В 1920-х, во времена заката Веймарской республики и до прихода ко власти нацистов, Берлин переживал расцвет авангардных концертов, кабаре, ЛГБТ-культуры, закрытых секс-вечеринок с садомазохистской тематикой — словом, во многом походил на современную столицу Германии. Этот период немецкой истории был незаслуженно обделен вниманием в массовой культуре — пока немец Том Тыквер («Беги, Лола, беги», «Парфюмер: История одного убийцы», «Облачный атлас») не взялся за экранизацию романов Фолькера Кучера «Вавилон-Берлин». Его неонуарный сериал, созданный в соавторстве с еще двумя режиссерами — Ахимом фон Боррисом и Хендриком Хандлогтеном — вращается вокруг инспектора полиции Гереона Рата (Фолькер Брух), расследующего дело о порнографическом фильме. С 2017 года кинематографисты выпустили уже два сезона, а «Вавилон-Берлин» оказался самым дорогим сериалом в истории, снятым не на английском языке. По ходу детективной истории шоу погружает зрителей в мир богемных тусовок, которые выглядят до удивления по-современному (финал первого сезона, к примеру, завершается настоящим алкогольно-психоделическим трипом героя под техно-музыку в кабаре), однако немецких поклонников сериала куда больше поразило, насколько похожа нынешняя политическая ситуация в Германии на то, что происходило с ней сто лет назад. «Лента.ру» побеседовала с режиссерами и выяснила, что для них это стало не меньшим сюрпризом.
Третий сезон сериала в России эксклюзивно покажет онлайн-кинотеатр ViP Play
ViP Play
Берлин 1920-х в вашем сериале в определенных эпизодах неотличим от современного — особенно в изображении богемных тусовок и их посетителей. При этом сложно поверить, что психологически граждане Веймарской республики настолько напоминали современных немцев.
Ахим фон Боррис: В художественной ленте, даже если работаешь с историей, нужно что-то рассказать о современном обществе. Мы не хотели сводить изображение Берлина тех времен к образовательной программе — мол, вот такие у них были машины, такие шляпы они носили. Наша цель с самого начала — найти ситуацию, о которой мы можем говорить, потому что знаем, что она схожа с современностью. В идеале, конечно, мы хотели бы изобрести машину времени, отправиться в 1929-й со съемочной группой и снять происходящее, как современный фильм.
Том Тыквер: Мы не игнорируем то, что знаем о тех временах, в том числе с точки зрения отношений между людьми. В начале прошлого века психология только начинала распространяться как практическая наука.
Боррис: Никто по-настоящему не интересовался, как ты себя чувствуешь.
Тыквер: К примеру, то, как мы говорим сегодня о подавленных чувствах — в те времена просто не было такого понятия, как подавление эмоций. Даже обиду держать особо принято не было — если вчера у вас возникла ссора, то на следующий день все об этом позабыли, и нечего рефлексировать на эту тему. И эта деталь существенно меняет то, как персонажи сериала друг с другом взаимодействуют. Не получится просто надеть на актеров костюмы и позволить им быть собой. Мы хотели найти баланс — держа в уме то, что люди того времени вели себя несколько иначе, нужно было показать, как они радуются, как они ходят на вечеринки, спорят. И все это должно было выглядеть живо, а не искусственно. В этом и заключалось наше балансирование — оставаясь в рамках того времени, изобразить героев, в которых зритель все равно мог бы увидеть себя.
Кадр: сериал «Вавилон-Берлин»
То, насколько ярко в вашем историческом сериале проявляются современные политические тенденции, — тоже ваша попытка актуализировать то время?
Тыквер: Нас, кажется, только об этом и спрашивают (смеется).
То есть это в ваши планы не входило?
Тыквер: Я думаю, это удивительно, насколько тесно то время связано с настоящим в глазах людей. И все эти сходства будто бы действительно лежат на виду. Из-за этого им, разумеется, гораздо интереснее смотреть сериал.
Боррис: Нам, как рассказчикам, кинематографистам, очень странно ощущать, что реальность, как нам кажется, сама нас преследует. Мы всегда говорили, что худшей ошибкой было бы рассказывать эту историю с точки зрения современного человека, демонстрировать такой «взгляд сквозь время». Мы ведь придерживались мировосприятия людей 1920-х и 1930-х. И было весьма забавно, когда ты пишешь сценарий, снимаешь, а потом реальная история оказывается точно такой же.
