елизавете II, Леониду Брежневу и Александру Солженицыну. По его признанию, пока не сбылась его мечта снять Владимира Путина, но 89-летний фотохудожник не теряет надежды.

Популярность пришла к Бенсону после турне ливерпульской четверки по Европе и США в 1960-х, в котором он сопровождал артистов. Тогда же родился легендарный снимок «битлов» — «Битва подушками», позднее попавший в список «100 самых влиятельных фотографий» журнала Time. Оставшись в Америке, Бенсон активно работал для местных СМИ (The New Yorker, Time, Life, People, Vanity Fair) и запечатлел эпохальные события — к примеру, убийство Роберта Кеннеди. Позднее он снимет целующуюся чету Клинтон и танцующих супругов Рейган, пообщается с Мухаммедом Али и подарит свои пиджаки Майклу Джексону.

19 сентября в Москве, в Центре фотографии имени братьев Люмьер откроется выставка работ Бенсона. В основе экспозиции — его самые известные фото, в том числе знаменитые кадры The Beatles. В интервью «Ленте.ру» фотограф рассказал о жутком поместье американской поп-звезды, объяснил, что принципиально не дружит со знаменитостями, и признался в любви к России.

«Лента.ру»: Вам удалось сделать, наверное, самую знаковую серию фотографий The Beatles времен битломании. Как это получилось?

Гарри Бенсон: Это хороший вопрос, так как многие селебрити думают, что они просто должны стоять перед тобой, а ты должен быть благодарен им за это. The Beatles в тот момент совершили прорыв, и я получил задание снимать их в Париже. Они уже занимали лидирующие позиции в Америке. И вот этот эпизод из мира шоу-бизнеса за одну ночь стал новой большой историей. Тогда люди по всему миру, включая известных писателей из Нью-Йорка и Лондона, и не только работающих в развлекательных медиа, — все они охотились за ними, относясь как к главным героям времени. Феномен заключался в том, что музыка у них была такая крутая — ну, ты знаешь… close your eyes and I'll kiss you … (напевает песню All My Loving, — прим. «Ленты.ру») И я, к счастью, оказался в этой группе с The Beatles, как будто нас шестеро (видимо, с учетом менеджера — прим. «Ленты.ру»), и они меня приняли как своего, а я просто продолжал делать фотографии. Это моя работа.

Каким было ваше первое впечатление от «Битлз»?

Мне они понравились, но я не сближаюсь с людьми, потому что дружеские отношения плохо сказываются на работе. Они тогда могут попросить: «Гарри, ты мог бы не использовать вот эту фотографию?»

То есть вам приходилось всегда оставаться профессионалом?

Да, я всегда стараюсь оставаться профи. Я и есть профессионал. И я профессионал, даже если моя дочь хочет прийти на фотосессию… Ты не тратишь время, ты не откладываешь на завтра то, что мог бы сделать сейчас. Потому что все движется, потому что этого может завтра уже не произойти. Ты продолжаешь, пока можешь. И на следующий день ты снова делаешь это, так как все мы в эпицентре большой истории. И ты не отступаешь: все мы знали, что находимся в центре истории, а The Beatles как раз и были этим самым крупным событием в то время.

Когда они давали пресс-конференцию, один из них сказал: «Прошлой ночью у нас была битва на подушках». И я подумал: вот это была бы классная фотография, надо ее сделать! Но проблема была в том, что на той же пресс-конференции был и другой фотограф из Daily Mail, которому могла прийти в голову та же идея. Так что я просто надеялся, что этот парень не поймает ее. И он не поймал!

Это была постановочная фотография?

Нет! Они вернулись с шоу, пошли в комнату, выпили — это был отель Георга V в Париже, — и они расслабились. А потом зашел менеджер, чтобы сообщить, что песня I Want to Hold Your Hand стала номером один в Америке. Так что они были очень счастливы. «Можем ли мы подраться подушками? — Конечно, конечно!» Но потом Джон Леннон сказал: «Знаешь, мы будем выглядеть очень глупо. Мы теперь должны выглядеть более взрослыми, знаешь ли!» — и все согласились, поэтому драка подушками была отложена на другой раз.

И вот: Пол лежит на диване, пьет скотч или точно что-то алкогольное, им нравилась эта idea of drinking money — отмечать как следует. Потому что это было важное событие. В любом случае, они пили, Джон Леннон подполз к Полу и ударил его по голове подушкой сзади, и началась эта битва. И вот теперь я рассказываю об этом вам. Я предоставил вам много фото, это не было постановкой, такие фото не могли быть постановочными.

Каковы были участники ливерпульской четверки в общении, в жизни?

Я был близок с Джорджем, мы делили комнату иногда — не кровать, а именно комнату. Было сложно найти подход к Джону Леннону, так как он был очень необычным человеком. На самом деле он не был лидером, хотя об этом много говорили. Однажды Джон общался с кучкой репортеров, где-то человек 12 набилось. Я тогда сидел в стороне с парнем по имени Мэл Эванс, который ходил в колледж с Ленноном, и он сказал: «Ты можешь заметить, кто теперь лидер!» Это был Джон.

На следующий день Джон отвечал на вопросы вместе с Полом, и тогда он сказал: «Я не знаю, кто у нас главный». Тогда было важно, кто у них был лидером, но точно определить это было невозможно.

Закономерно ли, что музыкальной группой, с которой ассоциируется ваше имя, стали именно The Beatles?

Вообще, я снимал все, что попадалось. Если бы мне пришлось делать что-то с другой группой — не The Beatles, я бы тоже их снимал! Но никакого другого подобного феномена не было.

Как вы переехали в Америку?

В Америку я приехал вместе с The Beatles, на одном самолете. И для меня все изменилось: это открыло мне дорогу в журнал Life и так далее. Ведь в Лондоне я работал только в Daily Express... А тут начались другие истории.

Вы в третий раз в России. Какие у вас были впечатления от первого посещения страны?

Мое впечатление от России всегда было хорошим. Я имею в виду то, что мы бы не выиграли войну, если бы не Россия. Я вырос в Шотландии в военное время, и я помню, что когда Германия атаковала Россию, это для нас значило, что мы теперь не одни. По сути Россия выиграла войну, русские взяли на себя всю мощь сопротивления, во многом одержали победу из-за большой территории и жесткой власти… Мы радовались за них. В школе, помню, мы должны были делать простыни, которые потом отправляли конвоем в Мурманск. Еще тогда существовал Фонд помощи России, созданный по инициативе миссис Черчилль (супруги Уинстона Черчилля Клементины — прим. «Ленты.ру»). И мы отдавали им все, чтобы помочь. Вы знаете, мы были счастливы! Хотя мы, конечно же, видели картинки русской пропаганды о том, как они настучали немцам, ну, вы знаете... А Америка — они бы не участвовали в войне, если бы не Перл-Харбор. Ну, мы так чувствовали…

Я с удовольствием поехал в Россию — это был 1961 год, тогда происходило смягчение режима. Такие вещи, которые ты бы там не увидел еще пятью годами раньше, я увидел их тогда. Нам нравились русские, потому что они дрались за наши жизни, а нас бомбили немцы. Ну, вы знаете...

Россия в 1991 году отличалась от того, что вы видели в 1961-м? Это была другая страна?

Мы видели, как гонит людей армия, поваленные статуи лидеров рядом с Парком Горького, — такое невозможно было увидеть раньше. Это означало, что появился абсолютно новый порядок вещей. И тогда мы сделали отличные фотографии.

Нравится ли вам кто-то из россиян? Хотели бы вы встретиться с кем-нибудь в России?

Я знал одного парня из правительства, он подарил мне отцовский ремень.