Хендрик Хандлогтен: У меня есть хороший пример из нового сезона. В Германии сегодня существует «Большая коалиция» (объединение партий ХДС/ХСС и СДПГ — прим. «Ленты.ру»), которая на деле уже не такая уж большая. В 1929-м ситуация была очень похожей. Мы думали: а что тогда «Черный рейхсвер» (нелегальная военная организация, сформированная в Веймарской республике в попытке обойти установленный Версальским договором лимит войск — прим. «Ленты.ру»), какая у них может быть цель? В 1929 году социал-демократ Герман Мюллер был рейхсканцлером, и после него вся система сломалась (в марте 1930-го правительство первой «Большой коалиции» во главе с Мюллером развалилось — прим. «Ленты.ру»), на его замену пришел Генрих Брюнинг.
Тыквер: Мы долгое время не могли понять, как связать Брюнинга с «Черным рейхсвером». У нас возникла идея... А что если они хотели протолкнуть его к власти? Но снимать такую сюжетную линию в историческом сериале, просто исходя из нашего предположения, было бы глупо. Мы копнули глубже, и выяснилось, что так оно и было на самом деле! И фактически у нас в сериале ситуация — праворадикалы хотят разделить «Большую коалицию».
Хандлогтен: И во время просмотра можно подумать: «Это что, отсылка к современной политической ситуации в Германии?» Потому что она в точности такая же. Но это было в 1929-м! И это действительно происходило!
Тыквер: Если бы мы просто пытались перенести современность в Веймарскую республику, это было бы дешевым трюком.
Кадр: сериал «Вавилон-Берлин»
Первые два сезона объединяла детективная сюжетная линия. Новая часть, хоть и с теми же персонажами, рассказывает совершенно иную историю — сложно было к ней перейти?
Боррис: Для нас это не третий сезон, а 17-й эпизод, 18-й эпизод и так далее. Действие разворачивается через две недели после финала второго сезона...
Хандлогтен: Через два месяца.
Боррис: Может, три?
Хандлогтен: Предыдущая часть закончилась 4 июня. Эта начинается в сентябре.
Боррис: Спасибо, Хенк. Можем посчитать потом. Это хорошо, что мы уже сформировали персонажей, зрители знают Гереона Рата, знают Шарлотту Риттер и всех остальных и хотят узнать о них больше. Нам удалось подробнее раскрыть героев в этом сезоне, потому что уже не нужно было изобретать и утверждать свой стиль, у нас уже был наш Вавилон, и это огромное преимущество. При этом мы не хотели повторяться, потому что это худшее, что можно сделать в сериале. Я моментально теряю интерес к телешоу, если начинаю прослеживать какие-то паттерны.
Как вы их избегали?
Тыквер: Мы разработали для этого специальную стратегию — у нас появились сюжетные линии, которые уводили нас в абсолютно неисследованные степи. Например, воссоздание мира киноиндустрии в новом сезоне — это стало для нас новым, серьезным вызовом. Как и изображение реальных исторических персон.
Мы это особо не обсуждали, но, мне кажется, мы все весьма довольны первыми двумя сезонами, нам в большей степени удалось воплотить свои задумки. Но у нас ни разу не возникала мысль: «Ну, теперь все. Больше с этим шоу нечего делать». Когда ты достигаешь одной цели, открываются новые возможности. А мы проделали огромную работу, создавая этот мир, — за первые сезоны мы вдохнули в него жизнь, в его персонажей. На этом этапе можно все оставить, заняться чем-то другим, а можно пойти дальше — и, конечно же, мы решили сделать последнее. Нам уже не нужно тратить время на знакомство с героями, мы можем заняться их проблемами, исследовать их страхи и переживания. Это нас очень сильно захватило. Мы эмоционально, психологически и духовно куда сильнее сблизились с персонажами в третьем сезоне, нежели в двух первых.
Том Тыквер, Хендрик Хандлогтен и Ахим фон Боррис
Фото: Matthias Nareyek / Getty Images
Будет ли продолжение, и готовы ли вы в перспективе выйти за рамки серии романов?
Боррис: Сегодня мы уже размышляем о четвертом сезоне. Это как фильм про «Титаник». Зритель знает, что он не закончится, пока не появится айсберг. Мы пока не готовы распрощаться с нашим ребенком, хотя у каждого из нас есть сторонние сольные проекты. А насчет отступления от первоисточника — ну, когда совсем уж состаримся, мы вернемся к истории Гереона после войны. Лет через десять мы расскажем о нем в 1950-х, и это будет очень интересно.
Так это спойлер! Значит, Гереон переживет войну?
Боррис: Вот дерьмо (смеется). Ну, теперь без этой интриги.
На территории России третий сезон сериала «Вавилон-Берлин» эксклюзивно покажет онлайн-кинотеатр ViP Play, премьера — 26 января.