Из деятелей российской культуры, которых вы фотографировали, сразу вспоминается писатель Александр Солженицын. Расскажите, какое он на вас произвел впечатление.

Он не говорил по-английски, но сказал мне: «Мне бы хотелось дышать тобой». Я думаю, он просто так это сказал, чтобы никто не приставал с вопросами. Он хотел побыстрее поехать домой, но не хотел попасть в неудобное положение и не отказался фотографироваться. Он был грустным человеком, который просто хотел домой, хотел покоя.

Вам бы хотелось сфотографировать Путина?

Да, я даже хотел бы вас попросить помочь мне в этом. Мне бы очень этого хотелось. Вы видели фото с Брежневым? Это хорошо, когда есть возможность подойти к человеку так близко… Я снимал и Хрущева, они с Булганиным приезжали в Шотландию в 1956 году, уже после смерти Сталина.

Могли бы вы коротко сформулировать принципы своего творческого метода?

Ты просто стараешься сделать лучшие фотографии, насколько это возможно. Приблизиться к кому-то максимально близко — и уйти. Я не хочу делать глупые фотографии, я хочу делать хорошие.

У вас шотландское гражданство. Ваши родственники еще живут в Шотландии?

Некоторые из них. Я бы не вернулся туда, Нью-Йорк — отличное место. Верите или нет, он тихий, никто там тебя не трогает.

У вас две дочери, одна из них работает на телевидении, снимается в кино.

Да, это их жизнь, пусть делают то, что приносит им удовольствие. В этом же смысл жизни — делать не то, что осчастливит твоих маму, папу или друзей, а то, что делает счастливым именно тебя. Я вот просто следовал за своей камерой всюду. Я как старая собака — брожу всюду… Использую хорошее оборудование, достойные камеры, чтобы получить наилучшие фотографии. Делай то, что делает тебя счастливым! Хотя я был рядом и с Бобби Кеннеди, когда его застрелили, когда все кричали...

Что вы думаете о сегодняшней фотографии?

Сейчас происходит бум фотографии: все с камерами. Ну и пусть наслаждаются! Конечно, я делаю фото лучше, чем телефон. Но знаете, пусть все двигается дальше так, как оно идет. Да, люди сейчас просто любят снимать, да, я все равно могу сделать фото лучше…. Это просто ход событий. Люди сейчас обожают делать фотографии: если посмотреть на современные музеи — там более интересные фотографы, чем, например, пять лет назад! Потому что люди сейчас могут снимать при помощи этого (показывает на телефон — прим. «Ленты.ру») куска дерьма. Пусть наслаждаются!

Вы снимали самых разных кинодив, в их числе Марлен Дитрих, Грета Гарбо, Барбра Стрейзанд, Джоди Фостер… А какая актриса XXI века могла бы показаться вам интересной?

У нас сейчас нет таких героев, какие были 10, 15, 20 лет назад. Они не на том же уровне. Они могут много работать, но не каждый, кто их встретит на улице, остановится и закричит: «О, это же знаменитость!» — нет, этого не происходит. И я не хочу их снимать. Я уже говорил: одного человека я бы хотел снять — Путина. Знаете, его глаза и его… ну, вы знаете. Если вы сможете с этим мне помочь! Мне бы хотелось повесить его на мою стену. Некоторые, знаете ли, делали постеры для целых зданий из фотографий!

Вы как-то рассказывали, что Майклу Джексону нравилось, когда вы ему дарили свои пиджаки.

Да, я сделал историю из этого. Это было так: «Гарри, мне нравится твой пиджак, его цвет!» Это был шотландский твидовый пиджак, и я подарил ему его. И это повторялось три раза! Но для меня это был легкий способ получить героя, потому что он в результате открылся мне и показал мне то, что я хотел, — Неверленд (поместье в Калифорнии, владельцем которого был Майкл Джексон — прим. «Ленты.ру»). Весь его маленький мир… Вот что может сделать простой шотландский пиджак!

Кто-нибудь еще просил вас о подобном?

Случалось, но не то чтобы я хожу и раздаю людям свою одежду... Но Майкл Джексон был особенный случай: ведь я так хотел увидеть Неверленд, где он спал, как он жил, весь этот странный мир. Жутковатый, знаете ли!

Вам удалось создать целую фотогалерею американских президентов. Как вам кажется, кто из них обладал самой мощной харизмой? Ведь вы, наверное, как никто умеете поймать настоящее лицо и характер знаменитых людей, которые всю жизнь вынуждены скрываться за масками. Как это удается? Как вы оценили то, что обнаружили под маской?

Мне нравились некоторые президенты — Клинтон, Никсон… Очень трудно критиковать того, кто позволяет тебе работать. Если кто-то разрешает тебе получить то, что ты хочешь, ты делаешь свое дело и уходишь, виляя хвостом: ты рад! И быть критичным очень тяжело. Все это фотографии моего времени. Это мой тип журналистики — я фотографирую то, что вижу, а то, что я вижу, должно быть информативным.

Если ты этого не пытаешься добиться, ты делаешь ужасную ошибку. Тогда у тебя не будет доказательств: ты будешь говорить людям, что видел суть вещей, но они тебе не поверят… Это означает, что ты размяк в момент съемки. Ты будешь сожалеть о том, что не зафиксировал, не засвидетельствовал то, что видел, и в итоге у тебя не будет подтверждения. Люди тебе не поверят — но они и не должны тебе верить, если у тебя нет обоснований.

Вам удалось сделать фотографию Роберта Фишера – наверное, самого необыкновенного чемпиона мира по шахматам. Как был сделан этот снимок, как в это время проявлял себя Фишер, сложнейший в общении человек?

Фишер — это великая история. Но я знал: последнее, о чем я с ним говорил бы, это шахматы. Он был гений, и он мне нравился, он интересовался спортом… И он хотел убить русских. Ну, не убить в буквальном смысле, но разрушить на шахматной доске.

Одна из ваших легендарных фотографий — Мухаммед Али, выныривающий из воды. Расскажите о нем!

Возможно, это один из величайших людей, с которыми я встречался. Я, кстати, взял с собой «битлов» на встречу с ним в Майами. Он, видимо, многое сделал для прекращения вьетнамской войны — когда его призвали на войну, сказал: «Я не иду!». Отмазка получалась такая: чернокожие парни не идут, так почему я пойду? Хотя очень много черных ребят было на той войне, но Али сказал: «Я не иду». И это оказало большое влияние, тут он больше повлиял, чем любой другой человек. Он был великим.

Ему не нравилось, когда люди уходили со встречи с ним и при этом не испытывали восторга, были недовольны встречей. Пару раз он даже звонил проверить, добрался ли я домой!

На вашем снимке королева Великобритании Елизавета II выглядит как обаятельная, жизнерадостная женщина, особой дистанции между вами не чувствуется. Вам пришлось для этого преодолевать какой-то королевский флер, чтобы она выглядела человечно, по-свойски, или королева сама по себе была в тот момент на легкой позитивной волне?

Да, она оказала мне честь. Думаю, она знала, что я был там не для того, чтобы возложить корону на ее голову, она умная женщина. Я сказал ей что-то типа… Ну, как если вы о чем-то спрашиваете, заранее зная, что это неправильно, но все равно так делаете — у вас бывало так? В общем, я сказал королеве: «Вы спите со своими собаками?». Потому что я-то сплю со своими собаками... А она ответила: «Нет, потому что они храпят». После этого я рассмеялся. Было понятно, что я не должен об этом говорить, чтобы это попало в прессу: мол, «королева не спит со своими собаками». Потому что эта тема точно исходила бы от меня. Спекулировать на этом было бы глупо. Я не должен искать себе проблем, я должен фотографировать.